Или может быть даже страх.
Жорж, милый, это поверенный в делах моего дядюшки, купца Севастьянова, – неслышно вынырнула из-за моей спины Анна. – Йоханн Францевич, прошу любить и жаловать.
Молодой человек расплылся в глупой улыбке.
Анна Васильевна, счастлив видеть вас в добром здравии… – он комично шаркнул ножкой и тут же деловито спросил: – Чем обязан столь раннему и нежданному визиту?
У моего доверителя имеются неисполненные долговые обязательства на весьма крупную сумму, – официальным тоном поведал я. – Собственно, целью нашего визита и является урегулирование возникшей ситуации.
Хотите оспорить расписку? – оскорблено вскинулся Жорж. – Заранее предупреждаю в бесполезности, никто не заставлял вашего дядюшку брать ссуду, он действовал добровольно, без понуждения. Сами понимаете, что высокий процент обусловлен внезапно возникшей срочностью в немалой сумме…
Прошу вас успокоиться и не тратить понапрасну нервы, – сухо, без всяких церемоний прервал я горячий монолог. – Никто не оспаривает заем. Напротив, мой доверитель намерен полностью погасить обязательства перед вами.
По моему мнению кабальность сделки налицо, однако, полученные мною инструкции не дают возможности оспорить заем.
Жорж явно обеспокоился.
К чему такая срочность, я вовсе не требую немедленного возврата и готов ждать неопределенное время…
Жалеете об упущенной выгоде? – желчно усмехнулся я. – Поищите других заемщиков, согласных на грабительский процент. Смею заметить, что договор не содержит запрета на возврат ссуды в любое время по усмотрению заемщика.
Молодой человек задрал вверх подбородок в попытке принять безразличный вид.
Как вам будет угодно! Желаете вернуть долг наличными?
Банковским переводом, – вмешалась Анна и наивно хлопнула ресничками. – Вы же понимаете, мой милый Жорж, что сумма немалая и хотелось бы избежать всевозможных рисков.
Понимаю… – важно кивнул молодой человек. – Но не поймите меня превратно, перевод осуществим исключительно на моих условиях. Осмелюсь сообщить, что как специалист в данной области, я смогу это сделать к вящей выгоде всех сторон.
Как ваша душенька пожелает! – беспечно рассмеялась Анна.
Мне ее беспечность не понравилась.
Будьте любезны огласить ваши условия! – жестко потребовал я. – Надеюсь, что они не войдут в противоречие с полученными мною инструкциями.
А что говорят ваши инструкции? – полюбопытствовал молодой человек.
Они просты, – вновь вмешалась Анна. – Как только будет получено телеграфное подтверждение банковского перевода, вы отдаете долговую расписку.
Жорж задумался, озадаченно потер переносицу, после чего ухмыльнулся:
Договорились! Расписка против подтверждения. Но… – он победно вскинул голову. – Хочу довести до вашего сведения, что у нас солидный банк и имеется собственный телеграфный аппарат… – молодой человек, рассыпавшись довольным и крайне омерзительным смешком, погрозил нам пальцем: – Знаем мы эти штучки с поддельными телефонограммами!
Анна с явным сожалением отвернулась в сторону.
Вы хотите нас оскорбить? – холодно осведомился я.
Что вы, что вы! – всполошился молодой человек. – Вы неправильно меня поняли… я всего лишь хотел упредить… то есть предупредить… в смысле предостеречь… уберечь…
Он окончательно смешался, покрывшись пунцовыми пятнами.
Я вытащил из кармашка жилетки часы и демонстративно щелкнул крышкой.
Вы никуда не торопитесь?
Жорж намек понял.
Куда прикажете переслать мои реквизиты?
Вас не затруднит телефонировать в местное отделение Русско-Азиатского банка? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: – Пригласите к аппарату господина Егорова, он ожидает вашего вызова. Немедля по получении платежных реквизитов и будет осуществлен перевод на ваше имя.
Разве господин Севастьянов не самолично произведет со мною расчет? – озаботился вдруг Жорж.
К сожалению, он занедужил, – скорбно поведал я. – Долг будет погашен его компаньоном, господином Егоровым… Или для вас это имеет принципиальное значение и исполнение обязательства иным лицом полагаете невозможным?
Отнюдь-с… – замахал руками Жорж. – Мне это крайне безразлично.
Тогда чего мы ждем?
Жорж заискивающе посмотрел на Анну.
Так я могу бежать?
Поспешите, любезнейший, поспешите… – холодно ответствовала она и уже в спину убегающему язвительно добавила: – Иначе можете не успеть.
Как думаете, много времени уйдет на оформление перевода? – заполнил я возникшую паузу.
Час-полтора… – пожала плечами Анна.
Я протянул руку ладонью вверх.
За углом есть премилейшая кофейня, позвольте пригласить вас на чашку кофе?
Анна кивнула и с лукавым смешком пожала мне руку.
Ладошка у нее оказалась неожиданно крепкой.
… Мы молча пили ароматный кофе – говорить отчего-то не хотелось. Я робко любовался таким вдруг ставшим родным лицом, по-мальчишечьи краснея от встречных взглядов. Время пролетело незаметно.
Спустя полтора часа Анна вздохнула:
Пора!
Пора… – отозвался я эхом.
Когда мы вернулись к банку, Жорж в нетерпении вышагивал у парадного крыльца.
Куда вы запропастились?! – набросился он на нас. – Я не могу надолго отлучаться со службы, это наказуемо!
Я оставил его причитания без внимания.
Перевод поступил?
Уже почти как час.
Тогда соизвольте вернуть долговую расписку.
Жорж с явным сожалением вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги, любовно его разгладил и нехотя протянул его мне.
Я быстро пробежался глазами по тексту и передал его Анне.
Она мило улыбнулась:
Не одолжите зажигалку?
Спустя минуту налетевший порыв ветра озорно подхватил все, что осталось от долговой расписки на двадцать пять тысяч рублей.
Ну вот и все! – с каким-то скрытым торжеством в голосе произнесла Анна.
Что все? – обеспокоился вдруг Жорж.
Я холодно кивнул:
Вы можете идти, мы вас более не задерживаем.
Жорж неуклюже откланялся и исчез, словно его и не было.
Сзади послышался цокот копыт.
А вот и наш экипаж! – обрадованно воскликнула Анна и требовательно взглянула на меня. – Надеюсь, вы не откажетесь отобедать сегодня с нами?
Это выше моих сил, – улыбнулся я в ответ.
Ловко забравшись в коляску, девушка приглашающее хлопнула по кожаной обшивке сиденья:
Ждете отдельного приглашения?
Я немедля запрыгнул следом.
Однако, коляска не трогалась, словно чего-то ожидая.
Мы еще не все закончили? – отчего-то шепотом спросил я. – Или пьеса имеет продолжение?
Анна загадочно прищурилась.
Пьеса сыграна, остался заключительный акт… – она прикусила губу и как-то робко, несмело спросила: – Скажите, мой милый друг, ответьте со всем откровением – возможно ли оправдать преступление, совершенное во благо?
