— Внимание! Говорит военный комендант острова Шиз-бич, полковник Киборг! У вас – одна минута! Потом сержант перестанет целиться в воздух! Выходите с причала по одному, с поднятыми над головой руками!
Рупор искажал голос, но было понятно, что говорит явно не матерщинник сержант и даже не лейтенант МакКоун, с его шотландским акцентом. Голос не предупреждал, а приказывал и сообщал о последствиях невыполнения отданных приказов. Не поверить ему было невозможно. Лав Мозес зло посмотрел на Плалио. «Полковник» уже поднял руки над головой – он не видел другого выхода…
Туземцы, под командой лейтенанта МакКоуна (тот так и не одел китель, оставаясь в рубахе, но теперь держал в руке пистолет Маузера), молча и сноровисто связывали руки выходящим с причала. Затем – ставили их на колени и связывали ноги. Матросов – отдельно, кубинцев – отдельно. Под прицелом дробовиков в руках таких же чёрных и «гатлинга», за рукоятку которого держался сержант. Смита связывать не стали – просто отвели в сторону. Когда «упаковка» была закончена, к нему подошли двое, одетые в очень странную форму – пятнистую, с множеством карманов. Лав Мозес никогда такой не видел – даже в альбоме. Первый, настоящий гигант, на вид – не менее семи футов ростом, держал двумя руками на уровне пояса какое-то неизвестное оружие. Второй, заметно пониже, потоньше и помоложе первого – обошелся пистолетом Маузера, ствол которого сразу же направил на лейтенанта. Смит молчал – а что прикажете говорить в такой ситуации? Гигант, тем временем, сказал:
— Значит, перевозили военную контрабанду, таможенник?
— Сэр! Я могу вам всё объяснить… — Лав Мозес понял – кто тут главный. Именно этот голос рассказал о процедуре сдачи в плен…
— А не надо ничего объяснять! Вы ведь плыли на Кубу?
— Понимаете ли, сэр…
— Поздравляю вас – вы туда таки приплыли. Добро пожаловать! Кстати, вы давно были на исповеди, лейтенант? А то тут недалеко у нас есть очень хороший исповедник. Падре Франциско очень внимательно вас выслушает…
Неизвестно почему, но его последние слова напугали Смита гораздо больше, чем осознание того, что – таки да, приплыли…
19.04.1898…Куба, база «Замок» (плантация Дебре)… (утро)Когда Паладин вышел на связь, — «У нас тут война идёт, пока вы там все спокойно отсыпаетесь! Сначала, ночью, нас здесь обстрелял какой-то шальной крейсер, выпустил несколько сотен снарядов калибром по восемь и пять дюймов… Правда вот, большая часть этих «поросят» – просто не разорвалась! Дерьмо, а не снаряды! Мы его отогнали на фиг… «гочкисами» отогнали, уржаться можно. Срочно приготовьте лейтенантские погоны для сержанта МакКоула, я пообещал! А на рассвете был ещё один анекдот – к нашему причалу течение принесло юсовского таможенника, решившего подработать на контрабанде. Взяли на нём – человек двести «патриотов» и до чёртовой матери разных военных грузов. Одних винтовок там восемь тысяч, ну а патронов к ним, тех – вообще считать задолбаешься! Плюс к этому – две пушки и больше полутора тонн динамита! Высылайте сюда конвой для пленных и людей для разгрузки всей фигни с этой битой посудины, а то утонет эта дырявая «Ниагара» к чертям – и попользоваться, толком не успеем!», — то Аспера, дежурившая на связи, послала охранника с приказом – «Срочно разбудить Капитана!!!» – сразу после слова «война»…
От радиорубки до его комнаты было всего десятка два шагов, и Эрк успел надеть гарнитуру связи как раз на последних словах этого крайне эмоционального монолога, — «…утонет эта дырявая «Ниагара» к чертям – и попользоваться, толком не успеем!». Все радиопереговоры записывались, так что остальной текст он потом – тоже прослушал. Капитан потребовал, — «…полный отчёт о том, что за фигня у вас там, на берегу, творится!»… и получил в ответ, — «Как только – так и сразу! Вот приеду – расскажу!». А, услышав, — «Да нет у нас никаких потерь, а только сплошная прибыль и анекдот на анекдоте!», — окончательно успокоился и послал к причалу драгун – за пленными и пару сотен пеонов – для разгрузки трофея…
19.04.1898…там же… (вечер)Киборг с Тигрой появились в «Замке» только к вечеру. Здоровые и весёлые. Сразу же они были «схвачены, скручены и доставлены» в главный зал. Где все остальные уже с нетерпением ждали подробного рассказа о том, что же произошло ночью и утром в прибрежной деревушке. И как это семьдесят шесть человек, при двух малокалиберных пушках и двух пулемётах, сначала – «отогнали крейсер», ну а потом – взяли больше двухсот пленных, истратив всего двадцать патронов…
— …короче, не знаю, то ли у этого чёртова крейсера закончился лимит снарядов на операцию, то ли там действительно испугались, когда по ним начали стрелять в ответ, но «поросята» падать перестали. — Паладин был неплохим рассказчиком, да и Боцману никто не мешал изредка вставлять свои «пять копеек» в его повесть, так что слушали их внимательно. — Чего они хотели добиться этим обстрелом – непонятно! Есть тут у меня одна версия – в порядке бреда, но с фактами совпадает…
— И какая же у тебя версия? — Капитан тоже слушал с удовольствием, но уточнять конкретные факты и версии – не забывал…
— Ночные стрельбы. Тренировка расчётов. Взяли просроченные снаряды и, чтобы добру не пропадать – вывалили их на тот берег, где своих – точно нет…
— Ладно, с обстрелом понятно… что ни черта не понятно! Ты лучше поведай нам об этой своей, блин, «Операции «Багама-Мама»! Это ж додуматься надо!
— Почему – моей?! Плод коллективного разума!
— Или коллективного безумия… — Миледи покачала головой, — не поведись они на ваш маскарад – и что?!
— И ничего, — вклинился в разговор Боцман. — Всё было учтено могучим ураганом! В смысле – бурей коллективного разума!
— «Ниагару» в любом случае несло точно на наш причал, — пояснил Киборг. — Ну и куда бы они с него делись… под двумя пулемётами-то?! Итак. Когда мы наконец-то перестали сушить мозги на тему – «А что бы всё это значило?» и собирались поспать, а то усни тут, когда идёт «охота на свиней с восьмидюймовками»… с западного поста примчался на лошади «зуав», во всю глотку вопя – «Nave americana! El aduana! Los oficiales de costumbres son diablos!»42, ну, дальше непечатно…
— Тут вся наша компания зависла, — подхватил Тигра, — потому что, конечно, Куба сейчас – проходной двор, но вот кого-кого, а американскую таможню… ну никак мы её здесь не ожидали! Полный сюр! Даже Рамирес охренел, а у него на таможенников и таможню те же инстинкты, что и у остальных «зуавов»…
— Дал он этому, блин, гонцу, — продолжил Паладин, — пару раз по морде… Привёл во вменяемое состояние и начал допрос – что, где, когда и вообще, не получал ли сегодня воин снарядом по кумполу? — «Что за корабль?». — «Таможенник!». — «Откуда знаешь, что таможенник?». — «Да он же за мной уже два раза гонялся!». Убедительно… «Кто на корабле?». — «Таможенники! Их полный корабль и все с ружьями!». — «Да с какого фига ты взял, что это таможенники?». — «Корабль таможенный!». Ну ладно, чёрт с тобой… «Куда он идёт?». — «Сюда идёт!». — «Когда будет?». Тут наш «зуав» начинает чесать в затылке, что-то считает на пальцах и заявляет, что к рассвету. Я смотрю на часы, прикидываю, где у нас западный пост и… снова зависаю. За два часа любой корабль нашу бухточку вдоль, поперёк и наискосок пересечёт. — «Почему так долго?». — «У него машина сломана!». — «Откуда знаешь, что сломана, может она просто тихо работает?». Объясняет, что, цитирую – «Если машина не сломана, то корабль бортом вперёд не плавает!», и это тоже звучит убедительно. Решаю так – хрен с ним, кто там, таможенники или не таможенники, а встречать их надо! За полчаса подготовили мы «торжественный салют» – заныкали между хижин оба наших «гочкиса», затолкали в пулемётное гнездо «гатлинг», проинструктировали «зуавов»…
— Сидим мы всей компанией, отдыхаем после упаковки «гатлинга», — не выдержал Боцман. — И тут Лэм произносит эту фразу – «Когда я служил на Багамах…».
— А меня пробило на юмор, не менее сюрный, чем вся наша ситуация. Может, от бессонной ночи, а может, ещё от чего…
— Дай, я скажу, ты так не сумеешь, у тебя сейчас настроение не то. Итак, картина маслом – Паладин, задумчиво глядя вдаль, мечтательно так спрашивает, — «Интересно, а если мы сейчас этим «таможенникам» скажем, что вместо Кубы они приплыли на Багамы, то может, они дальше поплывут – Кубу искать?»…
19.04.1898…Куба, деревушка Санта Педро дел Хуале… (ночь, перед рассветом)— Киборг! Ты гений! Блин, — глаза Тигры сияли, — да мы возьмём их тёпленькими, полностью и окончательно офонаревшими! За жабры!
— Стоп! Кого возьмём? С чего этот «кого» офонареет?
— «Таможенников»! Погоди, не перебивай, а то я идею упущу…
