— И кино немцу покажем, и в театр поводим зрителя, — довольный капитан, подмигнул Вольдшмидту. — Комбат, а у тебя этот казак один полроты стоит.
— Потому и не уступлю, — пригладил пальцами кончики усов офицер, — такой боец мне самому нужен.
— Обещаю, что не стану переманивать казачка, оставлю в покое и даже, как звать забуду, — капитан показно перекрестился. — Только дай задуманное свершить. Ведь заплутаем мы в незнакомом лесу без проводника, а местные мужички для лихого дела не годятся.
— Это уж точно — лихого, — тяжело вздохнул Вольдшмидт. — Без нашего полевого шамана зря только сгинете, немцы, наверняка, устроят засаду.
— А мы, как говорит твой казак, злыдней обдурим! — не терял оптимизма весёлый контрразведчик. — Ты, Николай Евгеньевич, у комполка солдат во временное пользование выпроси, а я уж организую баньку и получение нового обмундирования для твоих бойцов. Завтра же начнём спектакль играть. Дня три хоровод покружим, пока будем с немцами о тайном обмене пленными договариваться.
Дальше разговор пошёл только по особенностям предстоящего спектакля.
В немецком штабе очень заинтересовались кинохроникой боя, да и пленный офицер, оказалось, высоко ценился командованием. Поэтому с обменом тянуть не стали, для встречи выбрали укромную лесную поляну недалеко от линии обороны австрийского пехотного батальона. Русским предложили прибыть на место рандеву в полдень и лишь малой группой, чтобы не привлекать излишнего внимания.
Поутру из расположения роты Ширкова в заснеженный лес выдвинулся дозор из пяти бойцов. Во главе отряда шёл казак в чёрной папахе, следом капитан и три прибывшие с ним из штаба бойца. Когда отряд скрылся за деревьями, одному из дозорных, тому, что слегка прихрамывал, связали руки верёвкой. Подручный капитана повёл его в поводу, таща за связанные впереди руки. Второй контролировал передвижение связки, двигаясь след в след. Карабин взятого под конвой «бойца» перевесил себе на плечо офицер. Он и проводник — казак были вооружены револьверами. Однако у казака на поясе с каждого бока висело по кобуре, Алексей взял второй наган у Ширкова. Поручик давно уж им не пользовался, с тех пор, как получил в подарок парабеллум. Ещё у казака на ремнях портупеи крепились шесть кожаных ножен с метательными ножами. Оба подручных контрразведчика тащили за плечами объёмные вещмешки. Вот такая странная процессия углубилась в ранний час в нейтральную полосу леса.
Лыжами никто на южном участке фронта не пользовался, да и мало кто умел, поэтому брели, проваливаясь до середины голени в снег. Но идти не так далеко и времени до назначенной встречи много — не опоздают.
— Это хорошо, что рано вышли — будет время осмотреться на месте, — ступая по следам проводника, пояснил капитан.
— Чуете засаду, Ваше благородие? — старательно продавливая снег массой тела, обернулся казак. Алексей мог бы легко «парить» над снежным настом, но тогда людям позади пришлось бы самим торить путь. Очень бы гости такому чуду удивились!
— Это казак чует, а контрразведчик — всё просчитывает, — поучительно поднял указательный палец офицер. — До обмена рисковать не станут, вражины, а вот потом — жди подлостей.
— Я постараюсь сделать так, чтобы это «потом» для них не наступило, — загадочно усмехнулся Алексей.
— Уж больно ты могуч, Алёша Попович, — рассмеялся Кондрашов. — Всех врагов, одним махом, побить готов.
— Всех не побью, но горы трупов навалю, — «скромно» поведал былинный богатырь.
— Кстати, я так и не проверил твою легендарную меткость.
Казак понял, что капитан так просто не отстанет. Алексей потянулся Силой к еловой ветке и сорвал зависшую старую шишку. Попутно сорвавшийся снежный ком осыпал белой пудрой капитана.
— О, и мишень сама нашлась, — поднял из — под ног упавшую шишку капитан. — А слабо тебе, влёт, цель поразить.
— Бросайте уж, Ваше благородие, — расстегнув кобуру револьвера, вздохнул казак.
Капитан зашвырнул шишку ввысь.
Алексей, не сбавляя шага, мгновенно выхватил наган из кобуры и выстрелил, словно ладошкой от назойливой мухи отмахнулся. Ему даже глазом не надо было выцеливать мишень, он отлично видел движущуюся цель «колдовским зрением». Револьвер в руке ничего не весил, а гравитационное поле стабилизировало тело в момент выстрела, будто в железные тиски зажимало руку.
— Ух, ты, вдрызг!!! — проследил взглядом за разлетевшейся на осколки шишкой капитан.
Алексей сунул наган в кобуру и, как ни в чём не бывало, продолжил торить отряду путь в снежной целине. Капитана нагнал один из его бойцов и осторожно тронул за плечо.
— Ваше благородие, вы за шишкой наблюдали, — тихо сказал командиру солдат и, приложив ладонь ко рту, шёпотом доложил: — А я за казачком следил… А вот он на мишень — то, совсем не глядел… Даже головы не повернул, когда навскидку стрелял.
Капитан встал, как вкопанный, и обернулся. Второй его боец молча кивнул, подтверждая удивительное наблюдение товарища. Но окончательно капитана убедила отвисшая челюсть немецкого офицера, для конспирации переодетого в русскую солдатскую форму. Глаза у вражины заметно округлились, тупо уставившись в спину чудо — стрелка.
Накануне немцу показывали кинохронику, чтобы свидетель подробно всё доложил в рапорте командованию. Казака на плёнке видно не было, хотя теперь понятно, что без него в том бою не обошлось. Офицер немного понимал по — русски и краем уха слышал солдатский трёп о полевом шамане, способном раненых в смертный бой повести. Выходит, не всё в досужих разговорах вымысел — такой чудо — стрелок, глазом моргнуть не успеешь, семь пуль точно в головы врагов вобьёт. Очевидно, с пулемёта по австрийской пехоте тоже стрелял он — ведь пулемётчик — то уж должен был выжить. Ещё, так называемый Алёша Попович, обладает силищей недюжинной — по глубокому снегу шагает, как по пенным волнам на мелководье. Шаг упругий, кошачий. И ножами, видать, казак не зря обвешался — с таким головорезом в рукопашную лучше не схлёстываться.
Контрразведчик за мгновение считал и расшифровал всю гамму чувств, отразившихся на вытянутом лице пленного офицера. До сих пор, на допросах, тот самообладание не терял — опытный враг, командир особой десантно — штурмовой роты. Даже менять такого матёрого зверюгу на молоденького штабного адъютантишку жаль. Но боевая задача поставлена: отпрыска известного дворянского рода нужно спасать — политика, чёрт бы её побрал!
— Алёшка, а зачем ты по снежной целине так петляешь? — попытался нагнать чуть ушедшего вперёд проводника капитан и решил срезать путь напрямки.
— Обхожу препятствия, — успел лишь сказать Алексей, прежде чем капитан споткнулся о перегородивший путь трухлявый ствол дерева.
— Тудыть твою! — больно ушиб колено о торчавший сучок капитан. — Как ты бревно под снегом увидел?
— Так бугорок же есть, маленький, — простой наблюдательностью скрыл истинные возможности «колдовского зрения» Алексей.
— Хрен заметный, — отряхиваясь от снега, присмотрелся к складкам белого покрывала капитан. — Ну, корягу под снегом ты вычислил — обошёл стороной, а почему от прямого курса отклонился? — Капитан сверился с наручным компасом.
— Впереди густой подлесок и кусты. Снега по пояс намело.
— Не вижу, — вытянул шею капитан, силясь разглядеть далёкое препятствие.
— Так мы заранее свернули. Я же по этому лесу уже бродил, — не сбавляя шага, умело оправдывался странный проводник.
— Знаю. Только ведь то летом было, — капитан отлично изучил всю доступную информацию о чудном казачке.
— Лес за осень новый не вырос, — отшутился Алексей.
Капитан брёл молча, пока не встали на «правильный» курс, обойдя, теперь уже для всех очевидное, препятствие. Оглянувшись на заснеженные кусты, капитан достал из планшета полевую карту и попытался определиться на местности. Однако никаких ориентиров вокруг не увидел, и окончательно заблудился в заснеженном лесном массиве.
— До точки рандеву далеко? Где мы хоть сейчас находимся? Петляем по лесу, как зайцы.
