трениках и свитере.
Старушки взахлеб начали рассказывать, перебивая друг друга и жалуясь.
– Это вы – Лидия Скобелева? – задал вопрос уже непосредственно мне мужчина.
– Да, – кивнула я.
– Покажите паспорт, – потребовал он.
– Это Иван Тимофеевич, старший по подъезду, – шепнула мне Варвара. – Покажи ему паспорт.
Я вытащила справку и протянула Ивану Тимофеевичу.
– Что это? – удивился он.
– Мой паспорт сгорел, – вздохнула я. – Вчера пожар у нас на работе был, как раз мой кабинет тоже сгорел. Паспорт там был. Пока вот временное удостоверение выдали.
– Так ты в депо "Монорельс" что ли работаешь? – загалдели соседи.
– Да, я слышал, что там вчера пожар был, – подтвердил долговязый парень с квартиры напротив.
– Погодите, вы сказали, что Скобелева, а здесь указано, что Горшкова, – удивился старший по подъезду.
– Все правильно, – кивнула я. – Девичья фамилия Скобелева, а по мужу – Горшкова.
– Так вы родственники с ней что ли? – Спросил кто-то из соседей из-за спины.
– Ольга – сестра моего бывшего мужа. – Не стала отпираться я. – Я пустила ее пожить ненадолго, сейчас мы с мужем развелись, а она съезжать не хочет.
– Что же вы, гражданочка, нарушаете? – обратился Иван Тимофеевич к Ольге. – Сами здесь не прописаны, а чужую жилплощадь занимаете.
– Она тоже здесь не прописана! – рявкнула Ольга плаксивым голосом.
– Ну, почему же не прописана, – покачал головой Иван Тимофеевич, – здесь есть прописка, все правильно, улица Ворошилова, дом четырнадцать, квартира двадцать один.
– Неправда! – заорала Ольга, – она в общежитие прописана! Я точно знаю! Она справку подделала!
– Вот выписка с домовой книги, – я протянула бумажки Ивану Тимофеевичу, – Можете убедиться.
Старший по подъезду внимательно изучил выписку и поднял на Ольгу строгие глаза:
– Ну зачем же вы врете, Ольга? Здесь тоже все правильно. Прописка правильная. Поэтому собирайте вещи и освободите квартиру. Вы где прописаны?
– У матери. В благоустроенный двухкомнатной квартире, – наябедничала я.
– Вот. Тем более, вам есть где жить, да еще с комфортом. Давайте решим все мирно, не будем привлекать участкового. Мы боремся за звание лучшего подъезда, не нужно нам портить показатели. Правильно, товарищи?
Товарищи загалдели, дескать, правда.
– Я буду жаловаться! – неуверенным голосом заявила Ольга.
– Ты, милочка, лучше уматывай отседова, – поставила точку в разговоре Варвара. – Сичас Наташка со смены вернется – мало тебе не покажется. Это она про прописку не знала. Полетишь отседова как ракета!
В общем, обозленные соседи дали Олечке лишь пару часов на сборы.
Я все это время провела во дворе, налаживая контакты с соседями. Есть хотелось невыносимо, но поле битвы еще не выиграно, поэтому пришлось дежурить.
Через три часа подъехала грузовая машина с тремя грузчиками на кузове. Из кабины спрыгнул мой почти бывший супруг Валера Горшков, донельзя мрачный, и, не поздоровавшись, даже не глядя на меня, начал таскать узлы и сумки. Заплаканная Олечка появилась всего один раз, когда выносили то ли арфу, то ли виолончель.
Грузчики скоро погрузили барахло и стали курить уже по третьей папиросе, а Горшка и Олечки все не было. Я терпеливо ждала, когда они выйдут, прошло почти полчаса, или, может, и больше, а их все не было. Я уже черти что думать начала, когда, наконец, они появились. Хмурая Ольга молча швырнула мне ключи в лицо (я успела поймать). Не прощаясь, они сели в машину и укатили.
Наконец-то я вошла в квартиру. Мою квартиру!
Вошла и обомлела.
Олечка, из квартиры-то убралась, но напоследок оставила мне "прощальный привет": полусодранные обои обильно залиты зеленкой, все плафоны и оконное стекло в спальне побиты, даже паркет на полу, казалось, долго и яростно рубили топором, огромные куски выдраны "с мясом". Унитаз был раскурочен и зиял фаянсовыми осколками от стульчака, бачок раздолбан почти в труху (слава богу, хоть вентиль они перекрыли и бедная Наталья на сей раз не пострадала). Металлическую ванную сломать не смогли, зато проломили ее на стыке со сливной трубой и в довершение залили все зеленкой.
Финальным аккордом оказалась большая куча дерьма на полу посреди кухни (неужто демоническая женщина лично постаралась?).
Творческие люди…
Я тихо взирала на весь этот креативный погром.
Унылое зрелище!
Да, я, конечно же, знала, что проблемы с квартирой еще будут, и даже после того, как я сюда въеду. Но не настолько же!
Теперь, чтобы сделать здесь даже условно приемлемый ремонт, зарплаты обычной конторщицы не хватит и за весь год. А еще же мебель. Да, почти всё: и кровать, и шкаф, и диван, и стулья, – Оличка великодушно оставила мне. Но в каком виде! Еще в той, прошлой жизни, я как-то смотрела фильм о зомби-апокалипсисе, где толпы оживших мертвецов туда-сюда гоняли своих жертв на фоне руин и мрачных развалин. Так вот, сейчас все выглядело гораздо грандиознее. Во всяком случае так мне сейчас казалось.
За спиной раздалось деликатное покашливание:
– Простите, кхе, кхе…
Я обернулась. Рядом стояла женщина явно пенсионного возраста, но которую язык не поворачивался назвать "старая" или "бабушка", эдакая профессорша советской закалки в спортивном костюме. В руках у нее был поводок, а сзади из-под ног в пестрых самовязанных гетрах, смущенно выглядывал карликовый пудель с лиловым бантиком на шее. Чуть осмелев, пудель сморщил мордочку, дважды нерешительно тявкнул на меня и вопросительно уставился на хозяйку.
– Фу, Лёля! – хорошо поставленным низким голосом с еле заметной ноткой возмущения сказала "профессорша". – Свои. И вообще, лаять на незнакомых людей – неэтично! Сколько раз я тебе уже говорила!
Лёля смущенно вильнула куцым овечьим хвостиком и тороплив юркнула обратно.
– Извините ее, – чинно сказала "профессорша" и поправила очки в явно импортной роговой оправе. – Лёля всегда ужасно нервничает, когда видит незнакомых людей.
– Ничего страшного, – улыбнулась я. – Она же охраняет свою территорию.
– А вы, милочка, я полагаю, и есть та самая истинная хозяйка этой скверной квартиры? – "профессорша" внимательно осмотрела мой деловой костюм, чуть задержав взгляд на оранжевых лоферах с пятном от мазута.
– Увы,
