Это было плохо, потому что мне непременно нужно было сбежать от моего провожатого. Не вести же его в дом диакона Феодора, где ждала меня Любава, наверняка уже начавшая беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.
А как убежать, если мужик гораздо здоровее меня, а улицы вокруг пустынны? Тут не затеряешься в толпе…
Мы прошли уже половину расстояния, а я никак не мог найти средства для побега. И внезапно удача улыбнулась мне!
Из-за угла внезапно послышались громкие голоса, показавшиеся знакомыми. А еще через мгновение мы оказались лицом к лицу с большой группой воинов, пришедших с Вольдемаром. Было их шесть человек, среди которых я увидел всех своих старых знакомых – Вяргиса, Канателеня и даже сильно хромающего, опирающегося на сучковатую палку Ждана. Вся компания, вероятно, только что вышла из харчевни, где здорово нагрузилась выпивкой. Шли они пошатываясь, а совершенно хмельной Канателень тащил в руках небольшой бочонок.
Мой провожатый резко остановился, не желая сталкиваться на темной улице с подгулявшей компанией чужеземцев, но было уже поздно. Шедший впереди Вяргис с зажженным факелом в руке осветил нас, и все встали как вкопанные.
Дальше произошло невероятное. Воины тоже узнали меня и тотчас обступили со всех сторон. То ли пиво с вином играло в их головах, то ли проделанное совместно путешествие вспомнилось им, но только со всех сторон на меня посыпались приветствия.
– Куда ты пропал? – закричал Вяргис, с силой хлопнув меня по спине. – А мы тебя потеряли! Где же ты был, когда мы переправлялись сюда, в город?
Не напоминать же ему было в тот момент, что это он сам предложил мне исчезнуть из лагеря. Старый воин был слишком пьян для воспоминаний или сделал вид, что ничего не помнит.
– Сбежал, а ногу мою не посмотрел, – закричал Ждан без всякой злости. – Обещал вылечить, а сам пропал! Где ты был?
– А Любава где, почему не с тобой? – шатаясь со своим бочонком, спрашивал юный Канателень.
Это была встреча старых товарищей, давно не видевшихся и вновь обретших друг друга. Мог ли я думать, что все именно так обернется? И что воины Вольдемара станут моими спасителями в критическую минуту?
Наверное, мы с Любавой пришлись по душе этим людям…
– Это вы куда-то пропали, – ответил я. – Целый день хожу по городу, а вас ни разу не видел.
Я видел, что все они искренне рады видеть меня. Впрочем, и мое отношение к ним несколько изменилось. Все познается в сравнении. После знакомства с боярином Блудом эти бесхитростные воины из северных земель не казались мне такими уж чудовищами.
– Пойдем с нами, – предложил Вяргис, схватив меня за руку. – Мы тут выпили, а бочонок пива еще с собой прихватили. Хоть выпьем всласть, раз конунг не сдержал свое слово и забыл нас.
– Пойдем, – поддержали его товарищи, радушно глядя на меня.
– Пошли, – недолго думая, радостно согласился я. Уж лучше с ними, чем с этим хмырем!
Мой провожатый испуганно схватил меня за другую руку.
– Ему нельзя, – попытался твердо сказать он. – Я – человек ближнего боярина. Боярин Блуд велел привести к нему этого человека.
Много ли нужно, чтобы вывести из себя пьяных воинов-чужеземцев?
– Что? – закричал Вяргис. – Какого еще боярина? Пусть благодарит богов, что мы из него кишки не выпустили! Князь Вольдемар не дал нам пройтись по Киеву!
– Боярин Блуд – друг князя, – попытался урезонить воинов мой угрюмый провожатый, но никакого успеха это не имело.
– Твой боярин – друг князя, а ты нам не друг, – буркнул Вяргис и, внезапно выбросив вперед свою здоровенную лапищу, так ткнул киевлянина в грудь, что тот от неожиданности чуть было не упал. Но, удержавшись на ногах, вытащил из-за пояса длинный меч. Наверное, боярский слуга решил, что пьяные воины ему не слишком страшны.
А в этот момент произошла еще одна неприятность: из-за угла показалось четверо городских стражников, вооруженных копьями. Но если еще вчера такие встречи меня радовали, потому что можно было не бояться разбойников, то сейчас в сердце мое вселился страх.
А стражники оказались настоящими профессионалами: с одного взгляда они поняли, что происходит. Шестеро пьяных северных воинов диковатого вида, а перед ними киевлянин с обнаженным мечом. Все было ясно!
Ни слова не говоря, стражники взяли свои копья на изготовку.
– Эй, – закричал старший из них. – А ну, отойдите в сторону! Что тут происходит?
– Помогите! – радостно обратился боярский слуга, не сводя глаз с воинов Вяргиса. – Я – человек боярина Блуда, он послал меня. А эти вот…
Он не успел договорить, как Вяргис и его воины с лязгом и бранными криками вытащили свое оружие.
Мне пришло в голову, что вот сейчас – самое подходящее время, чтобы сбежать отсюда. Минутой раньше было бы рано, а минутой позже я могу опоздать. Но слуга Блуда, видимо, понял мое намерение и потому, держа меч в правой руке, левой вцепился в мое плечо мертвой хваткой.
– Стой, – прошипел он угрожающе. – Ты куда собрался? Думал, твои дружки тебе помогут?
Появление стражников, видимо, подействовало на моего провожатого успокаивающе. Ох, напрасно! Ни в какие времена полиция не может выстоять против профессиональных солдат. Городская стража создается для борьбы с ворами и грабителями, а не для схваток с регулярной армией.
– Бросьте оружие! – крикнул воинам главный стражник – пожилой мужчина в железном шлеме и кольчуге, надетой поверх длинной белой рубахи. – Мы – стража князя Владимира!
Ага, уже перестроились! Наверняка еще вчера они кричали, что они – стража князя Ярополка…
Впрочем, имя князя вызвало у воинов только еще больший гнев. Разговоры были окончены, не начавшись.
Бой начался в почти кромешной темноте, но все участники, похоже, обладали кошачьим зрением.
Силы противников были почти равны, но северные воины действовали гораздо решительнее и несмотря на опьянение – быстрее.
Выставившие перед собой копья стражники просто не успели ничего сделать. Вяргис рванулся вперед и мечом отбросил одно копье в сторону, а второе мощным коротким ударом перерубил. Одновременно Канателень, швырнувший на землю свой бочонок, и другие воины тоже бросились вперед. В темноте слышался треск дерева, лязг металла и сдавленные крики. Хруст, с которым сталь меча входит в человеческое тело, я услышал тогда впервые…
Пальцы провожатого, сжимавшие мое плечо, ослабли. Это хромой Ждан, в одно мгновение подскочивший к боярскому слуге, вонзил ему в глаз широкий нож. Лезвие вошло до половины, но этого оказалось достаточно.
– Ну вот, – сказал Ждан, приближая свое лицо к моему и дыша пивными парами. – Теперь ты точно мой должник, лекарь. Будешь мою ногу лечить, а то сам видел, что может быть. – Он вырвал нож из глаза боярского слуги, и тот тихо, мешком, осел на землю. На нож и на мучнисто-белое лицо Ждана с блуждающим взглядом я старался не смотреть.
