– Оригинально… Новая застёжка… А почему "Змейка"?
– Когда первую увидите, поймёте. Вот эти пять надо оформить в первую очередь.
– Мм… Это получается, что для перезарядки револьвера требуется всего пара движений?
– Вы совершенно правильно понимаете.
– Это… простите, не могу понять…
– Пачечная двухрядная обойма, обойма с шахматным расположением патронов и затвор винтовки на четырех боевых упорах.
– Благодарю, Ваше Сиятельство… тут… металлокорд и пневматическая шина. Интересно…
Стряпчий ненадолго задумался и довольно улыбнулся, поглаживая бумаги кончиками пальцев.
– Ваше Сиятельство, условия прежние?
– Да.
– Ваше Сиятельство, позвольте выразить вам моё самое искреннее почтение…
– Кхм. Вернёмся к нашим делам. Когда будут готовы документы по моим компаниям? Помниться, вы говорили, что ждать оставалось не долго.
– Ээ… Виноват-с. Собственно, мне не хватило буквально одного дня, но вы отписали прибыть как можно скорее, и я…
– Нда. Что тут сказать… Тогда вы, по приезду, не сочтите за труд переслать их мне.
– Непременно, Ваше Сиятельство…
Стряпчий на радостях едва не расцеловал Савву (расцеловать не получилось, а ошеломить немного – это да), и отбыл, пугать всех встречных прохожих своей подозрительной жизнерадостностью. В принципе, понять его было можно: столько новинок, да ещё и оружейная тема появилась… не клиент, а просто жила золотая…
* * *
Его отсутствие на Новогоднем балу заметили многие, и попросту замучили вопросами бедного штабс-ротмистра. Опять же, Софья… Где ещё бедная женщина может невзначай похвастаться новым платьем или драгоценностями? Только на светской дискотеке, расцветая и оживая под завистливыми взорами лучших подруг. Романтика, блин… Так что от очередного торжественного мероприятия отвертеться не удалось. Только Александр и баронесса успели закончить первый тур вальса, как рядом материализовался, с непонятной миной на лице, Сергей Юрьевич:
– Софья Михайловна, позвольте мне ненадолго забрать от вас корнет?
– Ну что с вами поделаешь? Берите…
Штабс-ротмистр отвёл удивлённого Александра немного в сторону и негромко объяснился:
– Вас хочет видеть господин полковник. По поводу ваших привилеев…
Всё оказалось не так страшно как думал, взволнованный неожиданным вниманием начальства, Блинский. Полковнику Толкушкину просто стало любопытно, что же такое выдумал неугомонный корнет, что к нему раз в месяц, а то и почаще, приезжает стряпчий аж из Петербурга. Да и слухи, о каком-то револьвере новой конструкции…
– Так точно, оформил!
– Вот как? А я и не знал, значит? Э… без чинов, господа. Расскажите же поподробнее, Александр Яковлевич… Признаться, мне очень интересно, что из себя представляет ваше изобретение.
– Какое именно, Олег Дмитриевич?
– Так у вас их много? Господа, это начинает интриговать! Ну… самое интересное, на ваш взгляд?
"Для военных что самое интересное? Оружие. Вот про него и буду сказки рассказывать…"
– Самое интересное и многообещающее – это приспособление для ускоренной перезарядки револьвера. Устроено оно по принципу…
Общество старших офицеров бригады он покинул только через полчаса. Поискав взглядом свою спутницу, с первого раза не нашёл, и со второго тоже. А вот с третьего ему повезло больше, вот только… Ещё издали он заметил, как близко, даже слишком близко, стоял к баронессе незнакомый ему господин, весьма и весьма солидных габаритов. И не просто стоял, зараза, а ещё и руку целовал при этом, попутно интимно что-то нашёптывая. С каждым шагом к ним у Александра всё больше просыпалось и крепло чувство ревности, пополам с недоумением. Конечно, Софья ему не жена, но и посторонним человеком его тоже не назовёшь, а поэтому… Всё стало ясно, когда он подошёл почти вплотную к ним, незамеченный: дама сквозь зубы требовала оставить её в покое, а кавалер настойчиво домогался хотя бы имени прелестной чаровницы.
"Ё-моё, да он ещё и выпил… для храбрости, наверно. Вот дурень… Надо Соню выручать"
– Отпусти. Руку.
Дама немедля была позабыта.
– Кто дал вам право вмешиваться в чужой разговор? Отвечайте, сударь!
– СУДАРЬ?!!! Вы не сумасшедший, случаем?
– Вы хам и невежа, и я…
– Свинья. Вы это хотели сказать? Не утруждайте себя, это и так очевидно…
– Милостивый государь, я к вашим услугам!!!
– Господа, что здесь происходит?
Если корнет и баронесса отвечали и вообще говорили тихо, то так и не представившийся "Казанова" скромностью не страдал. В результате, вокруг быстро образовалось пустое пространство, сквозь которое к ним направлялись пять или шесть офицеров.
– Корнет, потрудитесь объяснить, что за скандал здесь происходит!
– Собственно, меня только что…
– Вы хам и невежа, сударь!!! Я, граф Меллин, к вашим услугам, ежели только вы вдобавок ещё и не трус!
Не дав Александру договорить до конца, пьяный "мачо", оказавшийся вдобавок и аристократом, снова заголосил. Поглядев на бледную, с подрагивающими губами и слезами в глазах Софью, князь успокоил набирающего воздух для нового вопля графа:
– Надеюсь, у ваших секундантов манеры получше…
Больше им поговорить не дали, моментально разведя в разные стороны.
" Кажется, мои намерения не выделяться удались на все сто процентов. Репутация завзятого бабника есть, теперь добавиться дуэль. Если останусь жив, надо будет насчёт карт и вина озаботиться, и вообще, враз стану частью серой безликой массы, хе-хе… Нда, это у меня нервное, похоже"
Сразу три офицера предложили себя в секунданты, обрадованные возможностью поучаствовать в таком важном и интересном деле как дуэль. Александр сильно подозревал, что желающих было на порядок больше – вот только не у всех было подходящее происхождение, увы. Быстрая жеребьёвка – и в финал вышли два довольных победителя: штабс-ротмистр князь Ружинский и поручик барон Нолькен. Выслушав "исповедь" корнета, аристократы переглянулись и в несколько фраз квалифицировали произошедшее как оскорбление второй степени, то есть словами и без мордобоя.
– Ваши инструкции для нас, князь?
– Пистолеты. Личные. Стреляться с места по команде, через три дня. Остальное, господа, на ваше усмотрение…
– Не извольте сомневаться, мы приложим все силы, что бы всё устроить согласно кодексу… а вот и секунданты противной стороны.
На смену отошедшим в сторону переговорщикам пришла баронесса.
– Саша! Я… я буду молиться за вас… вы… мы ведь друзья?
Софья Михайловна так разволновалась, что толком и не могла говорить. Далеко не сразу из несвязных обрывков её речи стало понятно, что во всём произошедшем она винит именно себя. Вдобавок, ужасно боится потерять своего любовника, в равной степени опасаясь и его смерти, и его презрения…
