статуэтку под рукой, чтобы при случае сравнивать ее с другими, и использовать по назначению, когда ты доберешься до цели.
– Если доберусь, – поправил его я.
– Нет, именно «когда», – настойчиво повторил он, – и никаких «если».
– Вы слишком во мне уверенны…
– Я слишком хорошо тебя знаю, – усмехнулся мой учитель, – но пора к делу.
Рассиживаться тебе некогда. Необходимо как можно быстрее добраться до профессора Пикколо. Я навел необходимые справки. Он живет в Турине недалеко от университета, в районе площади Сан-Карло. Вот адрес. Он протянул мне листок, вырванный из блокнота.
– А вот железнодорожный билет до Турина, – он добавил к листочку плотную карточку, – итальянская виза у тебя есть, так что можешь выезжать немедленно… Выйдя из дома, я побрел в направлении вокзала. Узкая, мощеная булыжником улица прихотливо извивалась по склону холма. Нависающие над ней дома чуть не касались друг друга карнизами. Белая штукатурка стен, прочерченная бурыми деревянными
балками и оттененная вьющейся зеленью, тихое августовское небо в расселине между
крытыми серо-сизой сланцевой плиткой крышами. Интересно, что здесь изменилось за последние пятьсот лет? На этих улицах одинаково легко представить и кружевных дам эпохи рококо, и компанию ландскнехтов, сошедших с рисунков Урса Графа. Звуки танго, донесшиеся откуда-то из переулка, развеяли это впечатление. Двадцатый век вступил в свои права и в этом сонном и патриархальном городе. И мне стоит поторопиться, чтобы не отставать от темпа времени. Итак, обнаружилось, что статуэтка оказалась ключом к чему-то. Причем ключей таких, как минимум, три. Один у меня, второй у итальянских властей, точнее у Никколо ди Мартти – комиссара итальянского правительства при Национальном Археологическом совете. Того самого, чьи громилы столь бесцеремонно выкинули меня за борт в Средиземном море. Третий ключ был украден из дома генерала Ванделера в Адене, судя по всему, людьми Гоше Невера, посланный которым убийца
пытался скормить меня льву в Южной Африке… Интересно, это случайность, что они оба пытались меня убить? Как-то не верится. Похоже, я втянулся в игру с весьма большими ставками. Рискованную игру.
Невидимый мне патефон рассказывал что-то довольно бессвязное и слегка фривольное про «пинии в Аргентине». Видимо, автора песни совершенно не волновало, что в Аргентине не растут пинии, там растут араукарии… А не все ли мне равно? Меня ждала Италия. В Турин я прибыл уже под вечер. Пристроив багаж в отеле, я решил не терять времени и связаться с профессором Пикколо. Недолго думая я отправился по написанному на листке адресу. Проплутав около часа по узким улочкам бывшей итальянской столицы, я дошел к нужному дому уже затемно. Это был обычный доходный дом в пять этажей. Бежевая штукатурка, красная черепица, маленькие балкончики с цветами. Консьержа не было, и я поднялся на четвертый этаж, гадая, дома ли профессор, и что я ему, собственно, скажу при встрече. Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо, доктор зоологии – прочел я на аккуратной эмалированной табличке. Я вздохнул и нажал на кнопку звонка. За массивной, мореного дуба, дверью тихо звякнуло. И тишина. Подождав минут пять, я позвонил еще раз. С тем же результатом. Похоже, специалиста по змеям и прочим пресмыкающимся не оказалось дома. Я уже развернулся, чтобы спуститься по лестнице, но решил для успокоения совести еще и постучать. Но стоило мне лишь стукнуть по дубовой поверхности двери, как створка медленно и бесшумно поддалась. Я замер. Потом еще раз толкнул дверь, она распахнулась. В квартире было темно,
лишь откуда-то сбоку падал луч света, желтой полосой пересекая гостиную. Немного подумав, я решился и шагнул внутрь. В абсолютном безмолвии я миновал прихожую и вошел в гостиную. Вдоль стен выстроились ряды книжных шкафов. На полках белели какие-то кости и странные черепа. Поверх них, под самым потолком в полумраке виднелось что-то похожее на корягу, Приглядевшись, я понял, что это было чучело крокодила. Я заглянул в освещенную комнату. Никого. Похоже это кабинет профессора. Стол с бумагами, видимо недавняя почта, лампа с зеленым стеклянным абажуром, вязаная кофта, брошенная поверх спинки кожаного кресла… Ничего странного или необычного. Сзади донесся какой-то шорох. Я обернулся и практически уткнулся носом в ствол пистолета… Нет, я, конечно же, понимал, что после, скажем так, возникновения у нас Никколо ди Мартти, хм… небольших разногласий, посещение мною Италии вполне могло повлечь за собой определенные сложности. Но чтоб вот так, сразу, и браунингом в физиономию? Я присмотрелся. За пистолетом виднелись довольно миловидное лицо с большими серыми глазами и белый шерстяной берет.
– Руки вверх, – сообщило мне лицо в берете, – и не вздумайте…
– Не вздумаю, – тотчас же согласился я, – даже не попытаюсь. А вы кто?
– Ортенсия Пикколо… ой… это я здесь задаю вопросы!
– Конечно, конечно, я понимаю… Кстати, вы забыли его с предохранителя снять.
– Да? – она поднесла пистолет к груди, и стала его внимательно рассматривать, видимо пытаясь сообразить, где находится предохранитель.
– Позвольте, – я попытался отобрать у нее браунинг.
– Что вы делаете? – девушка еще крепче ухватилась за рукоятку.
– Пытаюсь спасти себя, вас и мебель от последствий неосторожного обращения с оружием, да отпустите же вы его, наконец. После непродолжительного перетягивания пистолета победа осталась за грубой силой. Лишившись браунинга, нежданная гостья упала в кресло и закрыла лицо ладонями. «Сейчас заплачет» – подумал я. Но она не заплакала, а подняв голову, посмотрела на меня большими серыми глазами.
– Пожалуйста, только скажите где мой отец? Что вы с ним сделали?
– Хм… вообще-то я сам собирался задать вам этот вопрос. В смысле первый… В смысле о профессоре… Вы ведь его родственница?
– Дочь… То есть это не вы его… – она сглотнула, – похитили? Тут она все-таки заплакала.
– Похитил? – я осознал, что все намного хуже, чем мне казалось еще сегодня утром, – у вас есть что-нибудь выпить? Она отрицательно замотала головой.
– «Так, профессор был трезвенником. Или язвенником… Но почему был? Есть! Отставить пессимизм»
– Может хотя бы валерьянка?
– Там – девушка неопределенно махнула рукой. Взглянув в указанном направлении, я обнаружил там аптечку. Надеюсь, окрестные коты не сбегутся.
– Выпейте и успокойтесь, – я вручил ей стакан воды с валерианой. Она выпила, и даже перестала плакать.
– Прекрасно, а теперь подробно расскажите мне, что случилось с профессором? – перешел я к делу. Она молча протянула распечатанный конверт. Внутри оказалось письмо. Милая Ортенсия. Я был вынужден срочно покинуть Турин. Неотложные дела. Со мной все в порядке. Не покидай университет, и, ради всего святого, не пытайся разыскать меня ни под каким видом. Когда будет нужно, я с тобой свяжусь. Ничего не предпринимай и никому не говори, что я уехал. Не вздумай обращаться в полицию. Твой любящий отец Гульельмо
– И почему вы решили, что его именно похитили? Она посмотрела на меня как на идиота.
– У отца конференция, лекции… Он никогда не уезжал так внезапно! Еще два дня назад он был у меня дома, мы обсуждали планы на эту неделю, а сегодня днем я получаю это письмо! Прибегаю к нему, а тут… Он умчался, бросив все, никому не сказав ни слова…
– «Забыв запереть входную дверь и выключить свет в кабинете» – подумал я, но вслух уточнять ничего не стал.
– … и это упоминание про полицию. У него никогда не было проблем с властями! Я
так испугалась, взяла у друга пистолет и бросилась сюда… Я думала… думала… А вы, собственно, кто? Полицейский?
– Нет. Меня зовут Танкред Бронн. Университет Карла Великого. Доцент кафедры древних языков.
– Ортенсия Пикколо, учусь на медицинском факультете. Но что вы делали в квартире моего отца? Вы с ним знакомы?
– Не то чтобы очень близко. Мы как-то плыли с ним из Александрии. В одной каюте…
– Так вы и есть тот самый таинственно исчезнувший молодой человек?!
– Да, в силу ряда обстоятельств, я был вынужден спешно покинуть борт…
– Посреди моря?
– Не будем ворошить старого, синьорина. Я всего лишь хотел поговорить с вашим
отцом об одном весьма интересном деле, и не меньше вашего озадачен его внезапным отсутствием. Девушка посмотрела на меня с явным подозрением. Похоже, мои заверения ее не убедили. Я осмотрел почтовый конверт. Адрес отправителя, как и следовало ожидать, отсутствовал, но штемпель исходящего почтового отделения никуда не делся. Почтамт Марселя. Франция. Либо похитители слишком глупы, либо наоборот, это ловушка. Либо профессора вообще никто не похищал, и он ударился в бега по какой-то одному ему ведомой причине. Так или иначе, мне крайне необходимо его
