Ваня.
— Доброе утро Николай Викторович.
— В общем обмозговали мы вчера с тренерами и решили дать тебе тест. Пройдёшь его, будет тебе всё запрошенное, только чур если нет, всё будет по-нашему. Честный расклад?
— Смотря какой тест.
— Мы собрали сегодня здесь, всех наших лучших легкоатлетов, если обгонишь их всех, то тест пройден.
— Тогда по рукам, — я протянул ему руку, которую он тут же пожал. Так быстро, что я тут же понял, что где-то скрыт подвох.
Стоящие на поле около двадцати взрослых мужчин, от двадцати до тридцати лет, весело на меня поглядывали, когда подошедший Щитов объяснил условия соревнований: мы бежим с ними дистанции на 100, 200, 400 и 800 метров. Победителем будет признан победивший в большинстве из них.
«А вот и подвох, — понял я».
— Так, встаём на сто метров, — улыбаясь, приказал он, — не толпитесь, сделаем несколько забегов по Олимпийской системе.
Пока они разбирались, я переоделся, одев свои шиповки, в которых уже не было пары шипов.
«Если уже убивать, то по полной, — решил я».
— Мать моя женщина, — присвистнул кто-то рядом, — Николай Викторович, посмотрите на его ноги.
Щитов повернулся, и улыбка стала медленно сползать с его губ.
— Это может как его, это — кентавр, который греческий? — пощёлкал языком мужчина лет пятидесяти, одетый в простой синий тренировочный советский костюм.
Хмыкнув, я ответил, что мне нужно размяться, пусть меня поставят в последние забеги. Никто не возражал, и я побежал по стадиону, разогреваясь и не давая на мышцы большой нагрузки. Через полчаса я был полностью готов, меня даже терпеливо ждали, чтобы я закончил разминку.
Встав на 100 метров, я не особо напрягаясь обогнал всех, то же произошло на 200 метрах, но вот 400 и 800 дались мне много тяжелее. Я всё же не привык к ним, поэтому на последней стал вторым. Вернувшись к старту, я поинтересовался у весьма опечаленного Щитова.
— Тест пройден?
Он лишь отмахнулся от меня, обратившись к тому человеку, который освистывал мои ноги.
— Сергей Ильич, забирай себе этого кентавра, вчера всё обсудили про него.
— Николай Викторович, хлебнём мы с ним горя, — моментально поморщился тот.
— Сергей Ильич, не мне тебе говорить, в какой жопе сейчас находится СКА Москвы. Ленинград берёт всё что только можно и у руководства возникают вполне резонные вопросы, почему это мы ЦСКА, а они всего лишь СКА, хотя по результатам этого не видно? Развеешь может ты мне это непонимание?
Собеседник тяжело вздохнул.
— 30 августа, чемпионат Европы по лёгкой атлетике в Будапеште, — добавил полковник уже тише, — есть задание маршала, занять на нём призовые места. Сборная СССР даёт нам только одно место для спринтера и сейчас все наши ставки вот этого парня, с его 10.1. Понимаешь?
— Николай Викторович! Сейчас немцы и французы всех побеждают в Европе. Побойся Бога!
— Опять ты мне эти старообрядческие шуточки Ильич! — мгновенно отреагировал на это Щитов, — всё бери себе бегуна, иди работай и без медалей лучше не приезжайте. Оставлю без премии и внеочередного.
Ворча под нос, он отправился к другим тренерам, видимо давать те же установки, а мы остались с моим новым тренером. Он протянул руку.
— Сергей Ильич Кузнецов.
— Иван Николаевич Добряшов, — тем же тоном ответил я.
— Ох и наплачемся мы с тобой, — горестно повторил он ещё раз, — видел я таких дерзких, на войне.
— И какой был результат? — поинтересовался я.
— Ну либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
— Я за первый вариант Сергей Ильич.
— Ладно кентавр, говори, что нужно, Николай Викторович сказал, ты сам будешь тренироваться.
— Это да, но я не говорил, что откажусь от квалифицированной помощи, — улыбнулся я ему.
Он улыбнулся в ответ.
— Список есть?
Я быстро рассказал ему порядок своих тренировок, а также необходимые мне спортивные снаряды. Особое удивление у него вызвали железные санки и небольшой парашют, которые я затребовал.
— Чудишь Ваня, — покачал он головой.
— Сергей Ильич, а давайте поспорим, если я выиграю хоть одно золото на чемпионате Европы, до которого кстати осталась всего семь дней, то вы не будете больше относиться ко мне предвзято, и хотя бы будете прислушиваться к моему мнению и просьбам?
— А что, хороший спор, меня устраивает, — он протянул руку, — ну а если проиграешь Ваня, не обессудь, будем тренироваться по моей методике.
При этом он поднял вверх указательный палец.
— Тогда я на пробежку, мне обязательную утреннюю двадцатку пробежать надо, а вы пока договоритесь хотя бы про зал тяжёлой атлетики.
— Ох, грехи наши тяжкие, — покачал он головой и направился в сторону казарм.
«Ему лет от силы пятьдесят, а ведёт себя на семьдесят, — попытался пошутить я про себя, но тут вспомнив что он фронтовик и, отбросил подобные мысли. Не мне было судить этих людей, прошедших страшное горнило войны».
* * *
Весёлое настроение Кузнецова закончилось уже в обед, когда он стал понимать, сколько и как я тренируюсь. Причём если другие спортсмены, занимавшиеся на стадионе, могли позволить себе покурить, поболтать друг с другом, устраивать пятиминутные отдыхи, то я пахал как трактор. Поскольку нужно было не то, что улучшить время, а хотя бы не потерять старые кондиции тела.
— Ваня, ты бы это, отдохнул что ли, — наконец не выдержал он, подходя ко мне, — загонишь ведь себя почём зря.
— Сергей Ильич, — я попрыгал на одной ноге вверх по трибунам и спустился вниз на другой, — вы бы видели мои прежние тренировки, а сейчас я так, халтурю, можно сказать.
Его глаз дёрнулся.
— Да и можно ещё вот таких размеров три бетонных блока достать? — показал я ему руками.
— Достанем, — кивнул он.
Через час, я закончил всё и был готов обедать, он повёл меня в общую столовую в которой я второй раз в этом мире вкусно поел.
— Теперь что? — когда мы вышли на улицу, обратился он ко мне.
— В зал тяжёлой атлетики, размяться.
Там, куда мы пришли, уже работали с железом люди, я же, увидев количество штанг, гирь, гантель и даже станков, едва не умер от счастья. Когда тяжелоатлеты покосились на моего тренера, чтобы он прояснил, чего здесь делает бегун, Сергей Ильич лишь покрутил пальцем у виска, и те хмыкнув отнеслись ко мне философски. Типа есть, не мешает, и ладно.
Вечером, когда я пробежал любимую десяточку, чтобы разогнать перед сном кровь, уставший за весь день тренер привёл меня в двухэтажный дом, похожий на небольшую гостиницу и отдал ключ с номером «3».
— Будешь жить здесь Ваня. На завтрак придёшь туда же, где обедали и ужинали, на
