рассказу сидел на борту теплого вагона с агломератом и прикемарил, разморило. Спящее тело скинуло в негабаритном месте на землю. Удачно отделался. А второй травмированный опытный составитель ехал на подножке вагонами вперед мимо недавно уложенной рядом с путями стопки плит. Решил, что проскочит. Оба отделались переломами и ушибами, оба могли погибнуть.
Фролов навестил в больнице каждого, заверил, что зарплата на период болезни и восстановления им будет выплачиваться в полном объеме. Случаи травматизма на производстве не скрывали, по нынешним временам на заводе не сильно и переживали из-за такой ерунды. Никто не погиб, и хорошо. Не будут судиться, и здорово. С этими кадрами воспитательные беседы вести уже поздно, да и наказывать тоже. А вот с их коллегами работу Пётр провел что называется «в полный рост». Так что все в очередной раз осознали — Родине нужны здоровые железнодорожники. Даже если они при этом еще и металлурги.
Кстати, да! Этим летом вместе со своими коллегами Фролов отмечал два своих профессиональных праздника — сначала день металлурга, а потом день железнодорожника. Последний праздник отмечали скромно и кулуарно, а вот день металлурга — это да! Ударно-транспортный вертолет МИ-8 собственности завода катал над городом семьи работников, во дворце культуры для них бесплатно выступал Валера Сюткин и какие-то Блестящие Стрелки. С ударением на первом слоге. Пять девушек стандартной модельной внешности крутились по сцене и пели что-то такое, что не задерживалось ни в памяти, ни в ухе. После концерта наш герой осознал, что не может вспомнить ни одного слова из их зажигательных песенок. То ли дело Сюткин: «Как для геолога зонтик, как для коровы седло… Стильный оранжевый галстук мне надевать западло» Или он что-то перепутал? И ведь не пил!
Чем хороша работа руководителя — можно просто смотреть, как другие работают и периодически подсказывать, что не так, и как надо. И при этом витать мыслями где-то там, далеко. Главное, чтоб тебя при этом не зацепило «пауком», свисающим со стрелы крана, или не задело ковшом погрузчика. День прошел в трудах и заботах, неприятные мысли о предложении главного безопасника вылетели из головы напрочь. Да и не мудрено — поругаться с тем, отчитать этого, нараздавать заданий на ночь, проконтролировать заместителей, которые разленились за время отпуска начальника, отчитаться перед своим руководством…
А вечером к дому Фролова подъехали. Он ужинал в кругу семьи, когда звонок тренькнул, сообщая, что у калитки кто-то жмет на жёлтую кнопку. Вот кого принесло на ночь глядя? Смотреть в глазок через дверь дома бесполезно — ворота выше человеческого роста. Со второго этажа высматривать долго, да и не увидеть никого, если они около ворот стоят. Или стоит. До камер видеонаблюдения, которые будут доступны любому, еще дожить надо. Дотопать по дороге времени. Ладно, рассуждать о достижениях будущего можно долго, а надо идти к калитке, вдруг что важное за воротами. Кто знает, не судьба ли стучится в твои двери? Тьфу!
Глава 20
Вербовка и вербовка
Сентябрьский вечерок не дарит приятную прохладу, ветерок скорее намекает на скорое наступление настоящих холодов. Так что хозяин двухэтажного особняка накинул поверх плеч куртку, а пистолет сунул за пояс штанов сзади. Чтоб спину не продуло. Пока шел к калитке, Фролов успел пару раз помянуть недобрым словом всех киношников, у которых герои таким макаром не пару минут у ворот стоят, а часами бегают по экрану. В смысле, бегают ногами и в течение коротких эпизодов по пять секунд, но подразумевается, что персонаж фильма весь день бродит с железкой, натирающей спину. То пытающейся провалиться в штаны, то выпасть наружу. Однозначно самый дурацкий способ ношения пистолета, определил для себя Пётр. На этой не шибко позитивной ноте его голос прозвучал не вполне приветливо:
— Кого черти принесли на ночь глядя?
— Пётр Семенович, здравствуйте! Откройте пожалуйста, есть разговор.
— Аум Сенрикё, Свидетели Иеговы, адепты Марии Деви Христос? Чьих будете, бедолаги? Или вы макулатуру собираете?
— Комитет госбезопасности России, откройте.
— Предъявляем удостоверение в развернутом виде.
Калитка открылась на длину всё той же цепочки, на какой можно бегемота выгуливать. Насколько мы знаем, выгул бегемотов в Туле разрешён. В данном случае цепь привычно не позволила решительным гостям вдвинуться во двор. Видимо, что цыгане, что комитетчики плохо представляют себе права гостя, тем более незваного. Впрочем, пока Фролов не изучил документ, он продолжал считать посетителя цыганом. И только сунутая в проём для изучения корочка смогла если не переубедить недоверчивого хозяина дома, то хотя бы стать аргументом. Аргументом при допущении, что к нему заявился настоящий комитетчик.
— Что ж, выглядит убедительно, прошу проходить. — Цепочка была снята, калитка распахнута, приглашающий жест в сторону входной двери сделан.
— Какой вы недоверчивый человек, Пётр Семенович.
— Времена нынче сложные, опять же где я, а где наши доблестные органы, мужественно просравшие Союз.
— Как вы круто расставляете акценты. Прямо с порога задаёте тон беседе. У вас к нам какие-то претензии личного свойства или за державу обидно?
— Да какие там личные? Это я так, эмоции выражаю. Недовольство по поводу незваных гостей. Приди ко мне сейчас Пушкин, я и ему начну какие-нибудь предъявы кидать.
— А он собирался к вам зайти?
— Не. Он умер. Это я так, к слову. Опять же, он и сам понимал, что с глагольными рифмами того, слегка перебарщивал. Уже извинился, как бы.
Пока шла беседа, гость и хозяин зашли в дом, обулись в кожаные тапки и прошли в гостиную.
— Лена, организуй нам чайку, печенек, молочка. Или кофе?
— Нет-нет, чай в самый раз. Зеленый, если можно.
— Лена, человек с пониманием, давай ему зеленого, а мне с бергамотом. Кстати, вы уже распробовали бергамотовый? Только начали везти в наши края. Лена, это, Дмитрий Анатольевич из комитета государственной…
— Я бы не хотел…
— Я бы тоже. Но вы пришли. — Пётр не демонстрировал никакого пиетета к представителю очень силовой структуры. У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что и не испытывал тоже.
— Фролов, это что, не шутка? — супруга стояла в дверях гостиной и не бежала пулей заваривать чай дорогому гостю.
— Лена дорогая, ну какие могут быть шутки с представителями органов безопасности. Давай уже, поухаживай за нами, а я обязуюсь всё тебе подробно рассказать. Даже военную тайну, если наш гость вдруг проболтается под влиянием паров чая. Дмитрий Анатольевич…
— Давайте просто по имени — Дмитрий.
— Ага. Дмитрий, вы помимо чайных паров какие-то другие вдыхать будете? Спиртосодержащие, я имею в виду. И меня тогда тоже без отчества
