навести порядок…
Я внутренне усмехнулся, вспомнив, какой «порядок» принесли войны Тохтамыша и Тамерлана, что кончились чудовищным разорением Орды. В частности, тот же Азов был буквально уничтожен… Но вслух ничего не сказал, а лишь согласно кивнул с самым серьезным видом, в то же время с интересом посматривая по сторонам.
Хотя пристань как пристань – только очень протяженная; навскидку у причалов сгрудилось не меньше сотни лодок, стругов и галер. Но никаких складских построек или рынков на узкой полоске берега между крепостными стенами итальянских факторий и Доном (а также впадающей в него с юга рекой Азовкой) не наблюдается. Вот чуть дальше, к западу что-то виднеется – как видно, как раз те самые корчмы, вскользь упомянутые Миколой. Ну и склады там должны быть… Но более всего меня привлекают каменные стены генуэзской и венецианской колоний, среди зубцов которых я пока тщетно (и слава богу!) пытаюсь разглядеть жерла бомбард. Хотя последние могут находиться на вооружении лишь башен – и если так, то я вряд ли смогу что разглядеть сквозь темные зевы бойниц…
– Диво-то какое, а? Я каменный кремль только в Москве и видел, а тут вон, целых два стоят! Правда, размерами они уступают московскому крому даже вместе…
Микола кивнул с располагающей улыбкой:
– То действительно диво! Но как я уже сказал, они принадлежат фрязям из разных городов, и те нередко между собой враждуют. Они-то и стены возвели, чтобы друг от друга защищаться, а не от татар… Ближний кремль – он генуэзский. А вот тот, что подальше, принадлежит венецианцам.
– Так вон же ворота генуэзской крепости – а где таверна?
Казак только усмехнулся:
– Она у ворот, что в город ведет, а не на пристань… Напомни, Федор, что вы привезли на продажу?
Я ответил коротко, не желая углубляться в торговые дела:
– Груз куньих шкурок да воска… И что же выходит, друг с другом фрязины враждуют? Так сразу и не скажешь, что у местных князей в столь малых детинцах укрылась сильная дружина…
– Хахах! Да нет тут никаких князей – только консулы, коих нобили своим советом избирают! Ну, это их самые богатые и влиятельные купцы… Дружин также нет. У генуэзцев, допустим, служит всего полсотни ратников, стрельцов с самострелами. Правда, бьют они из самострелов очень метко и далеко, с этим не поспоришь… Но стрельцы ведь не как дружинные служат, они получают плату от города. Кстати, оба города фрязей Танами кличут…
– Вот как, значит? А у венецианцев, значит, тоже стрельцы?
– Не, там служат с полсотни воев с алебардами – ну, секирами двуручными, в человеческий рост; у них еще на боек копейный наконечник насажен. Сильное оружие! Но все эти ратники – и стрельцы, и секироносцы – они больше за порядком следят да стены с воротами охраняют. Было разок на моем веку, когда фрязи друг на друга ополчились – так тогда за оружие взялись, почитай, все их мужики!
Микола прервался на мгновение, перевести дух, после чего продолжил:
– Ну а что – большинство фрязей с обеих сторон в прошлом служили на галерах. Практически все ходили, а кто-то и сейчас ходит в дальние походы – на Хлыванское море, например! Также на море они и друг с другом бьются, и с черкесами, и греками, и османами…
Османами?! А ведь и правда, Осман I Гази, основавший собственную державу как осколок Рума, одряхлевшей империи сельджуков, правил до 1324 года – после чего начинается самостоятельная история уже турок-османов. И тут же в памяти вновь «всплыл» блок когда-то давно и единственный раз прочитанной мной информации – на этот раз о турецких пиратах под началом «адмирала» Гази Челеби. Последний очень здорово кошмарил генуэзцев в начале четырнадцатого века, дважды нападал на столицу Газарии, Кафу, – а уж сколько им было перехвачено и потоплено итальянских судов, просто не счесть! Однажды, захватив сразу несколько галер, Челеби устроил фрязям бойню, казнив полторы тысячи человек…
Чтобы усмирить турецких пиратов, итальянцы заключили союз и только в 1340 году нанесли ответный удар по Синопу, ставшему пиратской базой для турок. Гази Челеби к тому моменту уже был мертв, пиратов разбили – и благополучно забыли о морской угрозе с юга… После чего венецианцы и генуэзцы вновь начали самоубийственную войну на Черном море, прозевав очень быстрое возвышение османов.
Как и я прозевал наличие в Тане боеспособного ополчения из числа бывших моряков и морских пехотинцев! Мысленно ругнувшись, но стараясь сохранять при этом внешнюю безмятежность, я задал свой главный вопрос:
– А кто же тогда пороками на стенах иль башнях ведает? Стрельцы и ратники с секирами?
Микола удивленно и, как мне показалось, несколько настороженно на меня посмотрел:
– Да нет тут никаких пороков… Вот в море венецианцы и генуэзцы кровушку друг другу охотно пускают, это да. Бывает, что и в Азаке слышно, как перестреливаются их галеры из тюфяков! Но их ставят только на суда – в Азаке же татары не позволят, чтобы фрязи промеж собой настоящую войну начали, да крепости друг друга осаждали с пороками иль тюфяками… Ибо урон торговле! Нет, тут фрязи хоть по нужде, но порядок хранят – пусть стычки все одно случаются. А вот в море – в море власти ханов уже нет, и там фрязи разбойничают, как пожелают…
Ага, значит, местным казакам итальянские бомбарды известны под восточным термином «тюфенг», обозначающим все первые пушки. На Руси термин немного видоизменился и стал звучать как «тюфяк»… Я согласно кивнул, решив уйти от щекотливой темы обсуждения боеспособности итальянцев. Крепостной артиллерии нет – вот и слава богу… Хорошо, что мы уже поравнялись с дымящей «промкой» – и я получил удобную возможность переменить тему разговора:
– Вот это дымище… Как в чистилище чадят! Неужто столько кузнецов у вас в Азаке?
Микола добродушно усмехнулся:
– Да тут чего только не делают! В основном, кстати, много красивой посуды. Чаши, миски, кувшины – и все из обожженной глины, да как причудливо ее разрисовывают! Глаз не оторвать! Есть и литейные мастерские – там фрязи льют бронзу для татар. Есть, ясное дело, и кузницы – в Азаке особенно ценятся умельцы, кующие броню любой сложности, а также сабли, ножи, чеканы, наконечники копий и стрел. Кроме того, хороший спрос идет и на обожженный кирпич из глины – он куда как крепче саманного, высушенного на солнце кирпича… А вон, кстати, и монетный двор генуэзцев – там чеканили монеты для хана Абдуллаха. Теперь же, говорят, будут чеканить дирхемы для хана Тохтамыша, уже и серебро
