Как мы ни телепали, но на второй день к обеду всё же добрались до Харбина. Одну ошибку я совершил, когда готовился покинуть Владивосток: не запасся продовольствием. Хорошо, добрые люди поделились со мной, подкормили. Потом, когда останавливались на очередной станции залить воду и пополнить запасы дров в тендере паровоза, прикупил, что нужно. При подъезде, по оживлению пассажиров, узнал, что скоро будет нужный город, и якобы отошёл на площадку. Там, открыв дверь, встал на подножку и, оттолкнувшись, кубарем полетел под откос, поднимая облака нанесённого снега и гася скорость. Когда поезд прошёл – вроде на меня не обратили внимания, хотя нет, на задней площадке в шинели мёрз часовой, он мне кулаком погрозил, – я отряхнулся и направился к городу. Чуть в стороне была дорога, так что, хрустя снегом, я вышел на неё и побежал. Куртка у меня была тёплая, спасала, да и шапка тоже, но брюки тоненькие, это чувствовалось, и сапоги летние с тонкими портянками. Вот и пришлось побегать. Похоже, аномальная погода была, минус пятнадцать, не меньше. Мороз пощипывал щёки, и ветер выдувал тепло из-под куртки. Реально чуть не замёрз.
Добравшись до окраинных домов, вид которых был непривычным, я стал углубляться в сторону центра. По пути мне попался небольшой магазин, торгующий всякой всячиной, включая одежду. Можно сказать, лавка разнообразного колониального товара. Там я приобрёл заплечный мешок, достаточно крепкий, хорошие утеплённые брюки, сразу их надел, тёплые портянки, полуботинки на толстой подошве, тоже их надел, пару тёплых рубах и свитер крупной вязки с высоким воротником. Последними взял вязаные перчатки. Переодевшись, перешёл к другим вещам. Купил глубокую тарелку, вилку с ложкой, вполне неплохой перочинный ножик и охотничий нож с ножнами. Взял кружку, флягу, залил водой тут же, двухлитровый котелок и двухлитровый чайник. Кстати, забавно, как и в прошлом времени Советского Союза, у меня был похожий. Пробкой затыкался носик. Всё это я убрал в мешок. Вот продовольствия тут не было. Место в мешке ещё оставалось, поэтому купил полотенце, несколько коробков спичек и брусок мыла. Вот для гигиены полости рта ничего не нашёл, печально, мой дорогой несессер остался среди конфискованных вещей. Подумав, купил ещё шерстяное одеяло, его увязал скаткой сверху.
Покинув вещевой магазин, дошёл до продовольственного. Взял шесть лепёшек, если засохнут, получатся вполне приличные сухари. Консервов не было, но продавец мне продал полтора килограмма вяленой подсоленной конины, нарезанной тонкой соломкой. Попробовал и был удивлён, очень вкусно. Соли взял, перца, круп разных. Затарился хорошо, теперь можно и путешествовать. Добравшись до вокзала, в буфете купил кусок пирога, несколько бутылок воды, пирожки. Для путешествия хватит. Поездов пассажирских сегодня к Порт-Артуру не шло, только товарняк, но мне всё равно, и он подойдёт.
Счастливо избежав патрулей, я выбрался на окраину и пошёл вдоль железной дороги. Когда появился дым паровоза, я уже был готов. В этом месте был поворот, эшелон наверняка сбросит скорость, что позволит мне вскочить на подножку. Так и оказалось. За паровозом было несколько грузовых вагонов, потом открытые площадки с какими-то трубами и с пяток теплушек. Вот на подножку первой теплушки я и вскочил.
Часовые, кстати, на грузовых площадках были, причём двое точно видели, как я запрыгнул на площадку теплушки, с интересом наблюдая мои акробатические трюки. Я добрался до двери теплушки и, откинув щеколду, отодвинул дверь. Внутри было много соломы и восемь коняшек. Забравшись в эту конюшню, я прикрыл дверь и, набив в углу соломы, завалился на неё, подложив под голову мешок. Разворачивать одеяло не стал, тут более-менее тепло. И задремал. Ну а индифферентность охраны меня не удивила: на ближайшей остановке они доложат, кому нужно, и меня возьмут под белы рученьки. Видимо, здесь так, как я, многие путешествуют, опыт у охраны имелся. Ничего, отбрехаюсь.
Вырвал меня из сна близкий выстрел, вроде до этого ещё несколько было, но этот совсем рядом треснул. Дёрнувшись, я сел и прислушался. Мы стояли, это без сомнений. Где-то недалеко пыхал паром паровоз и раздавались голоса. Даже крики были. Вдруг началась заполошная стрельба, которая быстро стихла. Вообще всё стихло.
Быстро сунув руки в лямки котомки, я поправил её на спине и, приготовив нож и «мелиор», подкрался к дверям. Не нравилась мне эта ситуация, очень не нравилась. Лошади спали, хотя та, что стояла у входа, тревожно всхрапывала, принюхиваясь. Ужом скользнув мимо них к двери, я потянул створку и всмотрелся в крохотную щель. На улице темно. Мне показалось или нет, но на снегу метрах в шести от моей теплушки лежал человек. Вдруг, вихрем, мелькнув, проскакало в конец эшелона три всадника. Хм, а мы ведь не на станции, в чистом заснеженном поле стоим. Уж не бандиты ли шалят? Слышал я в поезде, на котором к Харбину ехал, о таких случаях. Причём многочисленных. Столько ужасов пассажиры рассказали, да ещё с такими подробностями, будто свечку над головой у бандитов держали.
Приоткрыв дверь шире, я аккуратно выглянул. У паровоза мелькали тени, слышалось ржание, в конце поезда тоже что-то происходило. Выбравшись наружу, я закрыл створку, ещё и щеколду на место опустил, скользнул к убитому, а то, что это убитый, я унюхал, когда из спёртой теплушки вышел на свежий морозный воздух. Кровью пахло. К моему удивлению, это был не часовой, хотя я думал, что один из них. Потрёпанная одежда, монголоидный тип лица, хм, возможно, рыжие волосы. Наверное, подстреленный бандит. У него на поясе были подсумки, я их обыскал: четырнадцать патронов к винтовке, причём знакомые, к японской модели, в кармане мелочь. Забрал. Нащупав что-то на поясе, снял его и убрал за пазуху, похоже, там тайник. Видимо, его уже свои обыскали, ничего особо ценного не было, так что я вернулся к вагону и забрался под него. У паровоза было много народу, поэтому я по шпалам тихо двинулся к последнему вагону. Выбираться в сторону не стоило, на снежном поле меня будет видно издалека, сразу подстрелят, и так рисковал, подбираясь к убитому бандиту.
Между следующими вагонами я наткнулся на ещё одного убитого, это уже был часовой. Его хорошо пошмонали, сняли шинель, головной убор, даже сапог не было, в одной окровавленной гимнастёрке и галифе лежал. Обыск мне ничего не дал. Двинул дальше. Потом нашёл другого часового, а чуть в стороне сразу трое темнели на снегу, кучкой. Не думаю, что они там при перестрелке легли, похоже, бандиты в одно место стащили. Вроде следы волочения были и пятна крови. Из открытого последнего вагона шесть бандитов грузили на лошадей какие-то мешки. У них на шестерых было девять лошадей, все под седлом и все уже с мешками. На каждую по два грузили. Хм, а та убитая тройка не из этого ли вагона? Уж не охрана ли? Чёрт его знает.
