рассчитывая на сознательность пассажиров!
Я открыл дверь до конца — так, чтобы её придержала специальная защёлка — ухватился за перила и стал с наслаждением вдыхать прохладный воздух, который врывался в тамбур.
Хорошо-то как!
За спиной открылась и хлопнула дверь.
— Эй! Ты куда собрался, парашютист? Сейчас же закрой дверь!
Я обернулся — на меня смотрела рассерженная проводница.
— Вывалишься, а мне потом отвечать за тебя?
Я послушно закрыл дверь, и проводница немедленно заперла её ключом, который достала из кармана.
Вот так. Из-за таких несознательных пассажиров, как я, двери и начали запирать.
Я примирительно улыбнулся проводнице и прошёл в следующий вагон. Здесь было куда тише, чем в нашем, плацкартном. По полу узкого коридора тянулась вытертая ковровая дорожка. В самом коридоре никого не было.
Я постучал в дверь шестого купе.
— Войдите! А, это ты, Саша?
— Здравствуйте! — сказал я, обращаясь сразу ко всем пассажирам. — Валентин Иванович, мне передали, что вы меня искали.
— Да, проходи! Вы позволите?
Валентин Иванович, как и положено интеллигентному человеку, обратился к своим попутчикам.
Попутчики ему попались под стать. Один с чёрной кудрявой бородой, которая выдавала в нём не то полярника, не то инженера в каком-нибудь НИИ. Второй — полный и лысоватый — дружелюбно сверкнул на меня стёклышками круглых очков.
— А не сходить ли нам в вагон-ресторан? — спросил очкарик у бородатого. — Путь коллеги пока побеседуют без помех.
— Запросто! — согласился бородатый. — Присаживайтесь, юноша!
Я сел на край нижней полки, и оба попутчика Валентина Ивановича протиснулись мимо меня в коридор.
— Так вот, относительно эффекта сверхпроводимости я вам скажу… — услышал я обрывок их разговора.
Затем дверь купе мягко закрылась.
— Вы хотели со мной поговорить, Валентин Иванович? — спросил я декана.
— Да, Саша. Чаю хочешь?
— Не дожидаясь моего ответа, он вышел в коридор и через пять минут вернулся с двумя стаканами в металлических подстаканниках. В стаканах плескался горячий, но жидковатый чай.
— Вот здесь печенье и конфеты. Не стесняйся!
Я не стал спорить и взял печенье. Оно было с кофейным вкусом и почти свежее — так и таяло во рту.
— Я хотел поговорить с тобой о дальнейшей работе над результатами раскопок в Приморске, — сказал Валентин Иванович.
— Слушаю вас, — ответил я, с трудом удерживаясь от того, чтобы взять ещё одно печенье.
— Александр, — торжественно произнёс Валентин Иванович, — ты проделал огромную работу! Самостоятельно установил местонахождение священной рощи пруссов! Нашёл медальон прусских вождей. Одно это тянет на полноценную монографию, а что говорить о других находках? Я предлагал тебе совместную работу и соавторство, но теперь передумал. По моему мнению, ты должен писать монографию самостоятельно. Я же выступлю только в роли редактора.
Ничего себе!
— Спасибо, Валентин Иванович! — сумел ответить я.
— Пустяки! — великодушно отмахнулся декан. — Мне кажется, мы ещё не один раз поработаем вместе. Что ты думаешь по поводу ключа?
Так вот, в чём дело! Валентин Иванович настроился на долгое сотрудничество. Теперь понятно, почему он решил бескорыстно продвинуть меня на научном поприще. В КГБ это ему зачтётся в любом случае.
Впрочем, ничего плохого в предложении декана не было. А мне так и вовсе — одна сплошная польза.
— Пока ничего не могу сказать, Валентин Иванович, — не моргнув глазом, соврал я. — Я изучил материалы, но версий пока нет.
Версия у меня была. Даже больше, чем версия. Я был почти уверен, что после смерти князя Александра ключ вернулся в Новгород. Кроме того, благодаря заграничной поездке в прошлой жизни, я точно знал, что ключ не затерялся в веках. Значит, он и сейчас дожидается меня в Новгороде — вот только понять бы, где именно.
Но говорить об этом Валентину Ивановичу я не хотел.
Во-первых, в этом случае меня могут отстранить от поисков и провести их самостоятельно. Во-вторых — лучше рассказать версию непосредственно Андрею Сергеевичу. Ведь это он привлёк меня к поискам ключа, ему и версии выслушивать.
Впрочем, я видел, что Валентин Иванович не расстроен. Ключ — это дело будущего! Сейчас же он возвращался в Ленинград победителем. Ведь мы нашли медальон!
— Если что-нибудь надумаете, Саша — немедленно приходите ко мне. Поразмыслим над вашей версией вместе.
— Непременно, Валентин Иванович! — пообещал я.
Затем взял со столика ещё одно печенье и вышел из купе.
А через неделю началась учёба. И это тоже было странно.
Я, конечно, помнил прошлый учебный год. Но он всплывал в памяти тускло, словно сквозь толщу многих прожитых лет. А теперь я снова сидел на лекциях, и даже прилежно вёл конспекты.
Кстати, надо сказать, что и конспекты за первый курс у меня были в полном порядке. И это давало мне первый шанс подзаработать.
Не мудрствуя лукаво, я подкараулил в коридоре стайку первокурсников, которые обалдели от начала учебного года. И предложил им полный набор конспектов за первый курс по пятнадцать рублей за предмет.
Предварительно я потратил несколько дней, чтобы переписать одну из тетрадей красивым разборчивым почерком. И теперь продемонстрировал её в качестве рекламного образца.
— А откуда мы знаем, что это не липа? — подозрительно спросил меня плотный кучерявый парень с тёмным пушком на верхней губе.
— Так я здесь же учусь, — мирно улыбнулся я, — и живу в общаге. Проблем не будет, я честно зарабатываю.
Ребята уже успели хватить горя на лекциях. Поэтому к концу перемены у меня набралось заказов на полторы сотни. Точнее, на сто шестьдесят пять рублей. Это означало, что мне в срочном порядке нужно аккуратно заполнить одиннадцать тетрадей.
Впрочем, большой проблемы это не представляло. Я знал, кого можно привлечь к делу.
На следующей перемене я отозвал в сторонку Олю и Мишаню. Севка, естественно, увязался за нами.
Я познакомил ребят со своим планом и предложил им поучаствовать в нём на равных. И деньги тоже разделить поровну.
Во-первых, мне хотелось помочь друзьям. Во-вторых, это был всего лишь начальный способ заработка, основные доходы я планировал получить с тех, кто учился на старших курсах. Там и работы посложнее, и цена намного выше.
— Не знаю, — с сомнением протянула Оля. — Мне кажется, это не очень красиво. Ребята должны сами работать.
— Должны, — согласился я, — но не станут. Уж точно — не все. А так мы и первокурсникам поможем, и денег заработаем. На одну стипендию не проживёшь.
— У меня конспекты не по всем предметам, — покраснев, призналась Оля.
— Ничего страшного, — успокоил я её. — Зато я весь год старался. Будем переписывать мои конспекты. А реализацию я беру на себя.
Мишаня согласился сразу. Ему тоже не улыбалось жить на стипендию. Родители Мишане помочь
