– С университетом не вышло, – сказала она тихо.
Джек чувствовал, что тема девушке неприятна, но что-то заставило его задать еще один вопрос:
– Родители оказались недостаточно настойчивы?
– У меня нет родителей.
– Я так и думал, – мягко подытожил Джек.
Эшли посмотрела на него в недоумении. Либо Джек умел читать мысли, либо что-то в ее поведении сразу наводило на догадку о сиротстве.
– Почему? – Ее губы задрожали.
– Потому что вы показались мне удивительно самодостаточной. – Джек на секунду задумался о том, какой невинной выглядит Эшли. – Как человек, который давно полагается только на себя.
– Вы очень проницательны, – пробормотала девушка едва слышно.
– Писателям положено быть проницательными. – В голосе мужчины послышалась ирония. – Мы можем обойтись без таланта к общению с людьми, но без умения наблюдать за ними нам никак нельзя. В связи с этим я еще рискну предположить, что вы – дитя города.
– Потому что брожу в темноте по аллеям и пугаю лошадей?
– Безусловно. И по бледности кожи, которой никогда не касались лучи солнца.
Даже льстец не назвал бы Эшли красавицей, но в ней было что-то, делавшее ее незабываемой. Может, глаза, игравшие всеми оттенками зеленого. А может, окружавшая ее аура тишины, доброжелательного внимания и внутренней наполненности. Джек считал, что в наше время таких женщин уже почти не осталось.
– Вы очень бледная, – повторил он медленно, чувствуя необъяснимый комок в горле.
Взгляд черных глаз действовал на Эшли гипнотически. Уютные отблески огня в камине словно бы обозначили границы их собственного маленького мира, где не действовали никакие известные ей законы. Мира, в котором новый босс мог изучать ее хоть под микроскопом, и это казалось ей совершенно нормальным.
– В больнице вам действительно сказали, что все в порядке? – спросила она, чтобы разрядить странную атмосферу.
– А что, вам кажется, я повредил голову? – Он поднял брови. – Мои слова похожи на бред?
– Поскольку я вижу вас второй раз в жизни, я еще не готова судить об этом.
Джек засмеялся и откинулся на подушки кресла. «Значит, деликатное эльфоподобное создание способно на сарказм в той же степени, что и на обезоруживающую честность, – подумал он. – Нет, она вовсе не такая серая мышка, какой хочет казаться».
– Вы сообщите мне, когда придете к заключению относительно моей вменяемости?
Эшли едва удержалась от улыбки:
– Я не думаю, что психиатрическая экспертиза входит в мои должностные обязанности.
– Вероятно, вы правы. – Джек подбросил в огонь еще одно полено. – В агентстве вам объяснили, что в них входит?
В его позе Эшли почудилось подспудное напряжение – Джек вдруг представился ей солдатом, даже во время короткого привала не выпускающим из рук автомат. Неожиданная метафора расстроила ее. Она подумала, что после армии Джеку не привыкать к оружию и насилию…
Но главным его оружием был темный животный магнетизм, сексуальная харизма, которую мечтает видеть в своем мужчине любая женщина. Внезапно Эшли поняла, почему немолодая сотрудница агентства Джулия рассказывала о Джеке с придыханием и румянцем на щеках. Скорее всего, этот эффект распространялся не только на зрелых дам, потому что Эшли чувствовала, что сама вот-вот начнет краснеть.
– Мне сказали, вы написали несколько биографий замечательных людей. В основном военных.
– Боже, как скучно это звучит.
– И что я должна перепечатать набело вашу следующую книгу…
– С рукописи. Я надеюсь, вас об этом предупредили. Я пытался печатать сам, но стук клавиш мешает мне думать. Поэтому я пишу по старинке, от руки. Думаю, среди писателей это все еще не редкость.
Эшли кивнула, стараясь представить себе его почерк. Такой же неудобочитаемый, как выражение устремленных на нее черных глаз?
– Вам сказали, что моя новая книга – роман?
– Да.
– Вы печатали романы раньше?
– Когда я работала в школе, одна из преподавательниц написала женский роман. – Поскольку Джек явно слышал о существовании подобной литературы впервые, Эшли пришлось пояснить: – Такое забавное психологическое чтиво для работающих женщин. Про развод.
– Развод теперь считается поводом для веселья? – Джек холодно прищурился.
– Я только перепечатываю рукописи, – сухо напомнила ему Эшли. – Я их не рецензирую.
– Ну, должен сказать, что моя книга бесконечно далека от забавного женского чтива про разводы.
– Охотно верю, – тихо сказала Эшли. – О чем она?
В наступившей тишине она увидела, как кисти рук Джека непроизвольно сжались в кулаки. Пламя бросало кровавые отсветы на побелевшие костяшки.
– О моей службе в армии.
– Я понимаю.
– Да неужели? – Джек сопроводил ироничный вопрос очередным взлетом бровей. – И много ли вы знаете об армейской жизни?
– Только то, что можно узнать из газет и телерепортажей.
– А вас не шокирует описание крови и ужаса? – В его бездонных глазах ясно читался вызов. – Вас легко напугать, Эшли?
Вопрос заставил сердце девушки забиться чаще. Она едва не выпалила, что ужас знаком ей не понаслышке, не из книг или фильмов.
Когда Эшли было десять, садистка-опекунша миссис Фрэйзер на целую ночь заперла ее в чулане в наказание за проступок, которого девочка не совершала. Эта ночь осталась в памяти уродливым нестираемым пятном – видимо, навсегда. Пыль и паутину, противно щекотавшую кожу, еще можно было вытерпеть. Даже постоянное ожидание, что с потолка ей на голову вот-вот начнут прыгать огромные мохнатые пауки, оказалось не самым страшным. Больше всего Эшли испугала душная темнота, которую ее воспаленное воображение населило демонами и призраками. Девочке мерещилось, что ее похоронили заживо на забытом кладбище, отдали на растерзание беспокойным мертвецам, с тихим шелестом тянущим к ней во тьме липкие ледяные руки.
К тому времени, когда дверь открылась и в чулан хлынул свет, Эшли почти потеряла рассудок. Кровь сочилась из искусанных губ, одежда насквозь промокла от пота. Успокаивать ее уговорами и домашними средствами было уже поздно, требовалась квалифицированная медицинская помощь. Доктор пришел в ужас от состояния ребенка, которое опекунша объяснила внезапным истерическим припадком. Эшли пыталась рассказать о варварском наказании, но он не поверил, что в наше время такое возможно. Как будто цивилизация и технический прогресс сделали людей менее жестокими!
