оранжевые вспышки очередей. Пуля просвистела мимо его носа, он прямо почувствовал, как она рассекает воздух возле него. Потерявшись в тумане дыма и пыли, Андрей ощутил сильный удар по затылку, столкнувший его в темный провал забвения.
Толпа протестующих выбила военных из тоннеля. Стрельба участилась и слышалась уже где-то внутри комплекса. В затылке пульсировала кровь, так, что отдавала в глазные яблоки. Боль поглотила весь череп и его внутренности. Порох и пыль все ещё густо застилали видимость, но Андрей, приспособившись, стал выходить из тоннеля. Туман дыма и грязи спал и Андрей увидел десятки мертвецов, уложенных в ряды, в лужах крови и застывшим взглядом безмолвного ужаса. Андрею стало плохо. Не от вида смерти, которой он уже навидался в лазарете, а от произошедшего, от всего мгновенного шторма безумия и насилия, затопившего реками крови убежище.
Голова кружилась и раскалывалась, в ушах гудело, тошнило. Ноги как будто вырвали и поставили неуклюжие протезы, но Андрей брел сквозь ряды смерти, не веря в произошедшее. Автомат он нес в одной руке, ухватив его за цевье, с трудом переставляя ноги. Куда он брел он не понимал, но в беспамятстве он вышел на остаток своего взвода. Костян и Витька, а с ними трое гражданских. Все они прятались в помещении, в котором стояла грохочущая воздухоочистная установка.
– Где остальные?– Ослабшим голосом спросил Андрей.
– Все у продовольственного склада. Дерутся за последние крохи.– Ответил Костян.– Мы сбежали, как только выбрались из того безумия в тоннеле. Стрелять по своим это уже…– он не договорил. Они смолкли и прислушались к крикам и выстрелам снаружи, перекрывшим гул очистного агрегата. Кто-то взял контроль над складом.
– Мы все тут сдохнем. Либо от голода, либо от рук других.– обречено сказал один из гражданских, у которого правая рука, обмотанная в окровавленную тряпку, беспомощно болталась в плечевом суставе. Вопли снова перекрыли гул машины на какое-то время, пока Андрей не нарушил молчание.
– Нет. Мы прорвёмся. Убежище под исполкомом выжило, там есть люди. Мы доберёмся туда.
– По поверхности? Насколько сильно тебя затылком приложили?– Мрачно усмехнулся Витька.
– Угоним БМП. Обожремся радиопротекторами, оденем химзу и будем сторонится очагов излучения.– Уверено продолжал Андрей.– Нельзя просто сидеть и ждать смерти. – Повисло молчание. Андрей вглядывался в лицо каждого, пытаясь понять их мнение. Все обдумывали.
– Я за. Хотя бы попытаемся.– Сказал Костян. Гражданские тоже согласились. Все смотрели на Витьку.
– Черт. Ладно.
Глава 8.
Доза облучения: 350 мЗв.
Глаза то и дело смыкались под гнетом усталости. Голова болела так долго, что он не мог припомнить каково это мыслить без раздирающей боли. Во рту снова воцарилась пустыня. Тошнота усилилась. Теперь не было ни минуты без сильного позыва избавится от содержимого желудка прямо в противогаз. Дышать ему стало труднее, появился хрип. Если бы ноги могли говорить, то они покрыли бы Андрея искусным, девятиэтажным матом с ног до головы. Сейчас он просто сидел на коленях, как будто молясь. Из-за химзы, не пропускающей ничего из вне и не пускающей внутрь ничего он сильно потел. Какой вонизм начнется, когда он снимет промокшую изнутри, вонючую, осточертевшую резину он и представить не мог. Впрочем, перед ним высилась нечто другое, о чем сейчас стоило подумать.
По мимо девяти этажей мата, которым его покрыли бы ноги, перед глазами его высилась девятиэтажная высотка, бывшее жилым, здание, шириной казавшиеся с половину экватора. В его центре зияла темная, поглощающая все внимание дыра. Пасть, с рваными и острыми краями, торчащей тут и там арматурой и последствиями пожара или взрыва. Даже сквозь замыленные линзы, взгляд внутрь этой червоточины вселял ужас. Само здание заметно обветшало, осыпалось и местами обрушилось. Его края были разрушены, гарь и копоть толстым слоем скрыли краску. Здание хоть и сошло с иллюстраций к аду и вселяло отчаяние и жуть в сердце неудачливого путника, самым страшным было другое.
Дорога, идущая рядом со зданием, была погребена под бурным потоком мутной, грязной, фонящей жижи, схоронившей под собой тонны металлического мусора. Наверное из-за ядерного удара река изменила свое течение и пошла сквозь город. Река была чуть ниже первого этажа здания, ее берега были сформированы бетонными осколками, хламом и ржавыми остовами машин. В центре этого потока торчал хвостовой отсек фюзеляжа сверхзвукового самолёта. Знаки отличия стёрлись под воздействием среды и даже его титановый корпус стал гнить. Дозиметр пищал уже не предупреждающе, а панически. Так его встретил Куйбышев.
Андрей сидел на левом берегу местного Стикса, созерцая громаду здания на другом берегу. Всплывающие то и дело в памяти образы его действий в бункере он пытался подавить мыслями как пересечь реку. Вина съедала его. И чем ближе он подбирался к цели, чем больше препятствий на пути становилось, тем больнее становились укусы. Панический треск счётчика выудил его из безуспешных попыток утопить свою вину. Хрипя от ненависти, Андрей стянул раздражающую коробку с плеча и с размаха швырнул ее в пучину.
– Достал.– Процедил он сквозь зубы. Андрей взял лежащий неподалеку ржавый прут, длиннее его на голову, и опустил один конец в воду. Глубина была ему по грудь. «Что ж. Ладно». Антон перевесил автомат затворным механизмом вверх. В левую руку он взял рюкзак и поднял его вверх. Правой рукой он сжимал прут, которым ощупывал дно.
Ощущения были необычными. Вода была ледяная, но химза не пропускала ни капли. Он чувствовал движение мутной жидкости, ощущал чистейший холод, пронизывающий насквозь. Измотанные мозги ожидали влаги, но не получали ее и это вводило их в ступор. На дне покоился железный хлам, укрытый скользким подобием ила и грязи. Ноги вязли во всей этой субстанции, поток норовил унести его, как осенний лист в луже, а без того уставшие конечности двигались с невероятным трудом. Вскоре вода дошла ему по плечи. Андрей запрокинул голову, чтобы не намочить ненароком фильтр и тут случилось то, чего он совершенно не ожидал. Солдат успешно боролся с протестами желудка, но один из позывов добрался до возможного пика и пытаясь его сдержать, Андрей резко остановился, не справился с равновесием и течение снесло его боксерским ударом.
Фильтр промок в ту же секунду, как он оказался под водой. Сквозь едва заметный зазор между капюшоном химзы и противогазом стала поступать фонящяя муть. Сознание с криком: «Нахер так жить!» выпрыгнуло из мозга и контроль перешёл в трясущиеся пальцы паники. Тело беспомощно барахталось в под водой в потоке, иногда удавалось высунуть на долю секунды голову из нее. В ушах гремела мощь течения, а затем заглушалась при погружении. Так бы Андрея и несло, пока в какую-то микросекунду он не почувствовал яркую вспышку боли где-то в спине, на
