парень, который гнул спину на полях во имя больших господ.
— Что так смотришь, брат?
— Твое лицо стало иным, Ити. И даже в полумраке я вижу огонь в твоих глазах.
— Моя жизнь полна тревог и борьбы, брат.
— Ты, я слышал, Третий жрец великого храма Амона.
— Да. В Фивах я третий жрец.
— И ты принят при дворе?
— Царь Яхмос меня знает, но он все больше занимается армией. Всеми делами в Фивах заправляет теперь его великий чати*. (*великий чати — первый министр). Большую власть имеет также княгиня Яхх.
— А ты имеешь влияние, брат? Ты можешь вернуть мне расположение фараона? Скоро большая война возобновится, и я мог бы пригодиться в бою.
— Эбана, ты обвинен в смерти фараона. Я «отрекся» от тебя и твое имя проклято в храмах. Тебя назвали шпионом царя Хамуду. И этого не изменить.
— Почему?
— Этого никто не желает менять. И это устраивает всех. Дагон и его дочь Атла в особой милости у фараона. Царице-матери Яхх они сумели угодить. Они сказали, что ты и Сара, дочь Якубхера, предали своих богов.
— Сара дочь гикса, брат мой. Как она могла предать богов Кемета?
— Она предала богов своего народа, связавшись с египтянином. А ты предал богов Египта, связавшись с дочерью гикса. И это объявлено в храмах города. Ты, я надеюсь, не взял её с собой в Фивы, брат?
— Да, — ответил Эбана.
— Что это значит?
— Сара со мной, брат.
— О, великий Амон! — удивился Ити. — Ты сошел с ума! Отчего ты не оставил её на Севере?
— Я не мог бросить её, брат.
— Привезти с собой дочь Якубхера!
— Что сделано, то сделано, брат.
— Это усложнит мою задачу, Эбана.
— Я прошу тебя, найди нам место для жизни здесь. Пусть бедное, сам знаешь, что я привык к бедности. Ведь и Сара все потеряла.
— Царь гиксов лишил её прав состояния? Но Якубхер пал в битве на стороне царя Хамуду.
— Достояние её отца не отошло в казну великого гика, брат. Но управителем её имений назначен другой гикс.
— И что из того? Стоит ей вернуться и царь передаст имение Якубхера в её руки. А Якубхер занимал важное положение в городском совете города Стрела Севера.
— Она не может вернуться, брат. Сара ненавидит князя Яниса. А тот слишком любит Сару. Вот такие дела.
Ити подумал о странностях судьбы. Гиксовский военачальник Якубхер убил их отца и мать, а дочь гикса стала добровольной спутницей его брата.
— Ты помнишь наших отца и мать, брат? Помнишь обстоятельства их смерти? Помнишь о клятвах, которые мы давали?
— Я все помню, брат, — сказал Эбана. — Я обещал отомстить за смерть родителей. Но Якубхеру, а не его дочери. Также я помню о том, как Сара спасла меня от верной смерти. Тогда все отреклись от меня, и даже ты, Ити. А вот она бросила все ради меня.
— Хорошо, брат. Я найду тебе и твоей Саре место для жизни. Но она должна забыть имя своего отца и никому не говорить по это.
— Где я могу переждать, брат мой?
— Ты временно станешь сторожем при некрополе мертвых с той стороны. В городе мертвых тихо и там не шастают соглядатаи.
— Спасибо, брат. А насчет моих слов подумай. Я могу пригодиться новому фараону.
— Я никогда не забывал про это. Но нужно время чтобы настроить кое-кого в твою пользу. Кстати, ты слышал, что набранный тобой полк «храбрецов» распущен?
— Но они хорошо сражались на стороне Египта в войне с гиксами!
— Я это понимаю. Но ты бросил тень на своих солдат. Им перестали доверять…
* * *
Фивы. Дом Миноса, главного надсмотрщика 19 над войсками Юга.
Критянин Минос сохранил пост главного начальника над войсками при новом фараоне и получил от Яхмоса богатые имения в окрестностях Фив и в провинции Дендера, в дополнение к тем, что были ранее пожалованы ему в Абидосе. Ведь именно Минос создал первый боеспособный отряд из египтян и подсказал владыке Юга, как можно разгромить гиксов, которые до тех пор считались непобедимыми.
Сейчас военачальник находился в своем доме в Фивах. Здание с колонами в виде стеблей папируса, облицованное белым камнем, было окружено садом и тремя водоёмами. Его перестроил сам первый архитектор царского дома. Лучшие каменотёсы трудились здесь и приложили старания, словно строили для царя. По желанию Миноса они даже разместили один бассейн в самом доме, что было типично для Крита, но не для Египта. Его стенки выложили мраморными полированными плитами, какие можно было встретить только в новом дворце царицы Яхх…
* * *
Минос принял ванну, и красивые рабыни натерли его ароматическими маслами.
В помещение вошел слуга. Он был маджаем, из тех пленников, захваченных в Нубии, кто стал служить ему по доброй воле.
— Господин! — слуга поклонился. — К тебе жрец храма Амона.
— Пусть войдет сюда! Я знаю этого жреца.
Ити вошел к Миносу и приветствовал его:
— Пусть бог Амон пошлет великому воину долгих лет жизни на благо страны Кемет!
— Я верный слуга его святейшества! — ответил Минос.
— Твои рабыни — красавицы, — похвалил девушек Ити.
— Я не египтянин и мне по душе обычаи моего острова Крит. В наших домах там всегда строят бассейны, и мы обставляем все так, как ты видишь. Малый уголок родины на просторах великой Чёрной страны.
— Ваши обычаи заслуживают уважения.
— Не желаешь совершить омовение в бассейне, почтенный жрец? Мои рабыни к твоим услугам!
— Нет, благодарю тебя, великий воин. Меня привели к тебе дела. Слишком много дел скопилось. А впереди их еще больше. Я пришел к тебе с просьбой о помощи.
— И чем я смогу помочь храму Амона?
Минос сел на стул, тоже сделал Ити. Хозяин жестом удалил рабынь, и они остались вдвоем.
— Итак, чем я могу помочь тебе, жрец?
— Я прошу помощи для моего брата.
— Брата?
— Мой брат в прошлом офицер армии его святейшества Камоса. И его имя Эбана.
— Эбана?!
— Эбана.
— Тот самый Эбана? Твой брат враг фараона и ты сам отрекся от него! Я ничего не перепутал, почтенный жрец?
— Нет, почтенный Минос. Твои слова верны, но не во всем. Мой брат не предатель и не преступник. И сам подумай, мог ли он желать смерти владыке Камосу?
— Его погубила любовь к женщине гиксовских кровей?
— Нет, почтенный Минос. Моего брата погубили обстоятельства. Нет его вины в смерти фараона. И многие знатные люди в Фивах это хорошо знают.
— Может ты и прав, почтенный жрец. Но как сказать про это фараону?
— Фараону нужны
