— Не иначе Иван Рябов, — воскликнул он, и обрадовался, что сейчас его никто не слышал. Если события, по которым был снят фильм, совершались прямо сейчас, и он был одним из участников. Тут он себя оборвал. В реальной истории, в это время еще не существовало воздушных шаров. Зато было Андрею известно, что Иван согласится, затем таможенники попадут в плен, и уж после этого лоцман посадит корабли на мель.
— Что же делать? — спросил он, сам себя. Положил трубу в коробку и присел.
Если уж докладывать, так только князю. Пусть он решает, говорить ли капитан-командору о произошедших событиях. И вот тут Андрей понял, что существовала одна не стыковка. В фильме задание лоцману дал Иевлев. При этом в фильме Силеверст Петрович и являлся капитан-командором.
— Вот незадача, — прошептал он, что шар начал медленно опускаться.
Когда корзина коснулась земли, Золотарев уже знал, что делать. Ехать и будить Силантия Семеновича — не было смысла. Его доклад ничего не изменит. Сделать это можно и утром. Монах протянул ему кружку с квасом.
— Испей браток, — молвил он.
III
Бил барабан, казалось, что он готов был заглушить шум моря. Несколько шведов, переодетых в английские кафтаны стояли вдоль борта. Белый флаг, с красным крестом реял на корме. Командор Карл Лёве, вглядывался в поднимавшихся на борт парусника русских. Первый взошел невысокого роста паренек, в монашеском одеянии, за ним мужик средних лет. На том кожаная куртка, широкополая шляпа, скорее всего это и есть русский лоцман, подумал Карл. Сначала он оглядел бородатого, затем монашка и спросил:
— You navigator? Your friend navigator?[44]
— Ik begrijp niet Engels,[45] — ответил паренек.
Видя, что монашек не понимает по-английски, командор переспросил по-голландски.
— Ik heb een navigator.[46] — сказал тот, и показав рукой на бородатого, добавил, — Ivan Ryabov — navigator.
Командор улыбнулся. Он был рад, что ему удалось найти того, кто приведет их в Архангельский городок, а еще и то, что русские их приняли за англичан. Леве хотел, было еще, что-то спросить, но дверь открылась, и на палубу вышел Питер Андерсен.
— О мой друг, Большой Иван, — проговорил тот, на плохом русском. Но и этого хватило Лёве, чтобы понять, что голландец был знаком с лоцманом. Питер бросился к помору и попытался того обнять, но русский удачно увернулся.
Карл отметил, что отношения между двумя шкиперами не дружеские. Он даже предположил, что Андерсен чем-то обидел помора в прошлом.
— Карл, — между тем продолжал голландец, уже на своем языке, обращаясь к командору нецеремонно, — Иван Рябов один из лучших шкиперов в Архангельске. Корабельный путь он знает, как говорят русские… — Тут он стал вспоминать, как те это делают. Долго морщил лоб, отчего Дмитрию Горожанину показалось, что у того вот-вот свалится парик. Наконец он выпалил на плохом русском, — «как свои пять пальцев».
Командор удивленно посмотрел на Андерсена, тот понял, что сморозил глупость. Пришлось переводить русское высказывание на английский язык, и лишь после этого, Карл улыбнулся.
— Я готов заплатить деньги, чтобы шкипер привел наши корабли в Архангельск, — на голландском проговорил командор, обращаясь к пареньку.
— Хотят, чтобы ты дяденька в Архангельский городок их привел. — Молвил тот, обращаясь к Ивану.
— Привести приведу. Паренек встревожено взглянул на лоцмана.
— Переводи, — проговорил Рябов.
— Но… — начал было Дмитрий, но Иван не дал договорить:
— Переводи. Это мое дело. Только добавь, что услуга моя дорого будет им стоить. — потом толкнул парня в бок и добавил, — переводи. Дмитрий насупился и повторил последнюю фразу по-голландски.
— Сколько? — уточнил Леве.
Рябов назвал сумму. Питер Андрес насупился, а командор побелел. Он даже заворчал, что помор слишком много хочет. Горожанин перевел.
— Ну, если не хочет, так пусть этот ведет корабли, — громко сказал помор и ткнул пальцем в голландского лоцмана, — передай капитану, — добавил он, — что все лоцманы отправлены с Мудьюгского острова во вновь заложенную крепость. А кроме меня, людей знающих корабельный путь, как выразился господин Андерсен — «как свои пять пальцев», в округе нет. А уж тем паче на этом корыте.
Как можно мягче Дмитрий Горожанин перевел. Карл Лёве на секунду задумался. В словах русского лоцмана, что-то было. Командор посмотрел на голландца и усмехнулся. В отношении этого Рябов был прав. Несколько часов назад, когда Карл приказал своим офицерам поднять на кораблях английские флаги, он оставил Питера и спросил, возьмется ли тот провести его парусники по фарватеру? При этом пообещал тому двойные лоцманские деньги. Однако тот решительно отказался. Попытка взять лоцмана на русской ладье, у Крестового острова провалилась. А этот шел сам в его руки. Отчего он только вздохнул и произнес:
— Я согласен на все ваши условия.
Щелкнул пальцами, позвав, таким образом, лейтенанта и попросил принести ему английский камзол. Тот убежал и вернулся. Протянул командору.
Увы. Камзол на широкоплечем мужике, треснул по швам. Рябов засмеялся и проговорил:
— Ничего. Сойдет и этот. — Подмигнул Дмитрию и добавил, — переводи.
Горожанин перевел. Лёве улыбнулся, хотел, было послать за другим, но Рябов остановил его.
— Не надо. — Затем вновь подмигнул пареньку. Прошептал — а сукно у них гнилое.
Тут он заметил, что Митяй собрался, было уже переводить. Отчего прошептал:
— А это переводить не надо. Тем временем командор показал рукой в сторону своей каюты и молвил:
— Пройдемте в мою каюту. — Задумался, и добавил, — Большой Иван. Можно я буду его называть так? — уточнил он у толмача. Поняв о чем речь, Рябов махнул рукой в знак согласия.
Они прошли в кормовую часть судна. Лёве открыл дверь своей каюты, и как уважаемого гостя, пропустил вперед лоцмана. Показал рукой на накрытый по этому случаю стол, предложил присесть. Затем Карл поинтересовался:
— Почему все лоцманы уведены в строящуюся цитадель?
— Архангельский воевода Алексей Петрович Прозоровский, получил сведения, что в сторону города движется шведская эскадра, — ответил через толмача Рябов. — Поэтому и лоцманы отправлены в крепость.
Неожиданно Карл почувствовал, что краснеет. Ему вдруг показалось, что русский уже понял, что они и есть шведская эскадра. Как бы не был глуп этот русский, решил командор, но он то уж точно поймет, что семь шведских кораблей и семь парусников Британской империи это одно и тоже. Вот только Иван больше улыбался, словно понятие Родины для него не существовало. Леве вдруг стало неприятно видеть русского.
