чтобы лучше донести до нас важную мысль. — Андрей сказал, что Светлицкий хочет написать про него роман. Так?
— Про нас всех, — закивал Горохов. — Андрей Григорьевич говорил, что я там тоже буду фигурировать.
— Да, конечно, — улыбнулась Света. — Это значит, что писатель давно уже знал про нашу межведомственную группу. И знал, что если будет серия убийств, то с огромной долей вероятности руководство МВД СССР отправит именно нас в Литейск. Вот он и сделал эту самую серию… Причем сделал так, чтобы мы ее увидели. Связующим звеном между эпизодами стали мотивы из его книг. Он нас специально сюда вызвал… Намеренно.
— Зачем ему это? — недоумевал Федя, и тут же с гордостью продекларировал: — Мы же лучшая следственно-оперативная группа в Союзе по раскрытию особо тяжких преступлений. Ведь понятно, что докопаемся.
Света помотала головой.
— Он не рассчитывал попадаться, каждый серийник считает себя умнее других, а Светлицкий ещё и с опытом службы, он мог предугадывать наши ходы. А то, что — лучшая, он прекрасно знал, на то был и расчет.
— Какой расчет? — спросил Погодин, озвучив вслух наш всеобщий немой вопрос.
— Расчет на то, что раз мы лучшие, то мы обязательно вскроем тайны этого городка. Найдем скелеты во всех шкафах, установим, что в городе орудует теневая торговая мафия под предводительством некоего Туза. Если надо, Москву подключим, ресурсов не пожалеем. И тогда давнему врагу Светлицкого — конец.
— М-да! — восторженно всплеснул руками Горохов. — Все сходится! Ну, Светлана Валерьевна! Ну удивила в очередной раз! Осталось только улики неопровержимые найти причастности Светлицкого к убийствам. Сам-то он вряд ли признается. Тертый калач, сами понимаете…
Улики и прямые доказательства — это, конечно, была не мелочь.
— Нужно искать, где он прячет Приходько, — заявил я. — Почему-то мне кажется, что он ее не убил, а только лишил свободы.
— Хотелось бы верить, что администраторша жива, — задумчиво закивал следователь. — Вот только времени много прошло…
— Я тоже считаю, что высока вероятность, что Приходько жива, — поддержала меня Света. — Светлицкий — не маньяк. Он серийный убийца с холодным расчетом. Зачем-то Приходько ему нужна живой, иначе бы он сразу ее убил. Подобрал бы подходящий для неё сценарий из своей книжки.
— Вы что думаете? — хмыкнул Федя. — Он ее на цепи, как собаку, держит?
— Скорее всего, в подвале каком-нибудь запер, — предположил я. — Или на заброшенной даче.
— Нужно прочесать все дачи в окрестностях Литейска.
В это время в дверь постучали, и вошел Сашок с банкой янтарного кваса. Он услышал последнюю фразу и недоуменно спросил:
— Ого! Прочесать все дачи? Извиняюсь, да вы знаете, сколько времени на это уйдет? Тут у каждого третьего за городом дачка имеется. Месяц-два точно ходить будем.
— Поднять приданные силы, — предложил Горохов. — Комсомольские отряды на предприятиях призвать. Дружинников и другую общественность озадачить.
— Можно, конечно, — поморщился я. — Вот только, если домик закрыт будет, они внутрь не сунутся. Проникновение будет, а они без каких-либо полномочий, гражданские.
— Будут отмечать подозрительные домишки на карте, — не сдавался Горохов. — А там уж мы по ним подключимся. Сколько-то отсеются. Все лучше, чем просто ждать… Сама собой Приходько не найдется уже. Нутром чую…
— Никто кваса не хочет? — попытался разрядить обстановку Саня.
— Некогда нам квас, да чаи распивать! Москва ждет результатов, а мы… Эх! — отрешенно вздохнул Горохов, а потом, поморщившись, махнул рукой. — Ладно… Бери кружки и наливай, что уж теперь.
— Так, может, перекусим заодно? — предложил Федя. — У меня колбаска есть, и грибочки ещё маринованные.
Он торжественно достал из стоящей в углу матерчатой сумки литровую баночку с аппетитным содержимым: сквозь стекло тугими шляпками отсвечивали желтизной грибочки.
— Откуда у тебя грибы? — удивился я.
— На обыске изъяли, — хмыкнул Федя. — У Светлицкого в квартире… Я попросил Алексея на следы рук банку проверить. Оформили ее изъятием.
— Зачем? Какие следы рук на банке из холодильника? — спросил я.
Погодин неожиданно расплылся в улыбке.
— Ну ты же знаешь, Андрюх, как я грибочки люблю. Светлицкому они уже не понадобятся, тем более, открытая банка-то. А Варя их не любит. Так и сказала, забирайте банку, когда Алексей ее стал дактопорошком марать. Ну, мы, — он всё с той же широкой улыбкой в мнимой беспомощности развёл руками, — отказываться не стали.
Федя выудил из шкафа тарелки, нарезал колбаски, наложил грибочков.
— А они точно не ядовитые? — осторожно спросил Алексей. — А вдруг Светлицкий задумал отравить нас?
— Да нормальные грибы! — хмыкнул Федя, но уже не так уверенно, глядя, как Катков пятится от стола, будто опасается, что грибы нападут на него с места. — Варя же сказала.
— Ну да, ну да… — бормотал криминалист. — А что если дочь заодно с отцом? Вы об этом не думали? И вид у этих грибов какой-то странный. Ну точно — ядовитые. Паралич дыхательных путей и остановку сердца могут вызвать.
Федя, который уже хрустел первым грибочком, чуть не подавился. Замер с выпученными глазами, будто раздумывая, выплюнуть или проглотить.
— Не боись, профессор, — хихикнул на Каткова Сашок, взяв в руки банку. — Съедобные они. Сам пробовал такие. Не знаю, как они по-научному называются, но мы их зовем свиные ушки.
Федя с облегчением проглотил честно награбленное.
— Нет таких грибов, — авторитетно заявил Алексей.
— Я же говорю, — Саня демонстративно подцепил вилкой гриб и отправил себе в рот, прожевал. — Это местное название. И растут они только в одной ложбинке. В Чертовом логу. Больше нигде их не сыщешь. По крайней мере, у нас в Литейске.
Сашок произнёс это с гордостью — прямо как Федя, когда только что бахвалился тут статусом нашей группы
— Где-где растут? — насторожился я.
— Ну, там ложбина есть за городом такая, вся в застарелых корягах, чисто, как рога у черта. Так и назвали. Там еще дачный кооператив рядом. А что? Тоже хотите местечко знать?
Теперь я взял банку в руки и повертел. Стертая этикетка указывала на то, что раньше в ней был какой-то другой продукт. Явно не грибы.
— Банка-то магазинная, — показал я всем заводскую этикетку. — Светлицкий не похож на того, кто будет собирать
