— Николенька, вы, что и в самом деле занимались вычислениями? — не менее растерянно, чем его друг? — спросил Шеховской.
— Да папа, оказывается Катенька очень понятливая ученица — вежливо ответил отцу сын.
И тут Вершинина прорвало:
— Ой, не могу, ха-ха-ха математика! Андрей, ты только послушай, ха-ха-ха ма-те-ма-ти-ка!
Его друг до этого момента, стоявший, как соляной столб, также пришел к жизни и засмеялся не менее заразительно, чем его друг.
Они смеялись и не могли остановиться, но, все же прокашлявшись, Илья Игнатьевич сказал:
— Ладно, если вам математика вам так дорога сидите, и обсуждайте ее, а мы пойдем, продолжим обед. Но на всякий случай знайте, что ваше обручение мы наметили на субботу сразу после того Андрей Григорьевич и Николай побывают в Гатчинском дворце, по повелению Императора.
Если бы отцы видели, как после их ухода, все тетрадки полетели в сторону, а парочка, только, якобы занимающаяся расчетами, начала страстно целоваться, они бы так пренебрежительно не смеялись, делясь мнениями о современной молодежи.
Сегодняшний обед в Арсенале, ничем не отличался от других. За столом сидело почти шестьдесят человек.
Играла музыка. Когда только начали подавать первые блюда у государя возник разговор с французским послом, в котором тот опять сообщил, что дескать нет в России соперника его родственнику, император согласно кивал головой потом сказал.
Вот сегодня мы наградили за заслуги перед отечеством князя Шеховского. Знаю, что его сын только, что был определен в корнетом в лейб-гвардии гусарский полк.
Я вас спрошу юноша, не хотите ли вы защитить честь гусарского мундира и устроить небольшой бой на эспадронах с нашим гостем маркизом де Жюссаком. Думаю. что это будет всем очень интересно, — обратился он к дальнему концу стола.
Взгляды всех присутствующих немедленно обратились туда же, где поднялся высокий белокурый красавец. Дамы, которые до этого еще не заметили его, ахнули про себя, и немедленно стали жалеть, что сейчас этот приятный молодой человек будет истыкан затупленной рапирой.
— Ваше императорское Величество, почту за великую честь, исполнить вашу просьбу, для меня она равнозначна приказу. Надеюсь, что не посрамлю честь русского офицера, которым я стал благодаря вам, — взволнованным голосом сказал он. Пока он говорил, маркиз де Жюссак, рослый черноволосый мужчина, со снисходительной улыбкой слушал юного корнета, говорившего на французском языке, как на родном. Сидевший рядом с ним посол де Барант, что-то в это время язвительно шептал ему на ухо. Через некоторое время они дружно засмеялись. У императора, некоторое время бесстрастно взирающего на их перешептывания, заходили желваки на скулах. Выслушав корнета, он продолжил.
— Тогда поступим так, часа через два после обеда в этом зале мы посмотрим этот бой, надеюсь, что это будет интересно, юношеский пыл встретится с опытом и хладнокровием.
Сразу после обеда князь с сыном удалились в выделенные им апартаменты. Если бы кто-нибудь мог попасть туда до немало удивился бы увиденному. Молодой человек перед большим зеркалом без отдыха отрабатывал свои приемы. А его отец, тем временем ворчливо говорил.
— Николенька, ты, пожалуйста, потяни время, дай чтобы на тебя посмотрели, если закончишь дело сразу, никто не поймет, подумают случайность, так, что потерпи.
Андрей Григорьевич за последнюю неделю, так насмотрелся на ошеломительный прогресс своего сына, что уже не считал француза за соперника. И был озабочен лишь тем, чтобы Николка не выдал своего реального владения шпагой.
— И смотри не ускоряйся, так, что шпаги было не видно. Если никто ничего не увидит — это тоже плохо. Через час они вновь спустились в зал, где уже все было готово к поединку. Князь сам закрепил нагрудник, не доверив это ответственное дело никому, и выбрал маску. Когда приготовления были почти закончены, в зал в сопровождении толпы придворных зашел Император. Из другой двери почти одновременно с ним вышел де Жюссак. Он также был уже в нагруднике, и держал под мышкой защитную маску. Когда два бойца встретились посреди зала, по толпе прокатился легкий гул восхищения. Оба были почти одинакового роста, пожалуй, Николка был чуточку повыше, но де Жюссак был намного массивнее и выглядел представительней.
Один из офицеров, назначенный распорядителем, вручил им эспадроны одинаковой длины.
С минуту оба соперника размахивали ими, пытаясь понять их вес и прочее.
Затем распорядитель скомандовал приготовиться к схватке. В огромном зале все замерли, дамы стояли не дыша, а в глазах Императора были нетерпение и надежда.
Соперники отсалютовали друг другу и ринулись вперед. В первые секунды боя всем показалось, что красавец корнет сник под градом ударов, которые наносил де Жюссак, тот фехтовал в своей излюбленной манере, когда под градом атакующих ударов противник не помышляет о нападении, а только заботится о своей защите.
Однако корнет не поддавался. Де Жюссак, который посчитал своего соперника слишком юным жестоко ошибся, но как опытный фехтовальщик, понял это сразу, когда его первый колющий удар был отведен легким изящным движением клинка противника.
— О, да ты, оказывается, что-то можешь, — прошептал он, скалясь в улыбке, и с еще большей решительностью продолжил атаковать.
Он даже не понял, что произошло, когда его эспадрон, вырвался из его руки и со звоном покатился по каменному полу. А эспадрон противника смотрел ему прямо в межключичную ямку, чуть ниже края нагрудника.
Де Жюссак стоял, растерянно опустив руки не зная, что сказать. В толпе же раздался громкий вздох разочарования, схватка была слишком короткой.
— Господа, господа, — внезапно пришел к жизни де Барант, — моему родственнику просто не повезло, разве вы не заметили, он же просто поскользнулся на влажном полу.
— Вот паршивец, — в это время ругался про себя старший Шеховской, — говорил же оболтусу, подольше повозись с месье.
Мужская половина наблюдавших за боем, с легким презрением следила за стараниями француза. Государь, примерно с таким же выражением лица, равнодушно сказал.
— Ну, что же будет считать, что это просто первая из трех схваток. Если в следующей вновь победит корнет Шеховской, то его победа будет окончательная, и никакие влажные полы, — тут он усмехнулся, — никакие полы, доводом считаться не должны.
Раздасованный поражением маркиз вновь встал в позицию. Распорядитель вновь скомандовал, — Ан гард. Затем поинтересовался:. — Эт ву прэ, — и услышав подтверждение скомандовал: — Алле.
Де Жюссак в отличие от первого раза, не бросился сломя голову в атаку, а приблизившись к противнику, играл кончиком эспадрона, желая вынудить соперника атаковать. Но тот, точно также играл оружием. Его лицо было бесстрастно, как будто он думал совершенно о другом, очень далеком от сегодняшней схватки.
