– Спасибо вам… – Этот человек за несколько часов спас ему жизнь, и, может, не однажды. Менее всего Юрию хотелось, чтобы пилотом серебристой машины оказался именно тот Артамонов, которого он знал и который не знал его. Орловский чувствовал себя скверно, ко всему еще и этот долг, который ему никогда не отдать…
Сам Артамонов, похоже, рассуждал иначе:
– Да брось, майор, о чем ты, медвежья лапа! Такси как такси!
Юрий невольно усмехнулся: самое неожиданное, что Артамонов ему очень понравился, и от этого стало еще более не по себе.
– А куда это мы прилетели? Или это все еще тайна?
– Уже нет. А ты что, не знал? Аэродром Чердынь-два. Ну пошли, тебя встречают…
Юрий пожал руки всему экипажу – молодому механику и крепкому, похожему на Артамонова здоровяку – второму пилоту. Да, летчиков на такие машины подбирали надежных. Пора было спускаться: открытый люк дышал предрассветной сыростью, а у трапа уже темнела легковая машина, возле которой стояли люди в форме.
– Товарищ Орловский?
Вновь пришлось предъявлять удостоверение, но на этот раз уже не людям со щитом и мечом в петлицах, а, судя по знакам различия, обыкновенным командирам РККА.
– Комбриг Миронов. Прошу в машину, товарищ майор.
Кажется, Юрию следовало сказать что-нибудь вроде «здравия желаю», но встречавшие не обратили внимания на нарушение устава. Кроме Миронова, в машине были еще двое: шофер и молодой капитан. Комбриг, судя по петлицам, был пехотинцем, капитан – летчиком.
– Как долетели – не спрашиваю. – Комбриг покачал головой и протянул Юрию пачку «Казбека». – Столица каждые четверть часа запрашивала. Почуяли…
Интересно, кого имел в виду его новый знакомый? Кто почуял – люди в Столице? Или те, кто атаковал «Сталинский маршрут»?
– Сейчас вы отдохнете, товарищ майор, а с утра мы вам все покажем. Перекусить хотите?
Есть Орловскому не хотелось, спать – тоже. Куда интереснее узнать, что ему собираются демонстрировать. Они что, принимают его за ревизора из Столицы? За Хлестакова в малиновых петлицах?
Все выяснилось наутро, когда Юрий, поспавший и накормленный завтраком, был посажен в машину рядом с капитаном. Летчика звали Четвертаковым, он занимал должность со странно звучащим названием «флаг-штурман».
~ Товарищ майор… – Флаг-штурман Четвертаков был, похоже, хорошо осведомлен об их маршруте. – Заранее прошу прощения за беспорядок: мы только что прибыли. Последние машины сели ночью. Так что вы уж в Столице не заостряйте…
Орловский пообещал не заострять, и автомобиль помчался по огромному летному полю, где всюду – впереди, слева, справа – ровными рядами стояли ширококрылые машины.
Итак, Орловскому предстояло осмотреть только что прибывшее на аэродром Чердынь-2 соединение тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. Покуда они ехали, Четвертаков успел прочитать ему целую лекцию. Юрий узнал о крейсерской скорости, потолке, дальности полета серебристых машин и, естественно, о бомбовой нагрузке. Несмотря на дикость ситуации, Орловский старался слушать внимательно: все это делалось явно с какой-то целью.
Авто не спеша объезжало замершие на летном поле самолеты. Они были новенькие, свежеокрашенные, с большими красными звездами на фюзеляжах. Флаг-штурман поведал и о летчиках: все они, как выяснилось, имели большой опыт, немалый налет часов, а некоторые успели побывать в Китае и Испании, где применяли свое умение на практике.
Машин оказалось тридцать, и каждая могла нести до двух тонн бомб. Бомбы тоже были продемонстрированы – фугасные, осколочные и – особо зажигательные. Последние, по словам капитана Четвертакова, не имели себе равных в мире.
Странная экскурсия подошла к концу. Было заметно, что флаг-штурман волнуется: очевидно, в его глазах Орловский являлся важной фигурой. Юрий, не питавший зла на молодого капитана, вполне искренне пообещал в случае необходимости заверить командование, что боевая и политическая подготовка в соединении бомбардировочной авиации округа находится на вполне удовлетворительном уровне.
Комбриг Миронов ждал Орловского у своего автомобиля, и Юрий понял, что в Чердыни была лишь пересадка. Ему показали самолеты – зачем? Наверно, затем, чтобы он мог в случае необходимости подтвердить, что здесь ждут приказа тридцать боевых машин. Тридцать самолетов, способных поднять в воздух шестьдесят тонн бомб…
– Значит, авиацию видели, – удовлетворенно заметил Миронов, когда авто тронулось. – Артиллерию мы покажем вам немного позже.
Значит, еще и артиллерия!.. Интересно, с кем это собрался воевать комбриг Миронов?
– Товарищ комбриг, я в артиллерии мало чего понимаю. Я даже пушку от гаубицы не отличу.
– Это просто, – улыбнулся Миронов. – Пушка – с длинным стволом, гаубица с коротким.
– А у вас – с каким: с длинным или с коротким?
– А какие угодно – Увидите, товарищ майор. Главное – мы успели подтянуть «двести третьи». Их, собственно, мы и хотели показать.
– А какие они – «двести третьи»? Менее всего Юрию хотелось вновь проводить инспекцию, на этот раз артиллерии. Но зачем-то ему все это надо увидеть! Чего они хотят?
– «Двести третьи»? – засмеялся комбриг. – Они большие такие! Очень, я вам доложу, тяжелые – на гусеницах…
Усмешка исчезла.
– А если серьезно, то это 203-миллиметровые гаубицы образца одна тысяча девятьсот тридцать первого года из РКГ…
– Простите? – Сокращение могло обозначать что угодно, например, «Революционный Конгресс Гватемалы»…
– Резерва Главного Командования. Двадцать четыре ствола, по четыре боекомплекта на каждый. Это пока – остальные на подходе…
Тяжелые бомбардировщики, гаубицы – похоже, Рабоче-Крестьянская Красная Армия всерьез решилась на войну. Но с кем? Орловский выглянул в окошко. Машина мчалась по лесной дороге мимо бесконечных рядов гигантских елей. Просека была свежая, кое-где у обочины еще лежали неубранные стволы. Дорога казалась пустой, лишь изредка авто обгоняло небольшие колонны грузовиков. Странно: тайга, глухомань, низкое серое небо – почти конец света. И тут же – огромная мощь современной армии! Может, восстание? Борцы за социализм все-таки не выдержали и взяли благодетелей в колья? Но тогда врагу народа Орловскому здесь делать нечего, его место в лагере, а то и в сырой земле…
– Товарищ комбриг, все-таки – куда мы едем? Миронов удивленно повернулся:
– То есть? Вы не знаете, куда направляетесь?
– Мне сказали, что я должен прибыть на объект, – пожал плечами Юрий. Вероятно, меня должны были проинформировать вы.
– Я? У меня приказ, во-первых, встретить вас, во-вторых, показать вам авиацию и тяжелую артиллерию, а в-третьих – доставить в особый район Якша…
Якша! Пелена исчезла, словно сорванная порывом урагана. Господи, он же должен был догадаться раньше, когда Артамонов сказал о Чердыни! Ну конечно, Якша – родина дхаров! Значит, правда! Значит, здесь было восстание, и рассказ о блокированных в лесу дхарских беглецах – не выдумка!
– Товарищ комбриг, я знаю лишь, что в верховьях Печоры несколько лет назад жившие здесь дхары бежали в лес. И что этот лес блокирован…
– Совершенно верно, – кивнул Миронов. – Я здесь только год, и то, как все начиналось, знаю смутно. Если в общих чертах – весной тридцатого здесь началась массовая коллективизация согласно великому Сталинскому плану. Одновременно происходило организованное переселение части жителей…
Орловский криво усмехнулся. Удобные формулировки: «коллективизация», «организованное переселение»!.. Будь они прокляты, «организаторы»!
– Лица дхарской национальности, подбиваемые врагами народа из числа феодально-байских элементов, проявили вопиющую несознательность…
– Несознательность? – Юрий не выдержал. – И сколько в результате погибло? Тысяча? Больше?
– Точно не знаю, – равнодушно пожал плечами Миронов. – По-моему, больших боев не было. Они просто ушли в лесной массив юго-восточнее Якши. Лес блокирован. До недавнего времени активных действий ни одна сторона не вела…
«Активных действий»! Юрий представил себе сотни беглецов в пустом мрачном лесу. Голод, лютые холода зимой, полная безнадежность…
– Ну а в последний год командование начало переброску войск. Очевидно, готовится крупная войсковая операция. Насколько я понимаю, вас прислали как парламентера для переговоров с несознательными элементами…
Это Юрий понял и сам. Вот что означала эта форма! Теперь он из волчьей стаи – и будет вынужден выполнять их волю. Ведь майору НКВД восставшие не поверят! Да, он работал в дхарском секторе – но мало ли кто там работал? Для дхаров он теперь – просто враг…
Дорога по-прежнему тянулась вдоль кромки леса. В лучах утреннего солнца ели казались черными, лес выглядел мрачно, словно природа была полна вражды к нарушителям ее векового покоя. Вот они, значит, какие, дхарские места! Когда-то Юрий мечтал побывать здесь – и вот довелось. Правда, при Фроате Великом тут не было военных дорог, аэродромов и тяжелых гаубиц. Дхарские дружины передвигались по лесным тропам, а часто и без них, атакуя врага из засад…
