Лес кончился. Дальше с некоторым понижением к воде расстилался усыпанный крупными и мелкими камнями песчаный берег, за которым начиналось собственно озеро.
Совсем, надо сказать, не маленькое.
Отсюда, из-за кустов на опушке леса, противоположный берег казался узенькой тёмной полоской.
Километров десять, решил Женька, вглядываясь, а то и все пятнадцать с учётом возвышенности и хорошей погоды. Ладно, а где же наш костёр?
Костёр обнаружился скоро.
Был он разложен аккурат посередке между водой и лесом, и ни единой живой души рядом с ним не наблюдалось.
«Ждём, – подал знак рукой Женька и присел за ближайшим кустом. – Смотри по сторонам».
«Хорошо», – просигналила в ответ Марта, тоже прячась неподалёку.
Не прошло и десяти минут, как откуда-то справа на берегу появилась человеческая фигура с охапкой хвороста в руках. Вот фигура приблизилась к костру, и стало видно, что это и вправду человек, а не какой-нибудь пятиглазый и семипалый киркхуркх. На таком расстоянии (от кустов до костра было не менее полусотни метров) трудно было рассмотреть подробности, но Женька видел, что человек это пожилой – седые волосы и несколько затруднённые движения не оставляли сомнения в его годах.
«Наконец хоть кто-то. Один, старый и без оружия. Кажется. А нас двое молодых и вооружённых. Выходить или погодить? А чего, спрашивается, годить – у моря погоды? То есть озера, конечно, в данном случае. Так. Подбросил веток в огонь, сел на камень к нам спиной. Пожалуй, стоит выйти. Только очень аккуратно. Чтобы и его не спугнуть, и самим не испугаться».
«Выходим», – махнул он рукой Марте и, стараясь не шуметь, шагнул из леса.
* * *
Место для стоянки тримарана мы нашли, как мне показалось, удачное. Река здесь затопила прибрежные то ли высокие кусты, то ли низкие и густые деревья, и между ними и берегом оставалось пространство, куда мы и спрятали наш челн. Собственно, о маскировке и прочих мерах предосторожности мы не забывали в течение всех этих дней и ночей: всё-таки природный катаклизм природным катаклизмом, а наши пятиглазые и семипалые друзья урукхаи вполне могли выжить. Как и мы. А значит, и шансы на встречу с ними оставались.
Вот и теперь, как только наши разведчики скрылись в лесу, я послал Машу и Никиту назад, к повороту – следить за рекой.
– Только не высовывайтесь, – напомнил на всякий случай. – Там, по-моему, не меньше километра, а то и полутора, русло относительно прямое – далеко будет видно. Один больше за рекой следит, второй к лесу прислушивается. Мало ли что. Кроме двуногих с ружьями, могут попасться и четвероногие с зубами и когтями. Крупных хищников мы, слава аллаху, пока не встречали, но сие не значит, то их тут нет.
Маша с Никитой, прихватив одно из двух оставшихся с зарядами импульсных ружей, удалились за поворот, а мы с Владом укрылись за ближайшими деревьями.
– Дай-ка и мне, – попросил Влад, увидев, что я закуриваю.
– Если так дальше пойдёт, то придётся бросить, – я протянул ему ополовиненную пачку. – Тебе хорошо, ты уже, и давно. Так, балуешься изредка, чепуха. А я вот не представляю, как это сделать.
– Это не очень сложно, – заметил архивариус. – Я же тебе не раз уже объяснял. Надо только представить себе, что ты выскочил из скользкой вонючей ямы на весенний благоухающий простор, и больше в эту яму не спрыгивать. Кстати, ничего, что мы разговариваем?
– Ничего. Тихонько можно. На то и разведка справа и слева.
– Да, – согласился Влад. – Ребята и девчата глазастые.
– И ушастые, – подмигнул я. – Не то что мы, старые пни.
– Ну, не такие уж и старые, – хмыкнул Влад. – Я гляжу, у тебя с Мартой...
– И что? – с вызовом осведомился я.
– Абсолютно ничего. Кроме того, что она с Альтерры. И я предвижу для вас серьёзные трудности, когда всё это закончится.
– Ты думаешь, это может закончиться таким образом, что у нас возникнут трудности из-за причастности к разным и не слишком дружественным мирам? Да ты, старик, оптимист.
– Просто я давно живу на свете, – сказал Влад. – Это не оптимизм, а чистая интуиция. Основанная на жизненном опыте.
– И что же твой жизненный опыт наряду с интуицией тебе подсказывает? – спросил я, памятуя, что на заданный вопрос человек невольно стремится ответить, хочет он того или нет. А Влад – по нему было видно – явно хотел.
– Он мне подсказывает, что не может такая сущность, как Оскар, бесследно сгинуть. Мы же спаслись? Спаслись. И не сказать, что чудом. Просто как следует постарались. Приложили усилия. Не вижу, почему он не смог бы этого сделать. Подумаешь, извержение вулкана пополам с землетрясением и лесным пожаром! Оскару, как он сам сказал, около миллиона лет. Не знаю уж почему, но я склонен ему верить. Представляешь, сколько всевозможных природных катастроф он должен был пережить за эти бесконечные годы? Нет, представить это невозможно. Ужас. А тут...
– Я не понял, – сказал я. – Ты кого уговариваешь, меня или себя?
– Да, ты прав, – вздохнул мой старый товарищ. – Больше себя. Уж очень не хочется остаться здесь без помощи.
– И, наоборот, хочется увидеть дом, – добавил я. – Несмотря даже на то, что нас там, возможно, не ждут. Или ждут, но отнюдь не с распростёртыми объятьями.
– Чтобы это узнать, нужно вернуться, – сказал Влад.
– Я не против, – согласился я. – Так ты думаешь, что с Оскаром мы ещё встретимся?
– Мне кажется... – начал Влад, но договорить не успел. Слева захрустело, мы повернули головы и увидели, что к нам вдоль опушки быстрым шагом возвращаются Маша и Никита.
Издалека было видно, что наша молодая разведка чем-то изрядно возбуждена, и я поднялся им навстречу:
– Неужто киркхуркхи?
– Они, – выдохнул Никита. – Но я не стану пытаться выговорить это слово. По мне, так лучше урукхаи. Или пятиглазые.
– Неважно. Где они?
– На реке. Только-только выплыли из-за поворота на плоту. Маша первой увидела.
Я посмотрел на Машу.
– Все семеро, – подтвердила она. – И у них правда что-то вроде плота. И, если не ошибаюсь, с ними наши рюкзаки. Далеко было, не разглядела.
– Да мы и так богу спасибо должны сказать за твои зоркие глаза, – сказал Влад.
– У нас около пятнадцати минут, – прикинул я скорость течения реки и расстояние. – Бездна времени. Но у них семь стволов, а, возможно, с учётом наших пистолетов, и десять против наших двух. В которых к тому же осталось – я уверен – мало зарядов.
– Но они на реке и плоту своём как на ладони, – сказал Никита. – А мы – за деревьями. Плюс фактор неожиданности.
– Верно, – согласился я. – Наши шансы предпочтительнее. Да и нет у нас выбора. Или – или. Никита, ты готов?
– Готов.
– Тогда давай выбирать место для засады. По-моему, вон те два толстых дерева на самом краю – самое то.
Влада я послал направо, ближе к озеру, чтобы он, в случае неожиданного возвращения Жени и Марты, успел их предупредить. А Машу – чуть выше по течению, следить за приближением киркхуркхов и подать нам сигнал, когда нужно «взводить курки», или же предупредить, если, не дай господь, что-то пойдёт не так.
Но всё пошло так, как надо, и плот с урукхаями появился в пределах нашей видимости и на расстоянии точного выстрела в расчётное время.
Когда до цели не более сорока метров, а сама она довольно велика и плавно движется со скоростью неторопливого пешехода, промазать трудно.
Особенно если у тебя есть возможность спокойно, не торопясь, прицелиться.
Эта возможность у нас с Никитой была, и мы использовали её на все сто процентов.
Семь почти человеческих фигур на относительно невеликом плоту. Двое с шестами по бокам, один с чем-то вроде рулевого весла сзади (надо же, даже руль умудрились смастерить!), четверо – по центру. Сидят спинами друг к другу и с оружием в семипалых своих лапах. Одна пара следит за правым берегом, вторая – за левым. Во все свои двадцать глаз. И рядом действительно наши рюкзаки. Это хорошо – не люблю, когда вещи пропадают.
Почти невозможно промазать. И мы не промажем – не имеем права.
– Огонь, – скомандовал я негромко и тут же выстрелил. Дважды подряд.
Тррах-ррах! Тррах-ррах!
Четыре практически невидимые в ярком солнечном свете молнии ударили в центр плота и произвели на нём кардинальные изменения.
Шумно свалились в воду оба «шестовика».
Вскрикнул и скорчился на палубе рулевой.
Плот немедленно закрутило и понесло к нашему берегу.
Двое урукхаев успели вскочить на ноги и ответить, но разряды прошли далеко в стороне и даже как следует не смогли никого испугать.
Трах-ррах! Снова выстрелили мы с Никитой. Всё-таки хороши оказались эти импульсные ружья урукхаев – почти никакой отдачи...
Ещё двое, выронив оружие, рухнули на бревна.
Оставшиеся растерялись.
Ещё бы. Только что их было семеро, и вот уже всего лишь двое. И непонятно, сколько ещё осталось жить.
