В своих поездках, и просто в отрядном обиходе, подпоручик столкнулся с интересным фактом: количество поддельных продуктов и вещей просто поражало воображение. Оливковое масло — полученное путём смешивания постного, льняного и кунжутного масел, *настоящее вологодское масло* — по вкусу напоминавшее масло моторное, мука, хлеб, конфеты, чай, макароны, кофе, пиво, сахарин… Список можно было продолжить до бесконечности. Причем — все подделки были отечественного производства, в чем Александр убеждался не раз: к примеру, попробовав и сравнив контрабандный молотый кофе и местного помола, навсегда зарёкся пить последний. Потому как бурда ужасная… Вот тогда у него и мелькнула в первый раз мысля, что тот, кто будет торговать натуральными продуктами, вдобавок с гарантией этой самой натуральности — попросту озолотиться. Забывшись, подпоручик стал ходить по комнате и считать вслух:
— Полтора да пятьсот… и Шухову за труды… и пятьсот на обеспечение… да тысяч триста в резерв. Ё-моё, не меньше трёх-четырёх выходит, но остановимся на пяти. Нда, размахнись рука, раззудись плечо… Да ну и ладно! Теперь подумаем, где такие бабульки водятся…
— Гдах… гдах…гдах…
Мерно бухала выстрелами Берданка, оглушая *приёмную комиссию*, собравшуюся в том же составе. В программе испытаний (и развлечений) было всего два пункта. Первым шло натурное испытание бронепластин в шесть миллиметров толщиной, путем безжалостного расстрела из: Манлихер-Каркано, Берданки, Раст-Гассера и Рокота. Для каждого оружия была установлена своя цель (тем более, что бракованных или просто неправильной формы листов стали хватало. Бедняга грузчик едва не родил, когда затаскивал два небольших вроде ящика — для начала на второй этаж, а потом и прямиком в квартиру поручика) и дистанция. Для винтовок — десять саженей, для револьвера и пистолета — две с половиной.
Второй пункт обязывал: всласть настреляться из пистолета трёхлинейного калибра и, наконец, определиться с именем новой игрушки.
— Рдах… рдах… рдах…
Это уже глухо залаял револьвер в руках довольно улыбающегося Григория. Отойдя в сторону от маньяка оружейного дела, поручик и Греве стали перекрикивать выстрелы, пытаясь побеседовать.
— Валентин Иванович, я как то упустил… а почему всего шесть комплектов? Вроде десять заказывали?
— Всё верно, Александр Яковлевич. Да вот только сталь нужной марки закончилась, и брака многовато вышло. Следующая поставка месяца через три, не раньше.
— Надо же? Отчего же такой срок?!?
— И срок большой, и цена немаленькая. Самая лучшая тигельная сталь выделки Обуховского заводу. Вы бы знали, как долго я уговаривал её продать!
— Ррдаум… ррдаум… ррдаум…
— Нда, ваш унтер сегодня явно в ударе…
— Верно, пострелять он любит… как и я, впрочем.
Григорий так разошёлся, что моментально опустошил все снаряженные обоймы.
' И мои не забыл прихватить, зараза…'
— Сам потратил, сам и набивай!
— Ээ… Прошения просим, Александр Яковлевич, сей момент всё исправлю!
— Валентин Иванович, освидетельствуем мишени? Прошу вас…
Мишень номер один больше походила на неудачную попытку пьяного подмастерья изготовить дуршлаг — дырок много, да все как попало разбросаны, меньше по краям — большинство по центру. Собственно, иного от Рокота и не ожидалось… А вот Раст-Гассер сильно порадовал. В основном тем, что так и не смог пробить пластину: даже при неоднократном попадании пули в одно и тоже место — только добавлялись новые царапины.
'Значит и остальные револьверы не пробьют, кроме совсем уж *слонобоев*. Но таких у контрабандистов отродясь не бывало. Хороший результат и точно спасёт немало жизней…'
Манлихер-Каркано мог похвастаться тремя сквозными дырками и многочисленными глубокими вмятинами, а Берданка только вмятинами. Зато пластину от ударов вдавило так, что пришлось немного потрудиться, выковыривая её из надломленного деревянного крепежа.
— Ну, господа, слушаю ваше мнение. Григорий?
— Вещь!!!
Унтер с ОЧЕНЬ большой радостью потряс перед собой пластиной-дуршлагом, сияя при этом как маленький прожектор.
— Григорий, я же тебя о другом спрашиваю!
— Ну… супротив револьвера и охотничьего самое оно будет. Да и винтовки, какая поплоше — тоже сойдёт. Вот.
— Мда… Валентин Иванович?
— Интересный результат, да-с. А против винтовочной пули… Думается мне, вдвое увеличить толщину, и никакие винтовки страшны не будут. Вот только тяжесть… Да-с.
' Увеличить толщину можно. А вот ходить то получиться?'
— А сколько вес комплекта в сборе?
— Эмм… Пуд точно, Александр Яковлевич!
' Шестнадцать килограмм. Терпимо… А второй вариант будет для штурмовых групп полиции. Вот только когда он ещё понадобиться им, неизвестно…'
— Да и так хорошо!
Унтер, расслабившийся в компании своих, рискнул вставить свои *пять копеек*. Поглядев на пластины, рядком выложенные перед ними на грязноватый и подтаявший уже снег, Александр попытался объяснить, как мог:
— Кхм! Гриша, эта… кираса, поможет только против револьверов. Близкий выстрел из любой винтовки или ружья, ежели и не пробьёт пластину, что весьма сомнительно… так точно напрочь отобьёт тебе всё нутро. Смотря куда прилетит, конечно…
— А и супротив револьверов — тоже подмога немалая. Меня подстрелить не всякий сможет! И нутро отобьёт пущай — главно что дырки не будет.
— Тоже верно… Валентин Иванович, как будет возможность, организуйте для испытаний одну пластину на ээ… восемь миллиметров, и одну на десять.
— Будет сделано, Александр Яковлевич. Приступим к дальнейшим испытаниям?
— А можно я?
Унтер дождался утвердительного кивка и… подобрал и пошёл устанавливать одну пластину. Чего просто так палить, когда есть возможность совместить приятное с полезным?
— Ттах… ттах…
Выстрелы пистолета воспринимались на слух, как резкие и звонкие щелчки. Как удары плёткой…
'Плёткой… А чем не название для *младшенького*? Будет плёткой, с шестнадцатью убийственными ударами в обойме…'
— Господа, у меня есть предложение. Как вы смотрите на то, что бы поименовать данное оружие — Плёткой?
Унтеру было глубоко по… по барабану, как там обзовут пистолет. Потому как он Григорию не понравился. Резкий бой, сильная отдача и самое страшное — целая мишень. Последнее для него было важнее всего, и в качестве успокоительного средства, пришлось ему позволить опять поработать Рокотом. А Греве предложил назвать Соколом, уловил как поморщился заказчик и решил, что Плётка — самое оно будет…
