в стремлении сойтись с вражеским линкором на оптимально возможную дистанцию. Все три развернув орудия на траверз, били вразнобой из пушек по ближайшей и доступной цели, без всякого сомнения, выдавшей себя, как источник ракетных пусков (…как верно и пророчил капитан 1-го ранга Скопин).
Смертельный удар в баковую часть получит HMS «Virago» — поражающими элементами ракеты выкосит большинство тех, кто был на открытых мостиках и палубе. Детонация носовых погребов 120-мм орудий окончательно прикончит эсминец, канувший под воду буквально за несколько минут, унося за собой всех остальных уцелевших. В самый последний момент расчёт торпедного аппарата, вручную, успеет дать счетверённый залп… торпеды, отправленные волей мёртвого экипажа, уйдут в сторону цели.
К тому времени дестройер [164]«Верулэм» будет уже безнадёжен, влача последние минуты, ожидая конца. Команда сбрасывала в воду спасательные средства, теша себя надеждой, что их подберут, и возможно ещё тем, что они тоже успели выстрелить… веером, по направлению, с неоправданно большой дистанции.
Оставался ещё один — «Saumarez», непонятно какой заминкой всё ещё не спустивший своих «собак», упрямо продолжавший свой без малого жертвенный бег. Его кидало на волнах, на попеременном разносе курса, ему уже прилетало — дым торчащей огрызком трубы стелился вдоль палубы, смешиваясь с чадящим возгоранием на прожекторной площадке. У аппаратов за миделем суетящиеся фигурки боевых расчётов, наконец, справятся со своей работой, в пороховых вспышках очерёдности сплёвывая все восемь своих Mark IX [165] в воду.
Гидроакустики «Кондора», в общем гвалте рвущихся в воде снарядов и молотящих на больших ходах винтов, прослушивали, распознавая шумы многочисленных торпед, отмечая их сходящиеся векторы, несущие угрозу «Кронштадту» — информируя КП линейного крейсера прямым каналом. Там видимо и сами ориентировались в ситуации — «угрозу», с учётом понесённых англичанами потерь, и тех дистанций, с которых они произвели атаку, Москаленко обойдёт безупречно: резкой перекладкой руля «Кронштадт» завалило вправо, почти разворотом, пропуская «крейсерский веер» на раковине за кормой.
Спонтанно потопив неудачно подвернувшийся «Дидо», возвращаясь на генеральный курс — размашистой дугой, советский рейдер без труда избежит и второй серии… — торпеды прошли мимо траверзом. Ещё несколько залпов — мстительным демоном — по резко отвернувшему «Норфолку» и «инерция» всего этого последовательного маневрирования склонит линейный крейсер к востоку, выводя практически туда, где были рассеяны и перетоплены британские эсминцы.
* * *
— Уолтер, дрянь дело, — кэптен М. Пауэр [166] — старший офицер на мостике HMS «Saumarez», не счёл нужным добавлять ещё что-либо — помощник, вооружённый тем же семикратным «Вагг & Stroud» [167], видел то же самое.
Положение сложилось угрожающее, если не сказать отчаянное. Некуда бежать. С одной стороны горизонта надвигался линкор, уже зримо осязаемый отголосками дуэли с «Кинг Джорджами» адмирала Мура. И если он обратит внимание на затерявшийся среди волн кораблик…
Второй линейный корабль большевиков накатывал с южной стороны, блокируя и этот путь отхода.
А справа позади авианосец-«ракетный сюрприз»…
«Кстати, прекративший свою убийственную стрельбу. С чего бы»?..
В голове у обеспокоенного англичанина секундными фрагментами провертелось всё то, что произошло с ними за последние два десятка минут скоротечной сшибки. Когда недоумение, тем как нацелено и точно выбивались мателоты, затмила ненависть и отчаяние сиюминутного понимания, что настал и их черёд! Когда окриком команды рулевому, рыком в переговорную трубу в «машинное» — эсминец, не снижая хода, кинуло вправо, заваливая на циркуляции! Избавляя лишь отчасти?.. — бешеным визгом «нечто» промчалось на уровне мачт, уложив всех на мостике инстинктивно подогнувшимися коленями, снеся фок к чёртовой матери, изъязвив дырами дымовую трубу, огненно-шрапнельным клубком прокатившись по палубе. И далее (докладами очевидцев), пойдя вразнос, фрагментарно раскидавшись по воде в десятке метров от борта.
Аврал гнал людей сбивать огонь, рубить оборванные концы волочащихся под винты растяжек и антенн. Эсминец лишился радиосвязи. Сигнальную ракету с флагманского «Норфолка» за дымом не заметили. Решение на атаку командир принимал, отталкиваясь от обстоятельств. Очень вовремя. Оператор-дальномерщик директора наведения уж выбрал необходимый угол для веерного пуска…
Команда с мостка торпедистам не прошла. Обрыв телефонной связи. Это стоило им трёх потерянных минут под прицелом смертоносных ракетных установок «угрозой справа»… яростно крутил ручку динамо аппарата мичман-связист, добиваясь повторного вызова, орал в трубку сам Пауэр, слыша в ответ лишь какое-то бульканье, бежал вниз посланный вестовой…
В итоге команда на залп ожидающим торпедистам с переполошенного мостика была отдана фактически отмашкой руками и «немыми» за общей какофонией пальбы криками.
И всё оказалось напрасным. Торпеды прошли мимо. Либо не причинили вреда. Вражеский линкор — тёмный целеустремлённый силуэт — вернувшись на курс северных румбов, сохранил и ход, и скорость, о чём говорил белый хорошо заметный бурун в его носу.
— А он эффективно красив, — вырвалось у стоящего подле с биноклем артиллерийского офицера, в странной, противоречивой интонации.
Пауэр к неожиданности сам поймал себя на похожем восприятии — отторгаемое восхищение.
«Чёртовым кораблём, чёртовых русских», — покоробило.
Не отрываясь от окуляров, он почти презрительно бросил:
— Искать за противника отвагу глупо. Если только не анализировать чужой боевой опыт. И боюсь я…
Кэптен пригляделся… — по всей видимости, разогнав крейсера контр-адмирала Гонта, «русский» зримо довернул влево — становилось понятным, что на этом он не остановится.
— Сдаётся мне, молча мимо нас он не пройдёт. Растопчет тяжёлыми орудиями и не поморщится.
— Так что, всё? Конец? — голос младшего лейтенанта дрогнул.
Пауэр не ответил:
«Очевидно конец. Против этого громилы нам выставить нечего. Четыре наших 4,7-дюймовых пушечки ему, что слону дробина».
Перейдя на другой борт, оттеснив сигнальщика, он приложился к мощной оптике стационарного бинокуляра, теперь пытаясь рассмотреть авианосец. Борясь с качкой, старательно удерживая цель в поле зрения, запоминая детали: на фоне посеревшего рассветом неба отчётливо позиционировался силуэт корабля с гладкой палубой и довольно необычно высокой, утыканной локационного типа антеннами надстройкой — комплекс-«остров» [168], совмещённый с дымовой трубой, откуда сейчас заметно коптило.
Разумением он понимал, что в их положении глупо лезть на рожон, что возможно следовало бы попробовать проскочить мимо линкоров на контркурсе. Однако, закусив губу… атмосфера схватки, риска, опасности и, чёрт возьми, витающей смерти только подстёгивали (что ж, в горячке боя и рассудочные, как принято считать, англичане бывают безудержными), кэптен Мэнли Пауэр — мордатый, плотно сбитый мужчина, вытащив из памяти эпическое: «Нежелание искать боя противоречит традициям британского флота», всё для себя уже решил:
— Слушай мою команду: Всем стоять по местам! Право на борт. Ход самый полный. Артиллерия к бою! Зададим ему!
«Сумарес» развернулся, выписав на гуляющей массами воды поверхности океана пенную полупетлю, ложась на атакующий курс. Высокая волна не позволяла развить полные 36 узлов, однако резон успеть сблизиться с целью, когда 120-мм орудия будут не только достреливать, но и попадать, был.
— Внимание на руле-е-е!..
Отрывистыми командами — быстро учился — экипаж готовился бросать эскадренный миноносец в хаотичное зигзагирование — «Почти по-самолётному! — взбрело кому-то сравнение, полагая, надеясь, — может так удастся увернуться от невероятной избирательности проклятых buss bomb [169] русских»!
Через три минуты носовая батарея открыла огонь, развив максимальную скорострельность 10–12 выстрелов в минуту на каждый ствол.
Ответное не замедлило.
Не обращая внимания на остервенелый вой и визг осколков, не замечая ветер и пронизывающий холод — адреналин заглушил все рецепторы, кэптен Пауэр вдруг осознал, с неожиданной радостью, что это не ракеты. По ним бьют всего лишь обычные и явно малокалиберные пушки.
* * *
Что бы осознать отвагу самоубийственной вылазки экипажа английского эсминца, надо было оказаться там — на открытом, продуваемом всеми сквозняками, ничем не защищённом мостике.
Чтобы видеть безнадёжность положения этой одиночной цели, достаточно было взглянуть на экраны систем наведения боевых постов ПКР.
Радиометристы доложили, что дистанция до ближайшего уцелевшего корабля противника стала сокращаться.
Капитан 1-го ранга Скопин, лишь невозмутимо пожал плечами:
— Сколько до него? Десять? Каков расход ЗУРов?.. Многовато. Всё, выходим из роли «ракетного крейсера». Доберём его из АК-725.
То, что
