Комплектуемся, и старт! Торгуем, заходим в Веннес, а потом идём наверх -- в плане проход выше Аракары километров на триста, туда, куда ещё никто не заходил, по крайней мере, с публичным объявлением.
Чуть не забыл! Купил себе короткую гражданскую шпагу, французскую, вещица "оттуда", единственный заслуженно дорогой предмет... По молодости пять лет прозанимался, надежды подавал. Попасть сюда она могла исключительно вместе с салоном дорогой яхты, где висела на стене. Серебра потребовалась уйма, придётся отправлять Сашку к чеканщику или в таверну, разменка понадобится, закуп в разгаре. Рассчитавшись и уточнив заказ на патроны, я повернулся к напарникам по шопингу.
-- Так что насчёт фиакра? Опять предложите на закорках переть?
Чёрт, хреново тут служба такси поставлена.
-- Зачем на закорках? -- удивился Костя. -- Я тачку приволок.
-- Молодец, кочегар! -- боцман крепко хлопнул вновь принятого члена экипажа по плечу. -- Шеф, раз такое дело, может, на рынок заглянем? Посмотрим по мелочам.
-- Ну, а что, -- буркнул я, поглядев на часы, -- время терпит, тачка есть. Уж там-то рикши должны болтаться.
Пш-шш... Тут на поясе у боцмана зашипела рация, и все планы накрылись.
Вызывала Марина, из рубки, голос был взволнованный.
-- Герман, вы срочно нужны здесь! Матрицу в промежуточном нужно уточнять и утверждать, через два часа придут ещё два торговца! Нина рядом, у неё вопрос финансовый, по местной аптеке, а у капитана уже не хватает. И у Альфии вопросы есть... Да подождите вы, Илья Александрович! Вот, вот, на крыло, раз радиорубка тут! Там и ругайтесь! Надымили... -- и добавила уже свистящим шёпотом: -- Капитан с механиком ругаются! Всё из-за угля. Герман, давайте побыстрей...
Твою ты мать, что-то там всё не слава богу. На реке -- полный порядок! Как дела береговые, так проблемы!
-- Михаил, держи золотой. Бери Александра, и дуйте за разменом, чувствую, сейчас серебро полетит, как в пылесос. Костя, подгоняй фиакр, грузимся и полным ходом на плавбазу.
Скоро вечер, бизнес-дела закончатся. Завтра начнётся дурдом с приёмкой и погрузкой, торговлей и выбором, и так два дня. А ведь ещё и первые пассажиры объявились.
Хорошая суета. Чувствуя себя в родной стихии, я буквально кипел от внутренней энергии. Вот и сжигай! Вечером припрётся хлыщ-губернатор, радости мало, но визит будет недолгий, заранее знаю -- статус. А уж потом неплохо бы тесной компанией ещё раз посетить столь любезную сердцу таверну "Адмирал Бенбоу", расслабиться, послушать живую музыку.
И политически полезно, мало ли, с кем познакомлюсь. В нашем деле головой вовремя крутить надо, задницу от стула отрывать.
А иначе -- в самый конец очереди к корыту.
Глава седьмая Вверх по течению.
Я что, господа, влюбился?
Непростительная расслабленность души -- непривычно и немного страшно, в прошлой жизни успешно избегал такой напасти.
Нет, обманываю сам себя, не я избегал, -- сама среда, круг общения, образ и способ жизни тщательно ограждали таких, как я, от нормальных женщин. Вокруг обычно две категории: либо мертвенные деловые стервы, опасные, как эфа, либо очевидные охотницы, девицы с ощутимо потасканной аурой, видимой даже при самом изощрённом подходе в облике идеальной девственницы. Часто встречались культуртрегеры женского пола, эти особи всегда пасутся рядом с большими бабками, женственным там не веет, веет ненормальным. Чаще всего попадаются упивающиеся собой декадентки, экспериментаторши, насадители новых смыслов, экспериментаторы над нравственностью и псевдоумницы, с наслаждением рассуждающие о том, как политическими ассоциациями бытовой прозы и перверсиями культуры повседневности развивать какую-нибудь "трифоновскую" линию несчастной русской литературы... Вся та хрень, коей они занимаются, почему-то требует уймы денег, вот же незадачка -- и дают! И я давал. Потому что нормальных рядом тупо нет, а средних лет вобла с фиолетовой паклей на голове, возжелавшая написать очередную книжку про эволюцию описания дерьма в русской и советской литературе, воспринимается всё же лучше, чем железные бизнес-леди или гламурные бляди в бутиковых маскхалатах.
Когда сиятельное семейство зашло в судовой ресторан, и господин Папке с гордостью представил свою дочку, я сразу заподозрил неладное. Процессор автоматически попытался включить защищённый режим, но всё зависло, программа не запустилась, и тут в дело пошла биохимия. В крови забурлило, в голове зазвучали ансамбли гармонистов.
Симонетта Папке была просто очаровательна.
Я думал, что знаю немцев. Оказывается, я знаю только мужиков и дам уже упомянутых категорий. А тут совсем другое... Невысокая, с отличной фигуркой шатенка. Короткая стрижка, которая называется, как позже объявил всезнающий шкипер, "каре на ножке". Глаза... Светло-голубые, сразу проваливаешься, как в бездну. Держится просто, но... Хотел подобрать стереотип, и не смог. Ну как описать? Да вот только так: она чувствует себя немного виноватой в том, что её внешний вид и статус привлекает внимание окружающих, отодвигая в сторону нечто важное для неё. Статус ей необходим, но он же противоречиво гнетёт, -- немножко чужая, таковой она себя ощущает. Умея затягивать души, ненавидит капканы. Ни малейшего следа надменности мамаши. Вполне может быть, что и это появится с годами, хотя я искренне не желаю ей такой участи. Конечно, она тоже не проста. Не простолюдинка. Ну и порода чувствуется, сейчас в Германии такие в редкость, а тут -- бабушка из Эльзаса.
Монету я, разумеется, и не подумал доставать, хорошо осознавая, что сразу буду вынужден расписаться в приказе с короткой резолюцией -- "Уволен".
-- Знаете, господин Ростоцкий, а ведь наша Симона поедет с вами! -- объявил губернатор после перемены блюд. -- Моя милая дочь -- председатель Гуманитарной миссии Манауса и соответствующего частного Фонда, в планах работы записан рейс в Дуглас, а тут вышла накладка, мой разъездной катер ушёл в Панизо, и прибудет только послезавтра вечером, он их и привезёт назад. Сами понимаете, план есть план, срывать сроки нежелательно.
-- К африканцам? -- удачно удивился я, изо всех сил стараясь не упускать смысла слов, сказанных за столом. Мне сейчас вообще хотелось взять гитару или принципиально чуждый мольберт, а не заниматься унылым политесом.
-- Она поедет не одна, дорогой Герман, -- поспешила ответить госпожа Эвелин Папке, по-своему расценив мой вопрос. -- С ней отправятся две дамы из миссии, а также Эрих и наш верный Генрих, для охраны. Вам же будет заплачено по тарифу, бюджет миссии такие затраты предусматривает.