На КП изображает статую Командора Слава Сиротин, ни капли уже не политрук, а вовсе даже майор. Золотой дождь имени Гейдриха, как понимаю. Здороваемся, после чего, нисколько не чинясь, вводит в курс дела. От прежнего летсостава девятеро орлов осталось. Считая нас, но не считая временно не летающего Самого. То есть комполка Сиротина. Из тех, с кем вчерашним утром – подумать только! – за ТБ вылетали, Харитонов вернулся, Бабков вернется – дал знать по рации, Сахно, кажется, с концами… Мы же теперь, милостию бога и Верховного командования, опять 123-й иап. Знамя и прочие необходимые вещи на месте уже. Использовать нас для любых неистребительных целей со вчерашнего дня запрещено. То есть, главное, штурмовки отменяются. Далее. Вчера перебросили полтора десятка свежих ребят. Говорят, лучших отобрали. Все на «чайках». В основном из 160-го иап 43-й иад. Технарей комплект, даже с некоторым избытком. Матчасть аналогично. Машинки нам подобрали и подготовили – сейчас пойдем знакомиться.
Вчера, пока народу совсем мало было, отработали новую систему дежурства. С пятью постами ВНОС на проводной связи и парой – наконец! – в готовности номер один, то есть в кабинах, техник рядом, парой в готовности номер два – то есть где-то рядом, и остальными – по мере надобности. Понравилось. С прибытием пополнения увеличили численность групп до шестерки из трех пар, а на срочные задания отправляют группу, что в готовности номер два. К которой мы со старшим (!) лейтенантом Жидовым и присоединяемся ровно через час. То есть в девять нуль-нуль.
«Птичка» стоит примерно там же, где, бывало, прежние две. Ручкаемся с Колей. По нынешним богатым на потери временам почти родственники уже. Собственно, к этому И-153 БС я уже принюхивался в прошлый раз. Ничего машинка. Почти как предыдущий, но с М-62. То есть, с одной стороны, чуток послабже, с другой – более живучий и не так греется. Винт АВ-1. Ближе к хвосту уже «ноль-три» белеют, а под кабиной… Жаба! Или лягушка… Нет – Жяба! Моя жяба… Вытянулась в прыжке и языком схлопывает маленького такого «мессера». Со стрелкой желтенькой в лапке – к чему бы это? Царевна-лягушка вроде из другой оперы… Ладно… Зеленая на зеленом, но колер до того ядовитый подобран, что видно достаточно отчетливо. Наподобие того «зеленого сердца» у «мессеров». К тому же светлая окантовочка пущена. Умелец малевал. Спрашиваю Колю:
– Твоя работа?
– Не… Рома, ну, оружейник. Его из Суриковского призвали. Как меня – из МАИ. Как узнали… ну, что вы скоро… вспомнили вашу Жябу – решили нарисовать. Закрасить?
– Пусть будет. Может, еще и спасибо скажу. Если немец хоть долю секунды на разглядывание проворонит.
– А звездочек вам сколько рисовать? Теперь все рисуют. Ну, по количеству сбитых.
– Звездочки нам ни к чему. Скромнее надо быть.
– А вам тоже лейтенанта дали? У меня и уголки есть! Не дали? А как… а почему?
Быстренько, но без грубости, так, с юморком, разъясняю не по делу разошедшемуся технарю корреляцию знания и печали, а также оного же и интенсивности процессов старения в юном организме. Занимая тем временем место в кокпите новой машинки. Завожу движок, гоняю по режимам. Нормально. Приработался уже, но не изношен. То, что надо. Отогнав машину на стоянку боеготовых и поблагодарив Колю, отправляюсь на КП. Жидов уже там. Нам сразу и задание. Километрах в сорока к северу от аэродрома висит «костыль»[218]. То есть корректировщик немецкий. И оченно достает наших. Дела мешает делать. Надо думать, к очередному контрудару готовится. М-да… Сколько их было, контрударов[219] этих, в июне–июле 41-го, а все без толку. Меня вот еще в детстве тренер учил, по рукопашке, прежде чем атаковать, подумай, ну хоть совсем чуть-чуть, долю секунды – но непременно. Всем бы военачальникам, и нынешним, и потом, по такому тренеру…
Потом масса спекуляций была по этому поводу. Мол, Сталин сам собирался на Гитлера нападать. А тот усатый, мол, лишь слегка опередил этого. Выставляя СССР едва ли не агрессором. Уроды. Сталин действительно собирался воевать с Гитлером. А как же иначе? Вражина ведь. В 26-м еще году свою «Майн кампф» написал, что Россию завоевывать будет. И ни разу, ни в каком таком голубом глазу от слов этих своих не отрекался. Хотел, однако, Сталин, чтоб Гитлер на него непременно первым напал. Ну и желательно в 42-м году, но это уж как получится. Нагнавши войск, первый удар притормозить, а затем уже и самим – вперед. И игра та штабная, про которую Жуков врал, как раз такой сценарий и отрабатывала. Собственно, так оно все и вышло. С небольшими такими поправочками, впрочем. До Москвы в 41-м и до Сталинграда в 42-м.
Взлетаем парой. Ведущим Жидов. Вскоре он отстает. Убавляю газ. Показывает знаками – что-то с движком. А не фиг было мчаться на КП вперед меня, новая машина всегда особого внимания требует. Впрочем, не хер ворчать, непохоже, чтоб у этого парня такая манера была – по два раза на одни грабли… А по мне, так одному даже лучше. Тем более «костыль». Правда, даже в первые дни его без прикрытия редко выпускали… А именно как раз о прикрытии этом самом на КП ничего сказано и не было. Ладно. Будем посмотреть.
Однако что-то мне не нравится сегодняшнее мое настроение. Чересчур легкомысленное. По опыту знаю, обычно к крутому облому. Как тогда, в 18-м. Когда в Приднестровье… Так что зайдем-ка мы южнее да с запада. Чтоб вроде как от немцев лететь. Оно ведь в жизни как бывает… Подальше войдешь – поближе выйдешь. Если, разумеется, головой не забудешь хорошо-хорошо крутить.
Тогда-то, как же… Слетайте-ка вы, мол, гвардейцы-десантнички. Без малого в отпуск. Погреться. Заодно и банкиров наших подстрахуете. А то стремно им. Вы ж ОДКБ, международные вроде как силы, вам туда можно. Приднестровье ассоциированным членом той организации было уже. Тогда со скандалом все проходило жутким, зато теперь без скандала уже. Почти. Наш взвод, усиленный, плюс взвод 217-й разведроты. Международные, типа, силы. Тоже тогда весело летели – сентябрь, не так жарко уже, сбор винограда и прочей овощи, смуглянки-молдаванки, опять же, грезились… Хрен! Кто ж знать мог, из нас-то, что туда румыны, типа, с молдаванами – хотя к тому времени антирумынские бунты по всей Молдавии уже нет-нет да вспыхивали – как раз входить собрались, под прикрытием амеров. И что перед самым что ни на есть безобразием непризнанная та республика вздумает, аккурат через опекаемый нами, вооруженными без малого до зубов, банк, свои валютно-финансовые ресурсы на рынок выбрасывать. И в таких неожиданно больших объемах! Да все в долларях! Да не канадских, не австралийских, а все-то одних лишь мерканских! Хапая золотишко, не слабо обесценившиеся к тому времени еврики и вообще, едва ли не все что ни попадя, причем вроде как абсолютно не считаясь с ценами…
Первый и последний раз схлестнулись тогда реально с америкосами. Кадровыми, в смысле. Обычный спецназ, ну, зеленые береты, плюс спецназ Министерства финансов ихнего. Если бы не Серый с его чуйкой, схрумали б нас тогда и не подавились. Вместе с фээсбэшным спецназом, который тихарился-тихарился, а потом вдруг возьми да и всплыви. Расслабляющая обстановка. На всех действует. Почти.
Короче, в ту самую ночь, когда те дельце свое наметили, Серый вроде как в самоволку собрался. Меня с собой. Позвал. Первое время неохотно. Отпускал. От себя. Ну, после той истории. Не то чтоб не доверял… Если б нашел бы способ. Так. Опасался. Еще пяток парней с нами. Из своих. Старичков-контрабасиков. Проверенных. Но вместо самоволки по соседним кварталам рассредоточились. Ждать.
Дождались. Выжили тогда мы с Серым и Пан. Тоже с нами был. Зато для янкесов до чего ж сюрприз был, когда сзади и с боков, да в самый интересный момент… Меня же Серый еще чуток притормознул. И не зря. Финансовый тот спецназ сзади шел, с парой гражданских. Я так хотел было бабу оставить, гендерные рефлексы сработали, но Серый решил, что мужик солиднее. Не ошибся. Он вообще редко ошибался. На боевых. Я тогда первый орден получил. Мужества. За педераста того плюс пару рюкзачков, с ноутами и бумажками какими-то. Небезынтересными. Для заинтересованных, разумеется, лиц. Банкиров наших прикрыть удалось, хоть и дороговато нам это встало, а те тоже ребята непростые оказались. Что надо – вывезли, что не надо – уничтожили, педика экспрессом допросили, инфу впитали, после чего спокойненько так – более не нужен, мол. Порода эта их безжалостная совершенно. Почище любых спецназеров. В данном конкретном отношении. Потом проторенным транзитом через пол-Украины и оттуда же на транспорте в Венесуэлу. Шустрые ребята. Вместе с нами. Как имеющими опыт. И чтоб знало поменьше. Народу. О тех делах. После добавили, однако, еще полтора десятка с 45-го полчка. Отдельного. В ближайшем тогда будущем – моего. По центру Америк примерно та же история. Активы распродаются, доллар падает, на биржах паника. Янкесы высаживаются, а нас уже и там нет. Потому как мы в Гвиане. Рядом ведь – зачем с России группу гнать. Опять же, с акклиматизацией хлопот меньше. Делать ничего не надо – только на космодром этот дурацкий смотреть. Вроде отпуска вам – чин из посольства пошутил. В жопу такой отпуск. Малярия тропическая – это так, семечки. Для тех мест. А как вылезли из душной задницы той, мир стал другим. Уже. Штаты объявили внешний дефолт. То есть доллар свой девальвировали на порядок, но по внешнему только своему долгу, впрочем. Китаезы же, сильно обидемшись, заявили о своем безусловном праве на компенсацию. В виде Тайваня. И не только заявили. Да так у них все лихо получилось. За считаные часы. Пятая колонна. То есть мы из Гаваны вылетали, они заявили. А к тому времени, как в Москве сели, уже – поздно, старик… Америкосы и пикнуть не успели. Поначалу.
