А чего это он, собственно сюда приперся? Ему что, заняться нечем — все к приезду Никифора уже готово? Да наверняка же нет! Ага! Ну, Спирька, держись, сейчас сэр Майкл, виконт э-э… Ратнинский, тебя на кастинг пригласит. И хрен открутишься…".
Мишкины зловещие размышления прервало дерганье за рукав и Сенькин голос:
— Минь, а Минь!
— Чего тебе?
— Минь, а ты над Кузькой начальник?
— Гм, ну, начальник…
— А тогда вели ему, что бы он мне самострел дал!
Сенька, похоже, ни сколько не сомневался в том, что его просьба будет выполнена и аж приплясывал на месте от нетерпения. Мишка глянул на группу ребятишек, заметил, что все, как один, смотрят на него с Сенькой и догадался, что братишка чего-то им там нахвастал.
"Если отказать, поднимут на смех, а среди пацанов вполне могут быть и дети холопов. Нет, смеяться над внуком хозяина позволять нельзя".
— А для чего тебе самострел, Сенька?
— Как для чего? Стрелять!
"Железная логика. Ну, ладно".
— Хорошо, подожди здесь.
Мишка сходил к столу, забрал лежащий на нем самострел, подсумок с болтами и вернулся к Сеньке. Краем глаза покосился на ребятишек — те замерли в ожидании.
— На, держи.
Сенька цапнул самострел и чуть не выронил его — оружие, видимо, оказалось тяжелее, чем он ожидал. Мишка достал из подсумка болт, протянул братишке.
— Как стрелять знаешь?
— Знаю, Минь, вот тут нажимать надо.
— Сначала заряди.
— Ага.
Сенька упер самострел в землю, наступил ногой на рычаг, поднатужился и… ничего не произошло. Мишка с трудом удержался от произнесения банальности: "Мало каши ел". Вместо него эту великую мудрость озвучил Спиридон. Мишка вмешательство приказчика проигнорировал и сочувствующе спросил Семена:
— Не выходит? А посильнее не можешь?
Сенька попробовал еще раз, результат оказался прежним. На глазах у братишки навернулись слезы, он, уже понимая, что ничего не получится, вцепился в самострел так, что побелели кончики пальцев, не желая расставаться с вожделенным оружием. Его несчастье тут же начало усугубляться раздавшимися со стороны ребятни смешками. Мишка внимательно осмотрел ребятню, убедился, что среди них нет никого, кто мог бы своим весом хотя бы наполовину провернуть рычаг самострела и приглашающее махнул рукой.
— Попробуйте, может быть у кого-то из вас получится? — Нагнулся к Сеньке и прошептал: — не бойся, ни у кого из них тоже не выйдет.
Вокруг самострела началась толкотня, каждый желал попытать счастья раньше других, но успеха не добился никто. Сенькино лицо по ходу дела все больше светлело, слезы высохли, но взгляд его, все равно, не отрывался от самострела. Мишка дождался, когда попытки поставить оружие на боевой взвод пошли уже по второму кругу и резко приказал:
— Всё! Хватит! — Потом поймал за ухо примеченного наиболее активного насмешника и спросил: — Ну, и над чем же ты смеялся?
Пацан взвыл, попытался вырваться, но Мишка держал крепко. Остальные мальчишки на всякий случай отскочили подальше, рядом остался только Сенька. Мишка, не отпуская уха повернул страдальца к себе лицом и заглянул в глаза.
— Чего пищишь, как девчонка?
— Больно-о-о!
— Будущий воин должен уметь терпеть боль. Или ты холоп?
Спросил и вдруг понял: да, холоп. Что-то такое изменилось в лице пацана. На всякий случай переспросил:
— Семен, он холоп?
Сенька растерянно кивнул. По малолетству он еще не научился делать различия между ровесниками в зависимости от социального положения, но учить этому в обществе, которое еще очень и очень долго будет феодальным следовало с детства. Понимая, что буквально наотмашь бьет по детской психике, мысленно проклиная себя за это, Мишка еще сильнее сжал ухо пацана и повысил голос.
— А если холоп, то как ты смел насмехаться над внуком воеводы Корнея Агеича?!
— Я не насме…
Мишка не дал договорить.
— А если холоп, то что ты здесь делаешь? Работы нет?
Несколько мальчишек торопливо выскользнули из кучки сверстников и подались к ближайшему проходу между постройками. Мишка еще повысил голос — почти до крика.
— Стоять! Стража задержать их!
Ученики Воинской школы, уже дано забывшие о деле и, разинув рты, наблюдавшие за происходящим, перегородили узкий проход и похватав ребятню, подтащили беглецов к Мишке. Пять пар глаз со страхом уставились на старшину Младшей стражи. Мишка отпустил ухо своего пленника и пихнул его к остальным.
— Слушайте меня и не говорите потом, что не знали. Холопу к оружию притрагиваться запрещено! Еще раз увижу около воинского железа, прикажу выпороть так, что задница вспухнет! И остальным скажите…
Мишка запнулся, потому что буквально напоролся на обжигающий взгляд Роськи. Роська стоял неподвижно, ничего не говорил, а только смотрел, и это было хуже всего. Захотелось развернуться и сбежать. Или попросить у Роськи прощения. Или… все равно что, но лишь бы не видеть этого взгляда.
Мишка мотнул головой, словно избавляясь от наваждения и гаркнул:
— Пошли вон! — пацанов словно ветром сдуло. — Десятник Дмитрий! Продолжать занятия! — «Курсанты», не дожидаясь команды преувеличенно заинтересованно окружили Кузьку. Митька, больше для порядку выкрикнул: "Слушаюсь, господин старшина", но никакой команды отдавать не стал, ее и не требовалось. Краем глаза Мишка уловил заинтересованную рожу Спиридона — тому-то, конечно, все эти экзерсисы были в диковинку, но очередь приказчика еще не наступила. Надо было заканчивать урок для Семена. Мишка обернулся к младшему брату и спросил:
— Всё? Больше здесь холопов нет?
— Нету…
— Ну, зови остальных поближе, поговорим.
Пацаны приблизились с заметной опаской, и Мишка заговорил с Семеном, но так, чтобы слышно было и остальным.
— Ты не огорчайся, что с самострелом не вышло, я тоже не с него начинал, а вот с этого.
Вытащив из ножен кинжал, Мишка немного побросал его в воздух, перехватывая рукоятку то так, то эдак. Потом метнул кинжал в заборный столб.
— Вот. Пока этому не обучился, самострела у меня вообще не было. Сначала учился стоя на земле, потом — сидя верхом. Пока выучился, накопил вес и силу, тогда уже смог самострел взводить. Теперь вот, других учу. — Мишка кивнул на «курсантов». — Могу поучить и тебя, если хочешь, конечно.
— Хочу, хочу! Научи, Минь.
— Хорошо. Сделаю тебе деревянный кинжал и начнешь…
— Деревянный! — разочарованно протянул Сенька. — Я думал, что ты меня по-настоящему учить будешь…
— Не перебивай! Учись выслушивать старшего молча и до конца. Я тоже с деревянного начинал, иначе бы без пальцев остался. Но настоящий кинжал у тебя будет. Когда Кузьма освободится, скажешь ему, что я просил его сходить вместе с тобой в оружейную кладовую и подобрать тебе оружие по руке. Завтра покажешь его мне, и я сделаю тебе точно такой же деревянный. Начнешь самого простого… Ну-ка, принеси мой кинжал.
