Не каждому дано в подобной ситуации сохранять преданность стране и продолжать честно служить несмотря на то, что их семьи подвергаются вполне реальной опасности находясь за сотни миль от театра военных действий. Но эти военачальники стойко переносили свалившиеся на них бедствия.
Того уже был готов сделать сепуку, но офицеры его штаба применив силу, удержали его от этого, точку в этом вопросе поставил микадо, когда позволил адмиралу совершить ритуальное самоубийство, если тот сможет убедить его в том, что ему найдется достойная замена. Убедить адмиралу не удалось и пришлось смириться с приказом императора, о недопущении самоубийства, впредь до получения на то особого одобрения.
Но делать все же что-то было нужно. Преимущество японского флота теперь уже было чисто иллюзорным, основанном только на количестве вымпелов, но никак не на качестве. Множество новейших и наиболее ценных в боевом отношении кораблей погибли, большие потери были и среди личного состава, а моряка за короткий срок не подготовить, к тому же они уносили с собой и бесценный опыт приобретенный в боях.
Русские крейсерские операции сделали недопустимым отправку одиночных кораблей с подкреплениями и снаряжением, теперь приходилось формировать конвои, но и тут были трудности. Того прекрасно осознавал, что независимо от количества судов в охране конвоя должен будет участвовать практически весь флот, только так они могли хоть как-то противостоять русской эскадре. Поэтому было принято решение о формировании в нескольких портах, одного большого конвоя, который должен был включать в себя шестьдесят пароходов и перевезти целую армию.
Огромная ответственность. Ведь если не суметь обеспечить охрану транспортов, то потери понесенные в этом случае невозможно даже вообразить. Это был бы полный крах. Японский адмирал не обманывал себя и даже не допускал мысли, что такую масштабную операцию удастся скрыть от русских. Если бы речь шла только о военном флоте, то это хотя и было бы сложно, но вполне возможно. Ведь сумели же они начать войну с внезапного нападения на русскую эскадру. Но здесь было другое, конвой составлялся в течении месяца. В течении месяца транспорты грузились всем необходимым и покончив с погрузкой ожидали остальных.
По всему выходило, что встречи с Макаровым не избежать. Не сможет он позволить такому огромному количеству транспортов проследовать на материк. Но с другой стороны, Того добивался именно этого. Он хотел генерального сражения. Так как у него оставался последний шанс разбить русских. Шаг отчаянный, грозящий полным разгромом, но он был. С другой стороны, даже если не удастся потопить русскую эскадру, корабли обеих сторон будут в таком состоянии, что будут вынуждены вновь уйти на ремонт. Долгое время адмирал искал возможность сойтись с Макаровым лицом к лицу, однажды он такую возможность имел, но хитрый Макаров все повернул так, что преимущество японцев практически свелось к нулю. Сейчас предстояла новая встреча и теперь уж козыря будут на стороне русских, у которых было преимущество в броне и калибре.
Нельзя сказать, что адмирал, с огромным желанием шел на этот шаг, он прекрасно понимал, что поражение в этом бою, будет означать полный разгром японского флота, что фатально скажется на всей войне. Однако его предложение о сопровождении каравана в Чемульпо и последующей отправки грузов берегом, было отвергнуто сразу и бесповоротно. Армию на материке необходимо усилить и сделать это в максимально сжатые сроки, что возможно только доставкой грузов в Бидзыво.
Не видя иного выхода, Того собрал командиров миноносцев и обратился к ним с речью, призывая их вспомнить о пути самурая. По сути, он откровенно рассказал о ситуации сложившейся на сегодняшний день и высказал свое мнение. Превосходство русской эскадры против объединенного флота было несомненным и не подвергалось сомнению. Они превосходили японцев в броненосцах и крейсерах. Предстоящее сражение обещало быть для Японии практически безнадежным. Практически, но не полностью. Они все еще обладали подавляющим превосходством в миноносцах и именно им предстоит стать острием самурайской катаны, явив собой божественный ветер, который дважды спасал Японию от орд захватчиков.
По сути, наличием каравана, Того вязал себя по рукам и ногам, но он был лишен выбора. Ему попросту не оставили иного выхода. Да отправлять конвой при таких условиях было рискованно, но генеральный штаб решил все же пойти на это. Армия на материке остро нуждалась в боеприпасах, снаряжении и пополнении в живой силе. Небывалая по масштабам операция. Но сказать, что полностью безнадежная нельзя, у японского флота еще была надежда. Последняя, но не столь уж и иллюзорная.
В желающих вступить в отряд 'Камикадзе' недостатка не было. Как только определились со списком кораблей которым предстояло войти в состав элитного отряда, его штаб едва успевал отбиваться от вала рапортов с просьбами о переводе. Для того чтобы пробиться в это подразделение использовались всевозможные интриги. Офицеры и моряки рвались в него и с броненосцев и с крейсеров и с контрминоносцев, которым в предстоящем бою отводилась роль охраны каравана и в бой предстояло вступить, только в случае прорыва русских кораблей. Капитаны второго ранга, были готовы встать на мостик малого номерного миноносца, и это после долгой упорной службы и продвижения по карьерной лестнице.
Командующему пришлось урезонивать своих подчиненных, отдав распоряжение, о том, что подвижка личного состава на кораблях этого отряда будет производиться только в случае естественных причин, как то болезни, травмы, ранения или гибель, для всего этого совсем не обязательно участвовать в боях, служба на флоте сопряжена с опасностью даже в мирное время. Другой причиной могло оказаться желание моряков отряда перевестись на другое место службы, в этом случае препятствий не должно было чиниться даже матросам, мало того, при малейшем сомнении в участии в предстоящей операции, командирам рекомендовалось осуществить замену. Но ни одного подобного случая не было.
Один из номерных миноносцев отобранный в отряд, при очередном выходе в море, попал в туман и наскочил на подводную скалу. Сам кораблик получил несерьезные повреждения и вскорости должен был вступить в строй, вот только к выходу конвоя это проделать было невозможно. Отчаявшийся командир корабля, подающий большие надежды молодой лейтенант, сделал себе сепуку, не в состоянии пережить позор, которым как он считал, покрыл себя. Вот такие вот настроения владели японским флотом. Японские моряки не только не хотели признать, что проигрывают войну, они верили в свою победу и рвались в бой.
