Об остальном они решили поговорить позже, после встречи с обитателями замка и вкусного завтрака. Им предстоит многое открыть друг другу и разгадать все тайны, стоящие преградой на пути к их единому будущему.
Больше всего Свон тревожило, знает ли Эдуард о секретах своей матери, как он отнесется к тому, что по закону не является наследником? Стоит ли ему знать об этом? Она видела, что принц отменный правитель, а ее признания могут сломать ему жизнь и задушить их любовь.
Они сидели рядом за большим столом, вольно или невольно касаясь друг друга, бросая нежные взгляды, вспоминая и поцелуи, и объятия, и более интимные моменты, вызывающие у принца задумчивую улыбку, а у Свон румянец на щеках.
После завтрака принц отлучился из крепости. Он встречался с командиром пограничного гарнизона. По поступавшим донесениям, на границе стало неспокойно, появился чужой люд, и это не были контрабандисты. Опасаясь, что оживление произошло из-за прибытия в Дохо Свон с ребенком, Эдуард собрал совет, где обсудили меры безопасности. Для усиления погранзаставы из столицы выписали отряд стрелков, несколько боевых ящеров и запасы оружия и продовольствия в Дохо, на случай осады замка.
Эдуард вернулся поздним вечером и нашел Свон в своей комнате. По его распоряжению вещи девушки уже перенесли. Он не хотел расставаться с ней даже ночью. Вернее, ночью ему особенно не хотелось расставаться с ней.
Наблюдая за Свон, он заметил, что она уже несколько минут не перелистывает страницу книги и смотрит в нее пустыми глазами, и нет-нет вздыхает. Эдуард забеспокоился.
– Что с тобой? О чем ты думаешь?
– О Петушке. Мне нужно проведать его, – Свон погладила руку Эдуарда, лежащую на подлокотнике кресла. – Я соскучилась. Столько раз заходила, а он все спит да спит.
– Я пойду с тобой. Мне интересно посмотреть на наследника графа Пигеон.
Свон опять вздохнула.
– Что тебя тревожит? – принц взял руку Свон и поцеловал. Он все замечал, с тех пор, как нашел беглянку. Боялся отпустить ее на шаг от себя, словно та опять убежит.
Вчерашний случай нападения показал, как быстро можно потерять любимую, несмотря на неусыпную охрану. Глядя на Свон, наследник шептал, словно заклинание: «Только смерть разлучит нас».
– Петушок не видел меня молодой. Узнает ли? Я боюсь обнаружить, что стала для него чужой.
– Ты никогда не будешь чужой для Пигеона-младшего. Ты станешь ему крестной матерью, а я – крестным отцом. Я заказал обряд крещения, проведем его завтра утром. Что еще тебя волнует? – тихо спросил он. Рука Свон согрелась в большой ладони Эдуарда.
– У меня столько вопросов! – вздохнула Свон. – Но я боюсь услышать ответы. Мне кажется, что я прежняя перестану существовать, погребенная под новыми знаниями. Я боюсь потерять себя.
– Ну, уж нет! – засмеялся Эдуард, наклоняясь близко к лицу Свон. Не надо, чтобы она мучилась теми же страхами, что и он. – Опять потерять? Никуда ты не денешься ни от меня, ни о себя. Ты не одна. Я рядом, и всегда будет так. Не зря же я столько лет ждал, пока ты подрастешь.
Последовал поцелуй в щеку, поцелуй в губы, вздох и новый вопрос:
– Вы уже тогда знали, что я буду вашей? Влюбились в маленькую девочку?
– Боже! За кого ты меня принимаешь? Влюбиться в ребенка? – принц округлил глаза. – Нет, все произошло гораздо позже. Помнишь, как мы встретились во второй раз? Я был уверен, что ты опять тонешь. Не смейся! Тогда я не знал, что тонущая крестьянка и есть моя Свон.
– Вы оценили прелести тонущей крестьянки? – возмутилась Свон.
– Трудно было не заметить, что находится под тонкой рубашкой, – Эдуард пересадил Свон к себе на колени и провел ладонью по ее груди. – Мне стало жалко, что мир лишится такой красоты. Вот я и потащил нагую девицу на берег.
– Вы тащили меня так, словно я подстреленная утка! Никакой нежности. А потом бросили в пыль и убежали. Хорош спаситель! – Свон надула губы в притворной обиде.
– О! Так ты хотела бы, чтобы я был нежен с каждой спасенной крестьянкой?
– Их много? – в голосе Свон прозвучала ревность. – Нет, пожалуйста, будьте нежны только со мной. Когда вы догадались, что тонущая крестьянка – это я?
– Прости, я не знал до тех пор, пока Алекс не подсказал мне. Я обратил внимание на знакомую фигуру, когда ты вернулась с реки. Мы стояли у окна на втором этаже замка Шовеллер и наблюдали, как ты стараешься остаться в тени, пробираясь на кухню. Я сказал Алексу: «Вот еще одна спасенная мной душа!». Он долго смеялся, мне пришлось даже стукнуть его.
– Как я не хотела, чтобы меня тогда кто-нибудь заметил! – Свон застонала, пряча лицо в ладонях. – Кувырки в канавах и лежание в грязи на берегу реки не сделали меня привлекательнее!
– Зря ты так думаешь. Ты была, – принц немного замялся, подыскивая слова, – настоящей, естественной, дикой и очень привлекательной. Знаешь, почему я бросил тебя на берегу? Еще минута – и я бы не справился с собой.
– И вам пришлось бы жениться на крестьянке! – весело закончила Свон.
– Нет, – в голосе принца не было и капли веселья. – Короли не женятся на крестьянках.
– Даже если бы это была я? – Свон не могла поверить, что Эдуард говорит серьезно.
– Даже если бы это была ты. Связь закончилась бы там же у реки. Мои люди потом нашли бы тебя и позаботились, чтобы не родился королевский бастард.
Свон выпуталась из объятий и соскочила с колен Эдуарда. Он встал следом.
– Значит, только знание того, что во мне есть королевская кровь, делает меня вашей невестой?
– Да. Иначе быть не могло.
Сердце пропустило удар, в груди Свон все сжалось от внезапной обиды и боли. Она понимала то, о чем он говорит… Понимала умом, но не сердцем. Сердцу хотелось невозможного чуда, а душе любви – сильной, всепоглощающей, заставляющей Эдуарда забыть о долге и традициях. Это оно, ее глупое сердце, горело огнем, тянулось к сердцу любимого и готово было принять его любым – богатым и нищим, в короне и без, здоровым и немощным калекой. Любым! А он?…
– Я никогда бы не стала вашей женой, не будь во мне капли королевской крови.
Она сказала это больше себе, чем ему, и горечь от сознания правдивости своих мыслей легла тяжкой ношей на ее трепетавшее от любви сердце.
«Скажи, что я была бы тебе нужна любая… Всякая… Пожалуйста, скажи мне это!»
Эдуард отвел взгляд и тихо ответил:
– Нельзя изменить существующие законы. Короли не женятся на крестьянках. Они могут стать любовницами, но не женами. Я не хочу гадать, что было бы с нами, если бы я не надел на тебя однажды кольцо Жизни. Я люблю тебя, Свон.
Свон была задумчива, иногда с губ срывались тяжелые вздохи, но, в конце концов, она уткнулась лицом в грудь Эдуарда и прошептала:
