Наконец, наше небольшое восхождение закончилось. Мы остановились на довольно широкой и ровной площадке, окруженной низкорослыми деревьями. Где-то сбоку, внизу слышался шум воды. Там, в невидимом глазу из-за деревьев ущелье, бежала небольшая речушка.
Вирасингхе вытер пот со лба и сказал:
— Вот и все, мистер Деклер, — и дал знак своим слугам.
Один из них грубо за руку отдернул от меня Терезу, а другой выхватил свою саблю и ее заостренный кончик уперся мне в горло. Еще один слуга остался вблизи своего начальника.
Я посмотрел на Терезу. Один из слуг крепко держал ее за руку, но его сабля осталась в ножнах.
— А где же развалины? — не к месту спросила Тереза. Ее лицо стало бледным.
— Развалин не будет, мисс Одли, — сказал Вирасингхе. — Рассказ про них мне понадобился, чтобы наедине переговорить с мистером Деклером, Энтони де Клером. Ведь ваше полное имя именно такое?
Разговаривать с почти воткнутым острием в горло было невозможно. Большой начальник заметил это и что-то сказал слуге. Тот отошел от меня на шаг, но острие сабли продолжало быть направлено в мою сторону.
— Вам не стоит беспокоиться, мисс Одли, — продолжил, заманивший нас в ловушку, чиновник. — С вами все будет хорошо. Утром вас посадят на корабль, и вы продолжите свое славное путешествие.
— А мистер Деклер? — спросила Тереза.
— А мистер Деклер останется на острове, — ответил ее собеседник. — Ему здесь нравится. Ведь, если это было бы не так, то он бы не вернулся сюда вновь, не так ли?
Вирасингхе зло смотрел на меня. Сейчас он напоминал мне коротышку-живуна из сказки про Элли. Такой же пузатый, в такой же смешной шляпе. Только вряд ли он пришел просить меня стать их правителем.
— Вы ведь не первый раз уже на Цейлоне? — продолжал допытываться пузан.
Молчать было глупо. Я снял шляпу, при этом слуга дернулся и подскочил ко мне со своей кривой саблей. Но в моих руках была только шляпа, и он не стал вновь тыкать в меня своей железкой.
Я наклонил голову.
— Видите шрам? — сказал я. — С месяц назад меня ударили по голове, и я потерял память. Я не знаю, были я здесь или нет.
Вирасингхе посмотрел на меня. Было видно, что он подозревает меня в какой-то уловке.
— Не важно, — сказал он после некоторого размышления. — Это ничего не меняет.
— Этот человек — убийца, — сказал Вирасингхе, повернувшись к Терезе. — Двадцать лет назад он убил всю мою семью. Жену, детей, сестру, ее детей. А также с десяток слуг, что были с ними.
Тереза ахнула и ладонями закрыла рот, словно боялась, что произнесет какие-то ненужные слова. Слуга уже не держал ее за локоть. Но она продолжала неподвижно стоять рядом с ним.
— Нет, нет, — усмехнулся пузан, явно довольный, произведенным его словами, эффектом. Его отдышка, вызванная подъемом в гору, прошла. Дыхание стало ровным. Слова текли легко и веско. — Не подумайте, мистер Деклер не какой-нибудь маньяк. Он просто командовал одним из взводов английских солдат. Мы тогда боролись за свою свободу. Неудачно, надо сказать. Полковник подавил наше восстание в крови.
— Но англичанам этого было мало. Они заранее поставили на дороге заслон, чтобы никто из восставших не смог уйти из города. Как раз недалеко от места, где мы сейчас с вами находимся. Первыми на заслон наткнулись наши семьи. И солдаты их расстреляли.
— Это правда? — спросила Тереза.
Речь Вирасингхе была, как видно, предназначена, в первую очередь, для нее.
Я ничего не ответил Терезе, только пожал плечами. Сколько можно твердить «я не помню, я не помню»? Вряд ли это может что-то изменить.
Не дождавшись ответа, Тереза опустила глаза, ее руки безвольно повисли по бокам.
Но Вирасингхе, очевидно, вошел во вкус и решил поиграть в адвоката.
— Впрочем, — сказал он. — Мистера Деклера можно понять. Были сумерки. Дорога извилистая. Он слышал шум бегущих людей. Вряд ли он видел, что бегут женщины и дети.
Пузан, большой начальник и, по совместительству, главный злодей замолчал, словно вспоминая что-то.
— Понять можно, но простить вряд ли, — продолжил он после паузы. — Я не могу простить вас, мистер Деклер.
— И после этого вы пошли на службу к убийцам своих родных? — спросил я.
— Да, — с улыбкой ответил Вирасингхе. — Вот уже десять лет, как я управляю городом. А сегодня у меня появилась возможность отомстить одному из убийц моей семьи.
— Как там говорят ваши военные? Это было не бегство, а тактическое отступление, — засмеялся он и что-то сказал слуге, стоящим рядом с Терезой.
Тот снова схватил ее за руку и куда-то потащил. Я дернулся, но острие сабли снова уперлось мне в горло.
— Я никуда не пойду без него! — закричала Тереза. — Оставьте нас в покое!
Вирасингхе замахал руками, и слуга, схвативший Терезу, остановился.
— Мы с мистером Деклером просто поговорим, — сказал он Терезе.
— Вы же не хотите втягивать в неприятности и мисс Одли? — зашипел пузан в мою сторону.
— Все хорошо, Тереза, — громко сказал я. — Я нагоню вас чуть позже.
— Правда?
— Да, — подтвердил я. — Я уверен, что мы с господином Вирасингхе сможем договориться.
Тереза и один из слуг стали спускаться по тропинке вниз горы и вскоре исчезли из виду.
— О ней можете не беспокоиться, — сказал Вирасингхе. — Ее до утра продержат в моем доме, а утром посадят на корабль.
— Но вы ее не догоните, — продолжил он. — Это исключено. Вы останетесь здесь.
Сцена 97
«Стрелять или рубить?» — подумал я. — «Как они будут меня убивать?»
За спиной была тропинка в гору, по которой можно было рвануть верх. Но она, насколько я запомнил, была засыпана мелкими осколками осыпавшейся скалы. Смогу ли я быстро по ней бежать? Не получу ли пулю в спину? От ударов саблей, под «сном», я, скорее всего, смогу увернуться, а если начнут стрелять? Смогу ли я увернуться от пули? Даже пробовать не хочется!
На всякий случай я перешел в «сон», который был моим единственным оружием. Успокоил звуки, нахлынувшие на меня со всех сторон, и стал ждать действий противника. Пусть ходят первыми.
Вирасингхе меня удивил. Он достал из кармана пиджака какую-то бутылочку, сделал два шага ко мне и поставил бутылочку на землю.
— Чтобы вы не думали, — сказал он, улыбаясь. — Я не собираюсь нарушать присягу данную полковнику. Я не буду проливать кровь британских подданных.
Пожилой чиновник отошел назад, а его слуги стали рядом с ним, по бокам. Как видно, холодное оружие было у них в большей чести, чем огнестрельное. Левой рукой каждый их них поддерживал ножны сабли, висящей на боку, а правая рука была на эфесе. Дернусь, взлетят вверх клинки и прощай моя вторая жизнь. Нападать по одному они не будут. Увернусь от одного, получу от другого. Вряд ли я переживу удар заточенной железякой. В последний раз мне хватило бутылки виски по голове.
— Вам надо это выпить, — сказал Вирасингхе, указывая на бутылочку. — Это — яд, но, как говорят у нас, ласковый. Вы просто заснете и не проснетесь. Никакой боли или других неприятных ощущений.
— А если не выпью? — спросил я.
— Вас зарубят мои слуги, — сказал пузан. — Поверьте, они это могут. Мой совет — выпейте.
— Хорошо, — сказал я. Подошел к бутылочке, поднял ее с земли и сделал два шага назад, а затем еще два. Лишнее расстояние мне не помешает. А потом…
А потом я сделал два движения. Достал из нагрудного кармана пиджака китайские костяные карты, подарок Генриха и вылил на них содержимое бутылочки.
— Ну что же…, - скривился Вирасингхе и что-то крикнул своим слугам. Те бросились в мою сторону, но было поздно.
Первая, брошенная мной китайская карта, попала в горло слуги, стоящего справа от пузана. Тому, что слева, карта воткнулась в щеку. И никакой ласки. Тела охранников выгнуло дугой, из открытых, пытающихся глотнуть воздуха, ртов, пошла какая-то желтая субстанция, а их кожа потеряла природный темный оттенок и стала белой, как мелованная бумага.
