— Занять круговую оборону! Командиры взводов — ко мне!
Не дожидаясь команды, капрал достал остро заточенную саперную лопатку — у него была русская, старого образца, но из хорошей стали и крепкая, начал окапываться. В последние годы в американской армии не очень любили окапываться, предпочитая заграждения из бетона и наполненных землей больших, армированных стальной сеткой мешков. Но командиры, которые понимали что к чему — упорно считали, что нет лучшего укрепления, чем хороший окоп и предпочитали зарываться в землю всякий раз, как-только представлялась возможность[61].
Глядя на капрала, окапываться начали и другие, кто не выбросил из своего рюкзака саперную лопатку. А кто выбросил — им же хуже….
Обстреливать начали минут через двадцать, из зеленки. Так получилось, что они высадились на плоском склоне холма у самой его вершины, плоский он был настолько, что ты поднимался по нему и даже не чувствовал крутизны, примерно пятнадцать градусов от горизонта. Получалось, что у них был свободный огонь — но и из зеленки их так же могли запросто обстреливать, поскольку простреливались все их позиции. Капрал уже выкопал — долгое знакомство с лопатой сделало его руки мозолистыми, а работу лопатой быстрой и ловкой — окоп для стрельбы лежа, выложил бруствер и сейчас углублял окоп, понимая что чем он будет глубже, тем сохраннее будет его задница.
Пуля щелкнула по камням — и кто-то выругался в голос.
— Контакт с фронта, одиночный снайперский огонь!
Лично капрал не был уверен в том, что снайперский, муджики часто били одиночными из АК, стремясь создать видимость работы снайпера, чтобы заставить нервничать, прекратить продвижение вперед и вызвать поддержку. Но это мог быть и настоящий снайпер.
Бросив лопатку, капрал приложился к пулемету, пытаясь определить, куда стрелять. Но перед ним была только зеленка, проклятая зеленка, дорога и дальше кишлак.
Рядом кто-то тяжело плюхнулся, оказалось — Нулан
— Окопался? Хорошо. Держи центральный сектор, ты сейчас наш основной козырь, капрал. Мы толком не развернулись.
— Есть, сэр.
— Патроны береги. Чувствую я — застрянем тут.
— Да, сэр. Сэр…
— Да?
— Какого черта нас тут высадили?
Нулан усмехнулся — мрачно и зло.
— Тактический десант. По этой дороге сюда должна продвинуться бронеколонна АНА, зачистить вот тот кишлак. Только чую я — ни хрена они сюда не продвинутся, не первый раз. Держи ухо востро, морпех.
— Семпер фи, сэр.
От нечего делать — окоп был почти поясным, мощный бруствер с бойницами, можно вести огонь на три стороны — капрал переключил рацию на "общий" канал, пытаясь понять, что происходит вокруг и чего им ждать. Обмен выходил невеселым — день только начался, желто-красное солнце еще висело над самыми горами на востоке — а уже в нескольких точках провинции шли ожесточенные бои с моджахедами…
— Альфа-майк, это Красный пес, мы под постоянным обстрелом, до пять-ноль ублюдков вокруг нас. Мы с трудом удерживаем позиции и не можем продвинуться дальше, нуждаемся в поддержке, прием!
— Гражданин, это Дельта-три. Мы на третьем километре дороги, заняли точку Индия-три, в кишлаке на север от нас духи, как понял, прием!
— Альфа-майк-три, Пятнадцатый на позицию Индия-восемь не вышел, повторяю — Пятнадцатый на позицию Индия-восемь не вышел.
— Дельта-три, это Гражданин, дай точные координаты для обстрела позиций противника. Я постараюсь найти пару птичек и отправить на помощь вам!
— Понял тебя, Гражданин, передаю связку, Эхо Чарли Лима Эхо Виски Сьерра Чарли Виски Виски раздел, подтвердите, прием
— Гражданин, это Гризли-шесть-главный, заняли позицию Кило-восемь, потерь нет. Подвергаемся обстрелу из гранатометов со стороны населенного пункта южнее нас, прошу разрешение на использование термобарических, прием.
— Гражданин всем Гризли, использование термобарических разрешаю, повторяю — использованием термобарических разрешаю.
— Альфа-Майк, Жаворонок-четыре сообщает о логистическом конвое, подвергающемся обстрелу в районе севернее чек-пойнт омега-три. Чекпойнт выслать помощь не может, они-тоже под обстрелом. По Жаворонку бьют из зеленки, кажется там серьезные проблемы, прием.
— Жаворонок-четыре, это Альфа-Майк, приказываю оставаться над местом боя и подавить огневые точки противника.
— Ромео-дог-два, я Индия-контроль, засек координаты огневой точки противника, до один-ноль муджиков, тяжелый миномет, прошу огонь по координатам…
Фыркнувший из зеленки и разорвавшийся на склоне снаряд РПГ заставил капрала оторваться от прослушивания рации — примерно видя, откуда по ним выстрелили, он приложился к пулемету, дал короткую, злую очередь…
Примерно через час в зеленку начали подтягиваться духи, скорее всего из этого же кишлака и по ним начали работать всерьез. Генерал Петреус, ведущий какие-то непонятные переговоры со старейшинами, запретил боевой авиации работать по кишлакам, как раз в кишлаках и кяризах накапливались духи, маневрируя под землей и по земле под видом мирняка, а то и солдат АНА, сосредотачивались в ключевых точках, быстро наносили удары и так же быстро отходили. В операции Dragoon Strike впервые во весь рост проявились проблемы с американской тяжелой техникой: штурмовые саперные машины на базе танка Абрамс весили семьдесят четыре тонны и если они выходили из строя в горах — например, гусеницу перебили ракетой РПГ или фугасом — эвакуировать технику было почти невозможно. В итоге ее подрывали — а талибы с чистой совестью записывали на свой счет уничтоженный танк. Проблемы начались и на базовых аэродромах — не имея систем ПВО, способных уничтожить транспортники, сбрасывающие груз осажденным гарнизонам, талибы начали атаковать аэродромы, с которых влетают эти самолеты. За два дня — три инцидента с обстрелами и смертник активировал пояс шахида на чекпойнте аэродрома.
Духи не лезли на штурм, просто обстреливали позиции морпехов, морпехи вяло огрызались в ответ и закапывались, как могли в землю. К двенадцати часам по местному стало ясно, что афганская национальная армия к кишлаку уже не выйдет, ее остановили в нескольких километрах, у самого входа в зеленую зону и теперь группа в составе больше трехсот человек, беспомощно стояла, не двигаясь с места. Несколько солдат АНА сразу же дезертировали.
Командовавший ими Ингланд вышел на командование сектора, позывной — Гражданин, и долго с ними ругался, доказывая, что смысла в их пребывании на этом склоне никакого нет. Командование видимо еще тешило себя надеждами на то, что афганцы стронутся с места и приказывало держать позиции до темноты. Духи особо вперед не совались — но гвоздили ракетами, запускаемыми из кишлака, хорошо, что не из минометов. Капрал Гэтуик, будучи фронтальной точкой работы ротного пулемета, смог записать на свой счет только одного муджика, да и то не был уверен. Каждый перерыв в стрельбе он использовал для углубления и расширения окопа.
