— Ты его убил, — почти обвиняющим тоном сказал Лешка. — Ты убил Марюса.
— Та девчонка, которую изнасиловали и убили, — я оперся ладонью о дерево, — она была твоя девчонка?
Лешка вскинул голову, и я поразился (и испугался!) тому, как сверкнули его глаза.
Раньше я и про такое читал только в книжках.
— Ты догадливый, — нейтрально сказал он.
— Тогда ты поймёшь, — не обратил я внимания на его реплику, — почему я его убил… Ска-жи, — продолжал я, — тебе встречались негры, которые говорят по-русски?
Лешка удивился — открыто и несдержанно. Свёл брови, пожал плечами:
— Нет… Они, по-моему, вообще никаких языков не знают. А что?
— Ничего, — задумчиво покачал я головой. — Ну что, Леш, будем обустраиваться на зиму?
РАССКАЗ 6
КАЛЁНАЯ СОЛЬ
А женщина кричала: "Этот путь
На треть завален мёртвыми костями!"
Он отвечал: "Я знаю. Ну и пусть.
Я не хожу окольными путями."
И.Басаргин
114.
* * *
Холод, забравшийся под одеяло, разбудил меня неласковой рукой. Сентябрьское ут-ро — это не шуточки, не разоспишься, даже если очень устал.
Я сел, всё ещё кутаясь в одеяло. Первое, что мне попалось на глаза, были пологие уг-ловатые вершины, небрежно закинутые зелёным в алых и жёлтых узорах покрывалом ле-са.
Карпаты. Всю последнюю неделю они росли на горизонте над морем леса — к горам вообще очень трудно идти, они почти не меняются и не поймёшь, когда дойдёшь. Но вот вчера мы всё-таки дошли. Подъём начинался буквально за местом, где мы разбили лагерь.
Дошли до нашей странной, эфемерной цели…
…Мы шли весь последний месяц. Самой тяжёлой была неделя пути по болотам По-лесья. И за весь этот месяц мы не встретили ни людей, ни негров — ни-ко-го. А ещё — фи-гово питались, охота почему-то была редкостно плохая.
"В Москве" мы обосноваться не смогли. Всё случилось в тот же день, когда мы со-жгли форт прибалтов. Негры появились так неожиданно, что мы просто рванули в раз-ные стороны — я со своими в одну, Лёшка со своими в другую, и больше мы не виделись. Ни о какой зимовке там и речи быть не могло, мы едва сумели оторваться.
Жаль. Отличное было место. Но, как пошутил Саня, иногородним в Москве закре-питься трудно было во все времена…
…Неподалёку с плоского камня рассеянной завесой падал в овальную выбоину водо-пад. Я увидел, что кое-кто поднялся раньше меня — кто-то сидел над водопадом, обхва-тив коленки руками и поставив на них подбородок. Я не сразу узнал Щуся, но мне сразу не понравилась его поза.
Я начал обуваться. Носки от бесконечных вынужденных стирок начали развалива-ться, туфли (слава ГДР!) держались непоколебимо; хорошо ещё, мы тут не растём (ме-жду прочим, щетина у Вадима и Олега Крыгина, которые уже начали там бриться, рас-ти перестала. Ногти тоже ни у кого не росли, а вот волосы на голове — почему-то да…)
Я сообразил, что нацепил на себя всё снаряжение, только когда уже сделал это. На верх водопада вела какая-то козлиная тропка, начинавшаяся сразу за выбоиной. Черты-хаясь про себя и желая Щусю всего самого нехорошего, я полез вверх — сработал "коман-дирский инстинкт". Вообще-то я хотел разнести Щуся "за упадничество и отделение от коллектива". Но, поднявшись наверх, я обнаружил, что наш младший… плачет. И не скрывает это.
Я так обалдел, что остался довольно надолго стоять с краю обрыва и только через минуту сообразил подойти. И тихо спросил, даже не назвав его "Щусём":
— Сань, ты чё, а?
Он сердито посмотрел на меня — сердито и беспомощно, потому что я видел, как он плачет, и сделать с этим уже ничего было нельзя. На пушистых ресницах висели слё-зы, лицо пересекали мокрые дорожки. И с той отчаянной прямотой, которая появляется у мальчишек (по себе знаю), когда уже дальше некуда, ответил:
— Реву, а чего?
— Да ничего, а чего ревёшь-то? — уточнил я, присев рядом на корточки.
— Я… — он помедлил и закончил решительно: — Я домой хочу.
Я вздохнул. Вздохнул снова. И сказа:
— Не, Сань, домой не получится.
— Да знаю я, что не получится! — сердито отрезал он. — Я просто хочу, и всё.
Мне сегодня ночью дом снился… вот.
— Сань, — попросил я его, — ну ты держись, что ж теперь. Нам ещё тут жить.
Долго, наверное.
— Я ещё тут посижу, ладно? — тихо сказал он.
— Конечно, — кивнул я, поднимаясь, — посиди…
115.
…Дежуривший Игорь Северцев бесшумно встал мне навстречу из-за мшистых ка-мней. Если он и дрых (да нет, не в его характере это было), то внешне это никак на нём не отразилось. И вообще — Север изменился меньше всех нас. По крайней мере — опять-таки внешне.
— Доброе утро, — он махнул мне рукой. Я подумал, что уже давно не пожимал
никому руку — какой смысл, если живёшь рядом с людьми и видишь их постоянно?
— Доброе утро, — кивнул я и оперся о камень. — Ну, как дежурство?
— Перед самым рассветом, как заступил, вон там, — он указал подбородком в ска-
лы, — кто-то ревел. Довольно страшно, если честно… Может, пещерный лев, как у Жор-жа Рони-старшего?.. Что со Щусём?
— Нервы, — коротко ответил я. — Ладно, сейчас будем подниматься. И сегодня на-
чнём искать хорошую пещеру.
— Продукты надо спешно запасать, — высказался Игорь. — Зелень обязательно, а
то…
— Знаем, читали про цингу, — ответил я. — Запасём, осень-то ещё только начинае-
тся… И зимняя одежда нужна, шкуры… — я вздохнул. — И до фига всего.
— Тут дальше много этих туманных пятен, — задумчиво вспомнил Игорь. — Интересно было бы узнать, что там, в них…
— Да не валяй дурака, — помотал головой я. Игорь улыбнулся:
— Ты раньше был любопытней.
— Я стал осторожней, — пояснил я, — потому что отвечаю теперь не только за себя.
* * *
Завтрак получился скудным, как и всё последнее время. Соль кончилась ещё в Поле-сье, приходилось пользоваться пеплом. Дожёвывая свою порцию, я пробурчал:
— Сейчас разойдёмся искать жилище. Давайте, ребята, не балдеть, искать сразу то, что нужно. Пещеру, просторную, с водой, если не внутри, то рядом. Нам там жить. Зимовать.
