— Но, мы, товарищ Сталин, в сроки уложимся, нам бы контингент строителей подбросить.
И тут я влез. На фига, спрашивается, как будто меня кто‑то за язык дернул.
— А лимонит — это желтый пигмент? А зачем его на ишаках возить?
— Да, желтый пигмент, очень редкий! А почему Вы спрашиваете? — все четверо в меня просто вперились.
— В тридцать девятом мы стояли на аэродроме Степь, в Читинской области, вели разведку японских позиций. Недалеко оттуда есть гора, которая состоит из него. У меня техник художником был, по призванию, но он — колорист, все через цвет пытался передать, в Художественную Академию его не приняли, так он в ШМАС пошел. Все о красках знал. Я ведь от него про титан узнала. А этот самый лимонит применяется для создания светящихся красок. Он их как‑то смешно называл… Не помню, на букву 'Фэ'…
— Флуоресцентные?
— Точно! У нас приборы барахлили, плохо светился фосфор, а подсветки на Р-5 не было. Когда нас на аэродром подскока в Тулукуй перебросили, он принес красноватый камень с крупными вкраплениями — оплывами желтого цвета. Сказал, что это — лимонит. Он подвешивал этот камень к приборам, и потом они несколько ночей хорошо светились. Мы с ним ходили на эту сопку, она вся состоит из таких камней.
Кикоин зажмурился, тряхнул головой:
— Где это? А железная дорога там есть?
— Забайкальская, в Монголию и Китай ведет. До железной дороги: километров 40–50. По степи. Там никто не живет. Озеро есть, но вода солоноватая. Зато большое.
— Так, товарищи, пройдемте ко мне! — сказал Сталин.
Мы все поднялись и пошли в кабинет Сталина. Он вынул из шкафа большой рулон карт, я нашел карту Читинской области.
— Вот озеро, вот тут была наша площадка, а вот — Красная гора, высота 340 или гора Тулукуй. Там лимонита много. Два — три километра от площадки.
— Ох уж мне эти художники! А где ваш механик?
— Я его с 22–го июня 41–го не видела. На наш городок был сильный налет, машину к вылету пришлось готовить самой.
— Спасибо, товарищ Метлицкая. Вы даже не понимаете, какую важную новость принесли.
— Товарищ Сталин, я просто услышала, что есть сложности с доставкой пигмента.
Сталин отпустил троих лауреатов, а меня остановил.
— Товарищ Метлицкая, почему полк до сих пор не укомплектован по штату?
— Двадцать две машины новой серии готовы, и первая, и часть второй, перейдет на них. Нас уже отвели в Воронеж. Старые машины встанут на замену двигателей, ими будут вооружены вторая и часть третьей эскадрильи, следующая партия машин будет готова через два месяца. И, товарищ Сталин, очень не хватает подготовленных техников. Абы кого не возьмешь, иначе начнутся отказы и поломки. Приходится присматриваться, и подолгу учить. А образование у большинства техников в ВВС — ШМАС (школа младшего авиационного специалиста). То есть, почти никакое: принеси — подай. Требуются инженеры в каждую эскадрилью, хотя бы по одному. Но, их тоже надо готовить. Это самолеты совершенно другого уровня. И без права на отказ за линией фронта.
— Харашо, товарищ Метлицкая, идите, отдыхайте. К 7–му мая Ваши летчики должны быть готовы.
— Есть! Сорок две машины и пятьдесят экипажей будут готовы, товарищ Сталин.
— Мало, но, сколько есть. До свидания, товарищ Метлицкая.
В дивизии и на заводе ажиотаж: для 10–го полка пришли новые двигатели М-107П. К ним на ПАРМе ничего нет, а 56 двигателей, без всякого предупреждения, поставили. Полк переименовывают по итогам боев в Таврии в 124–й ГБАП, вот и прислали новые двигатели. Посмотрев на его параметры и, главное, часы ресурса, инженер полка майор Копцев приказал отправить их обратно в Уфу. На основной высоте 5000 метров, которую полк использовал, его мощность падала ниже, чем у доработанных М-105ПФ. Это мотор для Яка, прикрывающего 'Ил'. И, главное, срок службы — 25 часов. Никакой ПАРМ не успеет так быстро дорабатывать двигатели. Придется ставить заводские. А что это такое — все хорошо знают!
— Там довольно неплохо передрана с 'Мерлина' клапанная группа. В общем, Александра Петровна, я бы их оставил: пару будем доводить, а остальные донорами поработают, а после испытаний доведем. — сказали Василий Иванович, инженер ПАРМа по моторной группе Константин Добровольский и директор и главный инженер Владимир Челомей. — Авось, что‑нибудь, наковыряем. Сто процентов надо заказывать новые карбюраторы.
— А если подумать о непосредственном впрыске? Вон DB-605 валяется. Количество цилиндров — одинаковое. — говорю им. — Бензин‑то, импортный, Б-100, Климов применил, а масло у него наше! А в Баку строится первый завод по синтетическому маслу. Так что, имеем право смотреть вперед, а не присматриваться к существующим реалиям. Если нам для 'метел' масло поставляют, то стоит попробовать. Вон у него фильтр какой допотопный стоит, а это килограммов пять лишнего веса. В общем, вы покумекайте. Здесь много, что можно 'допилить', были бы руки и голова на месте. А головы в этом цехе есть, и светлые.
— Ну, это ж какой рабский труд, Александра Петровна! — затянул Добровольский. Его остановили Челомей и Путилов.
— А мы, вообще‑то, линию для доводки М-105 сами делали! — сказал Путилов.
— А я своих 'маслопупов' подброшу, чтобы ускорить процесс. — заявил Владимир.
Через день я увидел, что распотрошенные 107–е, разбросаны по пяти группам мастеров и технологов. Одни возились с рамой, вторые — с поршневой, третьи мучили клапанно — цилиндровую группу, несколько групп занимались навесным оборудованием. Дело пошло, и мне оставалось только ждать результата. 'М-108ПФКН' и 'ПФН' должен выйти из этих умелых ручек, а это 2000 сил. Как они сказали, основной проблемой была сама сборка: поршневая группа собрана наспех и не отбалансирована, ни статически, ни динамически. Часть поршней имеют превышение допусков в кольцевых проточках, облой в маслосъемных окнах, и они неверно расположены. На цилиндровой группе по замерам лишних семь с гаком килограммов на блок алюминия. Допуски при литье никто не соблюдает. Внутренняя часть рамы — это 'пестня'! Русская народная блатная хороводная. Есть офигительная разница между 'Мерлином' и '107–м', и только золотые руки наших мастеров могут довести до ума этот двигатель. Причем, индивидуально! Но, сразу же технологи разрабатывают оснастку, чтобы делать всю обработку за один — два прохода станка. Разбивают весь этот каторжный труд на этапы и операции. Если дивизия полностью перейдет на 'М-108', ПАРМ должен быть готов к его обслуживанию и доводке. А я, посмотрев на разворачивающееся сражение за качество в цеху, перешел в сборочный цех, от которого зависит, насколько долго будет выполняться приказ Ставки о формировании 1–го гвардейского ОРБАП. Там работают заводчане, мы к ним имеем лишь относительное отношение, но, я — главный конструктор. И на мне висит все, включая качество сборки, изменения конструкции, и тому подобное. Включая и выполнение временного плана по производству. Ведущим конструктором был Путилов, поэтому ПАРМ и завод тесно переплелись, но только два сборочных 'принадлежат' нам, в остальных царствует Поликарпов.
