– Господа. Вам известны условия дуэли, вы их одобрили и подписали. Я напоминаю вам, что как только у вас в руках окажутся пистолеты, ваша честь обязывает вас не делать никаких движений до моей команды. Точно так же, вы немедленно должны опустить пистолеты после команды «Стой». Вам все ясно, господа? Тогда…
Не дожидаясь лишних напоминаний, князь Агренев открыл шкатулку с дуэльной парой.
– Согласно жребию, право выбора за вами, подпоручик.
Максимилиан фон Витт не задумываясь подхватил изящный дульнозарядный пистолет. Тут же согнул руку, направив дуло строго вверх, немного изменил положение ладони на изогнутой рукояти и чуть–чуть побледнел. Другой дуэлянт в точности повторил все его действия, только вместо бледности у него на лице проступили еле заметные красные пятна. Секунданты развели недавних приятелей по заранее вымеренным и два раза проверенным местам, затем без промедления заняли свое, рядом с заметно оживившимся доктором. Шашка в руке штабс–капитана Татищева медленно и как–то даже величаво пошла вверх…
– Господа!
Дуэлянты моментально изменили стойки, подставляя под чужой выстрел только один бок, и синхронно вытянули пистолеты вперед, ловя дульным срезом близкую фигуру противника.
– Начали!
Долгие, удивительно тягучие секунды тишины…
Пфах! Пфах!
Князь мимоходом отметил, как метрах в двух от его доверителя появился и опал едва заметный фонтанчик рыхлой земли, и перевел взгляд на подпоручика – «преображенца». Та же самая картина, что и в первом случае: дуэлянт спокойно стоит среди сизых клубов сгоревшего пороха, с целой шкуркой и дымящимся пистолетом в руке. И не просто стоит, а пытается убрать со своего лица явственное облегчение – их давняя дружба оказалась крепче мимолетной ссоры!..
– Александр Яковлевич?
– Думаю, все необходимые приличия соблюдены.
Граф Татищев довольно покивал, оставив в покое шашку, а доктор незаметно выдохнул – сегодня его услуги не пригодились, что одновременно и радовало его как человека, и печалило с точки зрения добывания «хлеба насущного». Впрочем, печаль та было очень мимолетной, ибо беспокойный нрав гвардейской молодежи сам по себе служил лучшей гарантией стабильного заработка.
– Господа, прошу подойти.
Минут через пять, когда отзвучали все словесные формальности, а два недавних противника только–только отошли от шквала испытанных недавно чувств, их секунданты с большим удовлетворением поставили свои подписи на протоколе поединка и крепко пожали друг другу руки. Хорошо все то, что хорошо заканчивается! По крайней мере, теперь ничто не помешает давнишним приятелям восстановить едва не порушенную дружбу. Тем более, что оставшиеся в их отношениях мелкие шероховатости должен был окончательно сгладить довольно скорый, и насквозь дружеский поединок. Неформальный, разумеется – потому что никакого боевого оружия не предполагалось. Недолгая прогулка привела трех офицеров, одного пожилого служителя Гиппократа и скромного чиновника Военного ведомства вначале к воротам «Колизеума», а потом и к арене номер три – небольшому полю, украшенному большим количеством невысоких дощатых щитов. Надо сказать, что «украшения» эти располагались без какой–либо системы, отличались большим разнообразием форм и размеров, а самые остроглазые могли подметить на светло–желтом дереве странные оранжевые точки. Как будто кто–то кидался спелыми ягодами… Или стрелял пулями из подкрашенного воска. Кстати, несмотря на довольно ранний час, рядом с входом на арену их уже ожидали будущие зрители, при этом четко делясь на две почти равные половины:
– Доброе утро, князь! Как я вижу.
Один из офицеров-«измайловцев», составляющих «группу поддержки штанов» барона Максимилиана фон Витта, с отчетливым облегчением констатировал и так очевидное.
– Все закончилось вполне благополучно.
Чуть поодаль от первой, вторая группа офицеров в мундирах лейб–гвардии Преображенского, оказывала моральную поддержку расшатанным нервам подпоручика Немечикова. Пяток минут, коих военным как раз хватило на обстоятельный перекур и короткое обсуждение (с элементами предвкушения) скорого действа, затем обе группы сблизились меж собой и стали поглядывать на князя. И двух подпоручиков, скинувших с себя кители, и выделяющихся в офицерской толпе белыми сорочками и довольными улыбками на лице.
«М–да, хлеба и зрелищ! Формула неизменна со времен древнего Рима…».
– Что же, господа, я рад приветствовать вас всех на земле «Колизеума».
Повинуясь едва заметному жесту, на стойку–прилавок, расположенную при входе на арену, с негромким стуком легли два больших револьвера. К ним тут же присоединилась защитные маски и «кирасы» из толстой жесткой кожи, следом отдельной стопочкой легли штаны и легкие курточки свободного покроя, с нашитыми наколенниками и налокотниками. Ну и завершили всю композицию оружейные пояса с двумя пачками патронов – по полусотне штук каждому стрелку.
– Правила дружеского поединка очень просты. Условием победы будет являться однократное попадание в сердце или голову, либо трехкратное в корпус. Разрешается пользоваться укрытиям и перемещаться каким угодно образом. Собственно, господа, вы полностью свободны в своих действиях. Запрет есть только один.
Неприметный доселе служитель подтащил к толпе офицеров молодого барана, сноровисто привязав его к невысокой ограде газона. Князь небрежно подхватил один из двух револьверов, демонстративно вложил в пустую камору откинутого барабана один–единственный патрон и чуть дернул рукой, возвращая барабан обратно. Жалобно заблеял барашек, словно предчувствуя свою скорую кончину, еле слышно щелкнул, взводясь, остроклювый курок…
Дуф!
Голова животного резко дернулась, тонкие белые ноги подломились, и источник мяса для плова (а так же ребрышек на углях и сочного шашлыка) завершил свой жизненный путь. Впечатленные боевыми возможностями простого воска, господа офицеры тут же оживленно загудели, обмениваясь как мнениями, так и не очень невинными шуточками.
– Запрещено стрелять в противника с расстояния менее полутора саженей. Так сказать, во избежание.
Подпоручики явно прониклись всей красотою несложных правил. Правда, перед этим они с некоторым трудом отвели свои взгляды от уносимой в сторону ресторана безвольной тушки… Но только для того, чтобы дружно поглядеть на защитные шлемы.
– Пятнадцать минут на подготовку, в случае любых затруднений – служители арены к вашим услугам.
Назначенное время пролетело как единый миг – пока девятнадцатилетние «гладиаторы» надевали свои доспехи и делали пробные выстрелы, их лейб–гвардии болельщики как раз успели дойти до небольшой трибуны и заключить с полдюжины пари на результат поединка. По–прежнему не объединяясь, господа офицеры двумя компактными группами разместились на обтянутых кожей сидениях, огороженных экраном из толстенного стекла. Затем весьма положительно оценили содержимое небольшого столика, в три ряда уставленного бокалами и бутылками с вином, и все как один замерли, услышав пронзительный свисток, возвещающий начало.
