Назначенное время пролетело как единый миг – пока девятнадцатилетние «гладиаторы» надевали свои доспехи и делали пробные выстрелы, их лейб–гвардии болельщики как раз успели дойти до небольшой трибуны и заключить с полдюжины пари на результат поединка. По–прежнему не объединяясь, господа офицеры двумя компактными группами разместились на обтянутых кожей сидениях, огороженных экраном из толстенного стекла. Затем весьма положительно оценили содержимое небольшого столика, в три ряда уставленного бокалами и бутылками с вином, и все как один замерли, услышав пронзительный свисток, возвещающий начало.
Дуф! Дуф–дуф–дуф!..
Дуф, дуф!
Две молодых гвардейца, получивших отменное военное образование, а потом за год службы еще и какой–никакой реальный опыт… Нет, не так. Два молодых барана, один из которых моментально позабыл все советы хозяина «Колизеума» – они просто шли навстречу друг другу, старательно давя на спусковые крючки, и воспринимали щиты как досадную помеху.
Дуф–дуф!
Дуф–дуф–дуф–шлеп!
У преображенца отчетливо дернулось левое предплечье, и его сослуживцы тут же расстроенным гулом отметили сей печальный факт. Следующая пуля скользнула по корпусу, оставив на жилете длинную яркую полосу воска – а третья звонко щелкнула по дереву рядом с ногой, разлетаясь в оранжевые брызги. Ничуть не расстроенный полученными «ранами», подпоручик сделал еще пару шагов, замер в классической стойке для стрельбы с места, и в хорошем темпе опустошил барабан.
«Десять метров, предплечье и ключица. Ну, в принципе, неплохой результат – особенно учитывая волнение и незнакомое оружие».
Александр отпил багряного хереса из переливающегося на солнце хрусталя и покосился на своих гостей.
«Глаза горят, на лице азарт!.. О, один даже шампанским немного облился, от избытка чувств! Похоже, новое развлечение пришлось по душе господам гвардионцам…».
Меж тем, развязка на арене была все ближе и ближе – два противника почти одновременно перезарядились, и опять начали свой диалог:
Дуф! Дуф! Дуф!
Дуф–шлеп!
Пронзительный свист заглушил все возгласы офицеров, как досадливые, так и победные – а Максимилиан фон Витт опустил револьвер и отчетливо потряс головой, реагируя на прямое попадание в маску.
– Вот так–то, господа!
– Случайность! Случайность, и не более того.
– Хе–хе, поражение следует принимать достойно!..
Два недавних противника сошлись, сняли маски и вместе с оружием отдали моментально подскочившим служителям. О чем–то коротко переговорили, рассмеялись и пожали друг другу руки.
– Вот это по–нашему, от всей души!..
– Гхм, поручик, а не желаете ли составить мне пару?
Пока желающие пощекотать нервы (или погладить собственное самолюбие) торговались и договаривались, распределяя очередность следующих дружеских поединков, самая первая пара избавилась от защиты, добрела (иначе и не скажешь) до трибун и рухнула на сидения. В руки им тут же сунули бокалы самых героических размеров, до самых краев наполненные слабоградусным анальгетиком производства почтенной вдовы Клико, а оживившийся доктор немедля занялся пострадавшими конечностями. Проигравший (но совсем не расстроенный этим) барон сразу отказался от такой заботы, а вот Немечикова медик все–таки уговорил. Да и пятно крови на рукаве сорочки выглядело ну очень некрасиво – если не перевязать, так и китель запачкает… Когда последователь Гиппократа чуть надорвал и завернул повыше локтя измазанную оружейной смазкой и неопределяемой грязью ткань, все ненадолго затихли, оценивая крупную багровую ссадину, содранную что называется «до мяса». Поглядели на подпоручика, буквально излучающего безмятежность и равнодушие к собственным ранам, и одобрительно загудели.
– До свадьбы заживет!
– Ну, это смотря на ком, Павел Константиныч.
– А вы кого бы посоветовали, Эдуард Дмитрич?
Под хохотки и шуточки господ офицеров, наперебой предлагающих свои варианты возможных целительниц, а потом и суету в начале арены, где готовилась показать всем присутствующим высший класс пара из поручика и штаб–капитана лейб–гвардии Измайловского полка, гостеприимный хозяин тихонечко ускользнул. Впрочем, все прекрасно видели, как перед этим к нему подошел один из служителей «Колизеума» и что–то шепнул, так что обид не было – мало ли кто мог пожаловать на огонек к князю Агреневу? Тем более что он уже успел прославиться своим гостеприимством для избранных – те же генералы и полковники, которых он уже трижды «принимал» на полигоне Стрелковой школы в Ораниенбауме, отзывались о таких пикниках в самых превосходных выражениях. Кстати, поговаривают что скоро состоится еще один…
– Доброго дня, Александр Яковлевич!..
– Польщен оказанной мне честью, Ваше императорское высочество.
Великий князь Михаил Александрович выразительно покосился на конвойных атаманцев и сопровождавшего его камергера, подкрепил взгляд властным жестом, после чего отошел немного в сторону, подальше от любопытных ушей.
– Не ожидал?!.. Признаться, сам удивлен, как легко пап́а меня отпустил!
– Я всегда рад тебя видеть, Миша. А насчет легкости – до меня дошел слух, что Его императорское величество весьма благожелательно оценил… Как бишь там? Кажется, «веселые побегушки на свежем воздухе»?
Четырнадцатилетний (ну, почти – до дня рождения два месяца осталось) великий князь поперхнулся, непроизвольно фыркнул, а потом все же не выдержал и тихонечко захихикал.
– Откуда только и знаешь? Чужих ведь на том обеде не было, только мам́а, пап́а, Никса, Георг и я.
– Думаю, это твой старший брат поделился столь деликатными подробностями с несколькими офицерами Преображенского полка.
Михаил резко прекратил смеяться, еще раз покосился на свиту и неожиданно серьезно спросил:
– Александэр, я не вовремя, да?
– Ты? Пфе!.. Не говори чушь. Просто я немного расстроен нашими бравыми гвардейцами. Пойдем, сам оценишь.
Дойдя в компании с атаманцами и камергером до небольшой трехэтажной башенки, очень удачно прикидывающейся древнерусской дозорной крепостицей, августейший подросток и сиятельный аристократ зашли внутрь. Свита же в полным составе осталась снаружи – потому что те же атаманцы конвоя вполне доверяли гостеприимству хозяина, весьма памятному еще по Сестрорецку. Попробуй не запомни, когда и они, и фабричные сторожа одного и того же человека охраняли!.. А сторожа еще и внимательно приглядывались к любому, кто брал оружие в руки рядом с юным великим князем… В принципе, очень правильное гостеприимство, казакам такое уж точно нравилось. Ну а камергер еще до «Колизеума» получил весьма четкие и абсолютно исчерпывающие инструкции от своего подопечного. Поднявшись по витой лестнице в комнатку на самом верху, юный и молодой мужчины подошли к широкому окошку, из которого арена для дружеских поединков была видна как на ладони, и молча застыли, наблюдая.
