— Судя по тому, что Ермакова в самый критический момент из Москвы швырнули, тамошнему руководству не ко двору пришелся. Здесь, считай, один лагерь организовал, чем мог военные колонны снабжал, раненых в госпиталь принимал без бюрократии. Местные – элита, не элита, народ — под его защитой, даже трубопроводы функционируют под охраной. Думаю, можем довериться.
— Я тоже так думаю. – Подвел черту Семен.
За столом заулыбались, раз Семен сказал, так тому и быть.
— Когда китайцев будем допрашивать? – Под китайцами Тремасов прежде всего подразумевал китаянку, дипломат ему был по барабану.
— Напомню, их зовут: пожилой джентльмен – Чжу Сяо Мин, смелая мадемуазель – Иви Ченг. Как выяснилось, их переговоры с Ермаковым к нашему делу не имеют прямого отношения.
Кабанов слукавил. Если генерал сказал правду о цели визита китайцев, то распространятся об этом преждевременно, если нет, тем более.
— Сейчас они наши гости, прошу относиться с уважением. – Кабанов заглянул каждому в глаза, продолжил:
— План действий на сегодня:
— Алексей – ешь, спишь, читаешь глупые книги. Делаешь все, чтобы через пару дней твоя нога была как новая.
По лицу Тремасова нельзя сказать, чтобы огорчился.
— Игорь, Виктор – вы сопровождаете бывших заложников в поселок.
Смирнов расплылся в улыбке – Светка… Свиридов нахмурился, его догадка немедленно подтвердилась:
— Вам необходимо усилить и проконтролировать охрану. О нашем богатстве слухи могли дойти до всех наркоманов не только нашей области. Повторить цыганский подвиг много ума не надо. Поселок – единственное слабое место.
Мы с Семеном произведем усиление здесь, дождемся наших коммивояжеров.
Вопросы у матросов? Правильно, нет. Связь держим постоянно, не забудьте сменить аккумуляторы в рациях.
- 88, 13–му, прием.
— На связи.
— На прямой видимости у пункта назначения №1.
— Хорошо, ждите.
- 1408, 88–ой. Прием.
- 1408–й на связи.
— Груз прибыл в условное место.
— Через 10 минут. Номер 030, черный Гелен, пароль–отзыв №1.
- 13–й 88–му!
— На связи.
— Через 10 минут черный Гелендваген, 030, пароль–отзыв первый.
— Понял.
- 88, 15–й. Прием.
— На связи.
— Прибыли в пункт №2. Веду наблюдение.
— Связь условная через каждый час, разговор в экстренном случае.
— Понял.
Наркокурьеры вернулись в 9 часу вечера. Кабанов ждал в столовой. В этот день второй раз накрывал на стол. Для друзей кухарничал с удовольствием. По предварительным донесениям процессы идут по плану. В последующие несколько дней ЧП не предвиделись.
Свет потускнел, генератор заработал в экономичном режиме, рабочий день подходил к концу. В скрежете конструкции, названной лифтом, послышался голос Доктора:
— Весь день не ел. Этот жиртрест даже пообедать не предложил!
— И хорошо, а то бы съел чего нехорошего. – Житейский опыт Механика равноценен его рукам.
— Здорово, парни! С прибытием. – Кабанов, к удивлению прибывших, не только пожал руки, даже приобнял. Парни так и не поняли, какому риску подвергались.
Доктор, потирая руки, садился за стол. Доклад продолжался при жадном осмотре немудреных яств:
— Подъезжаем к Восточным воротам, на километр от забора все выжжено, перепахано. В бетонных плитах пулеметные гнезда. Думаем, откроют огонь – не спасемся, пристреляно все. Ждем, куда деваться. Не самые приятные 10 минут. Из ворот вылетает Геленваген. Вот для чего внедорожники нужны, а не для понтов на асфальте. Через рытвины на скорости прямо к нам. Собственно, там больше никого и не было. Пароль – отзыв. Здоровенный капитан за рулем. Вышел, улыбнулся, сумку на сиденье забросил. С заднего сиденья пулеметчик ручкой сделал. Не менты — душки.
Виталий потянулся за бутербродом, Иваныч уже приканчивал второй.
— Подъезжаем к бункеру. Иваныч меня высадил с товаром, сам по газам. Я стою под прицелом камер и пулеметов, пот ручьем. Ничего, пропустили, обшманали всего, рентгеном просветили мордовороты. Я, пожалуй, всю бутылку выпью.
— Пей, пей. – Улыбнулся Дмитрий Петрович.
— Ведут, стало быть, — доктор наливает в чашку красного вина, — коридоры, лифты, коридоры. Везде пулеметы, похоже, автоматические. Спускаемся ниже, уши заложило. Стены некрашеные, потолки низкие. Ты бы, Иваныч, там точно от клаустрофобии свихнулся.
— Я в это время простатит зарабатывал в засаде, а ты там стены разглядывал.
— Подводят к железной двери толщиной сантиметров 20. Бесшумно отворяется – помещение 20 квадратных метров. Слева шкаф, ряд кресел. Прямо еще дверь. Справа – стол, за ним тоже шкаф, кулаки как дыни, челюсть кирпичом, вместо лба надбровные дуги, глаза волчьи, под мышками волыны. Секретутка Траховская.
— Не интеллигентное описание. – Удивился Кабанов.
— С кем поведешься… Секретарь докладывает по телефону. Железная трубка с раструбом, я такие в музее видел. Дверь напротив открывается. Также тихо электромоторами. Вхожу в комнату метров 50–60 квадратных. Столы огромный, кресла, шкафы, сейфы – все как положено Сталинской номенклатуре. Только еще жидкокристаллические панели висят, на столе мониторы, ноутбук.
Выходит олигарх наш. Рожа довольная, красная, в прожилках, нос в белом порошке – свин кокса обожрался. Я ему героин на стол. Первый вопрос, сколько взяли? 60 кило отвечаю, эти 10 меняю на два КАМАЗа с медикаментами. Вот он жуколень, только сторговались, я ему напоминаю «вместе с КАМАЗАМи», а то, думаю, Иваныч загрызет. Что тут началось – кокаин из носа, из ушей дым повалил, думал, инсульт с дядей Витей приключится. Никак не хотел машины давать. Потом успокоился, решили один КАМАЗ вернется, как разгрузится. Обсуждаем дальнейший обмен. На удивление наш Кощей ломался недолго. Представленный список рассмотрел, все необходимое согласился предоставить. Я предложил схему обмена частями, также привозить по 10 кг. Тут он уперся как скарабей, ни в какую! Надо, говорит, все и сразу. За три дня подготовит транспорт с грузом, по сигналу колонна выезжает в условленное место, где совершается обмен. Мы, говорит, должны перегрузить часть в свои машины, часть оставит вместе с прицепами. Зачем, говорю, так сложно? Жалко свои КАМАЗы, мы пригоним грузовики, оставим под загрузку. Когда все будет готово, охранники пригонят транспорт в условное место. Я не стал место нашего убежища раскрывать, хотя наверняка ему оно известно. Место определили на трассе недалеко от поселка.
Время под землей имеет другое измерение. Два месяца искажено в субъективном восприятии. Бетонирование пещер, доставка материалов, установка систем жизнеобеспечения, защита от вооруженных посягательств. Кажется, прошли не месяцы — годы. Кажется, только вчера закончились китайские бомбардировки. Время можно было потрогать, каждую секунду растянуть пальцами, сделать разметку, как на линейке. Различная длина между делениями — начало и конец события.
