Кабан – крутой вояка. Руки в карманы сунул, встал перед Ермаковым, тон разговора повысился. Генеральская спина не дает возможности прицелиться. Разговор притих, эмоции поубавились. Высокие стороны неспешно пошли плечо к плечу. Руки Кабанов вынул. Присели на лавку, теперь обоих хорошо видно. Кабан голову опустил, предплечья на коленях, слушает. Генерал – спина прямая, взгляд на собеседника, говорит, изредка поводя руками. Кабан выпрямился, покивал, вроде как самому себе. Развернулся, диалог оживился. Все, встали, генерал вытаскивает из кармана плаща рацию, одну из самых мощных, которые наперечет. Жмут руки, договор состоялся. Ни Ермаков, ни Кабан никогда не нарушали своего слова. Генерал стремительно идет к машине, Сергей откладывает автомат, заводит двигатель.
— Заводи, Семен Семеныч! Двигаем в нашу обитель, открылись новые обстоятельства, требующие обсуждения. – Дмитрий Петрович уселся, придерживая полы бушлата.
— Чего обсуждать? Решение ты, вроде, принял.
В обитель прибыли в третьем часу ночи. Уставшие до смерти бойцы под стон тросов спустились на лифте. Конструкция из толстенных швеллеров и прутьев сварена прочно, без дизайнерских изысков. Скрежет лифта был не единственным в убежище – работы продолжались и по ночам.
Дежурный начал докладывать обстановку, но Кабанов поднял руку:
— Все нормально?
— Да.
— Альбертыч, в 8 часов разбуди Доктора с Механиком, пригласи в столовую. Я спать.
Кабанов вошел в свою келью, не раздеваясь, рухнул на кровать. Душ он успел принять перед встречей с генералом. Через 4 часа Дмитрий проснется, начнется еще один день, возможно, один из последних в истории человечества. Но о таких материях командир боевиков запретил себе думать два месяца назад.
10 минут девятого Механик с Доктором вошли в столовую. В жилом секторе подземелья поддерживалась комфортная температура – испытывались генераторы тепла, горючего не жалели. Бойцы сели за стол, Дмитрий Петрович успел вскипятить воду, поставил чашки, хлеб нарезал ломтями. Сухопарый Юрий Иванович выглядел посвежее, встал пораньше, побрился, майка свежая, настроение бодрое. Для Виталия утро добрым становилось часам к 10 – сказывалась практика ночных дежурств, этой же ночью оказывал первую помощь раненным заложникам. На щеке след от подушки, волосы мокрые, глаза не в фокусе, без стакана кофе не обойтись.
— Садитесь, господа, разливайте кофе, разговор есть. – Дмитрий Петрович хлебал уже вторую чашку, по виду никак не скажешь, что спал вдвое меньше товарищей.
— С добрым утром, Петрович! Я чаю заварю, время есть у нас? – Механик бросил в чашку два пакетика, потрогал стенку чайника, кипяток не успел остыть.
— Я – кофе. – Пробурчал Доктор.
Юрий Иваныч разлил воду по чашкам, бодро начал намазывать бутерброды.
— Значится так, — начал Кабанов, — наши действия по изъятию героина не остались незамеченными не только гражданами цыганской национальности, но и национальной гвардией, то есть военным руководством нашей губернии. Ночью я встречался с Ермаковым. Выход на нашу группу, нападение на поселок, похоже, с подачи Трахова. По словам генерала, бункер только в его распоряжении, народ спасать не собирается. Там еще есть одна тема, о которой пока говорить рано. Мы с генералом заключили взаимовыгодное перспективное соглашение. Вам предстоит выполнить сейчас чрезвычайно важное задание.
Доктор успел выпить чашку кофе, глаза заблестели. Исполнительный Механик сдвинул брови, внимая каждому слово. Теперь можно ставить боевую задачу.
Кабанов открыл сейф, достал сумку с героином.
— Часть этой отравы надо доставить генералу, часть – как образец товара – Трахову.
На отдельный стол Кабанов выложил 15 пакетов, разделил на две неравные части.
- 10 килограмм передадите людям Ермакова у Восточного блок–поста. При подъезде радируйте мне, я передам марку и номер встречающего транспорта, пароль. 5 килограмм, Доктор, ты передашь лично Трахову. К себе он запустит кого‑то одного, так что, Виталий, на тебе переговоры о бартере. Извини, Иваныч, ты весь героин на технику поменяешь. – Улыбнулся стратег.
— Да чего там, Доктор грамотнее в этих делах.
— Шутки шутками, дело серьезное. Не думаю, что Трахов тебя, Доктор, в заложники возьмет, но на твою голову мы героин менять не будем.
— Мог бы и не говорить, Петрович. Я живым не дамся, если что.
— Иваныч, будешь наблюдать с безопасного места, докладывать каждые полчаса. Не забудь проверить сторожовки. Все понятно?
Бойцы кивнули.
— Завтракайте, собирайтесь и в путь. С Богом. И с пулеметом.
После отбытия наркокурьеров Кабанов наведался к китайским товарищам. Дипломата и переводчицу поселили в отдельном блоке, дверь которого Свиридов закрыл на ключ. Дмитрий Петрович принес армейские сухпайки, убедился, что гости ни в чем не нуждаются, постарался убедить китаянку, что они пребывают именно в этом качестве. Иви была одета в форму солдата Российской армии, Кабанов предложил ей заняться приведением в порядок своей дипломатической одежды, пообещал вернуться позже. Пожилой дипломат реагировал спокойнее на повороты ключа в двери.
К 10 часам после утренних процедур собрались оставшиеся члены Кабановской группы. Полноценный сон восстановил силы бойцов, даже Топор почти не хромал. Стол не блистал разнообразием, зато количество сухпайков полностью удовлетворило аппетит четырех мужчин.
После завтрака состоялось оперативное совещание.
— Обстановка на данный момент следующая, — начал Дмитрий Петрович, — как вы знаете, я имел ночное рандеву с фактическим руководителем нашего региона господином Ермаковым.
Студент с Топором переглянулись, Свирид нахмурился, только Семен спокойно отхлебнул кофе. Что надо, командир доведет сам.
— Беседа происходила тет–а–тет, — продолжал французить Кабанов, — ее смысл в том, что мы должны помочь жителям лагеря пережить катастрофу в сталинском бункере.
Кабанов рассказал соратникам о достигнутом соглашении, опустив моменты агентурного характера.
— В целом, наша позиция выигрышная при любом раскладе. Доктор с Иванычем поехали к Трахову на переговоры о товарообмене. В случае неудачи или срыве сделки контрагентом становится генерал. При этом мы зарабатываем бонусы в виде статуса спасителей отечества и, что не маловажно, прощение всех грехов при восстановлении государства. Вопрос, можем ли мы доверять генералу?
— С Траховым не сбежит? – Озвучил сомнения Свирид.
— Или без Трахова! – Вторил Топор.
Кабанов для себя давно все решил, теперь объяснял решение товарищам:
— Судя по тому, что Ермакова в самый критический момент из Москвы швырнули, тамошнему руководству не ко двору пришелся. Здесь, считай, один лагерь организовал, чем мог военные колонны снабжал, раненых в госпиталь принимал без бюрократии. Местные – элита, не элита, народ — под его защитой, даже трубопроводы функционируют под охраной. Думаю, можем довериться.
