Генерал задумался, а что он сам должен делать с подобным подчинённым, и как изменить ход работ. Ответ придётся искать в собственном штабе.
— Обеденное время, — радостно возвестил полковник. — Прошу отведать, что бог послал.
Этого вовсе не хотелось, потому что Свирский ещё не знал, что он сделает с полковником за самоуправство. Но отказать нельзя! Традиция. Так повелось с незапамятных времён. Даже в самых тяжёлых условиях в Средней Азии и на Кавказе, когда прибывало начальство, на столе непонятно откуда появлялись вещи удивительные. И напитки тоже. Так полагалось на Руси.
Генерал уже успел незаметно проглотить таблетку, и боль понемногу отступила.
«Ладно! Попробую быстро управиться, чтобы долго не засиживаться».
Он понял, что ошибся, когда увидел стол.
— Разве всё это можно съесть?
— А что? Для пяти здоровых мужиков? Да, вмиг съедим! Всё домашнее. Здесь выросло. Экологически чистое. Удобрений мы уже лет пять не видели. На войне не до них. — Балагурил «крепкий руководитель».
Кроме них за стол сел подполковник-строитель, ещё один пехотный и заместитель Онушко, майор из местных, который был у него на снабжении и который организовал стол.
— Сколько вы здесь?
— Четыре года, — хором ответили подполковники.
Это было видно. Держались расслаблено. Никакого уважения к начальству. Отвыкли.
— Вовремя приехали, товарищ генерал, — совсем по-домашнему произнёс майор. — Как раз молоденькое винцо созрело. Только вчера открыли бочку.
Глиняный кувшинчик на столе Свирский приметил сразу, как вошёл.
— Только по одному стаканчику! — строго заметил он.
Генерал уже знал по Кавказу, как хорошо и незаметно пьётся вино из подобных бездонных глиняных кувшинчиков.
Как всегда в подобных случаях, разговор поначалу не клеился. Вино оказалось действительно превосходным, да и еда — отменная. Чем-то похожа на кавказскую, но не совсем. Спина и нога не беспокоили.
— Товарищ генерал! Вы не обижайтесь, что я спросил на совещании про империю. — Неожиданно вспомнил Онушко. — У нас тут разговор с товарищами вышел. Так мы и не поняли, где живём. На моей памяти в третьем государстве. Я ещё СССР помню.
«Далась ему эта империя!» — в сердцах подумал Свирский.
— Давайте так! Вот когда победим, тогда и разберемся. А сейчас: Союзное государство и всё. Вы здесь защищаете государство и самих себя и должны победить.
— А победим ли? — вдруг задумчиво сказал как бы про себя один из подполковников, молчавший раньше.
«Ого! Паникёрские настроения. Засиделись в тылу!»
— Победим! Не можем не победить. Вся армия настроена, чтобы победить. Нужно на Кавказе побывать, чтобы в этом убедиться.
— Я своё повоевал на Дальнем Востоке.
Подполковник понял намёк Свирского. У него на груди тоже была орденская планка.
— Вопрос: сколько можно воевать. И на скольких фронтах? А если ещё один откроется? Например, здесь.
Наступила тишина. Все глядели на Свирского. Подполковник был кадровым военным с боевым опытом. Он знал, сколько нужно войск для ведения полноценных боевых действия, и какие силы имелись в их распоряжении в укрепрайоне.
— Да. Новый фронт может открыться и на этом направлении. Нас могут атаковать в Крыму или в любой точке на побережье между Одессой и Азовом. Поэтому округ разделён на укрепрайоны, которые должны сдерживать противника до прихода основных сил.
Подполковник и сам это знал, но Свирский не мог дать ему полный ответ. Например, о том, что основные силы никогда не придут на их участок. Он с двух сторон ограничен полноводными реками — Дунаем и Днестром, а с юга морем. И только одна единственная дорога. Любой штабной работник знает: это — ловушка для основных сил. Поэтому и существовал совершенно секретный план, о котором им пока знать не полагалось, о немедленной эвакуации гражданского населения в случае возникновения военных действий. Закон армии: каждый знает в соответствии со своим уровнем. А их нынешний уровень не предполагал знакомство с подобными документами.
— Поэтому: строить, строить и строить, — завершил дискуссию генерал.
— Да, это мы сами понимаем. Строим и будем строить. — Вступил Онушко. — Но мы думаем о семьях. Мы же на переднем крае. Как они?
«А вот об этом мы позаботимся! — в очередной раз со злостью подумал генерал. — А вы в это время будете с оружием в руках сдерживать противника, пока мы будем закрепляться на другом берегу Днестра. Закон войны: жертвуют меньшим, чтобы спасти большее».
— А то тут странные вещи происходят, — не унимался полковник. — Слишком уж тихо стало.
Свирский насторожился. Полковник сделал перерыв, что-то обдумывая. Его зам воспользовался моментом, чтобы в очередной раз наполнить стаканы.
— На румынской стороне раньше было какое-то движение: люди, суда на реке ходили, транспорт по дорогам ездил. А сейчас как бы обезлюдел берег. Только сторожевые суда иногда пройдут и тишина. Даже рыбаки исчезли. Все это заметили.
«У них все заметили, а мой начальник разведки нет! Сунул мне спутниковые снимки и какие-то графики и с умным видом рассуждал о проценте достоверности этих данных. Полный придурок!»
— Ну, и ещё. У нас тут многие имеют корешей на том берегу.
«Корешей. Эх, полковник! Ну, как в пивной выражаешься».
— Ну, плавали иногда туда, а те сюда. Обменивались товарами.
«Контрабандой это называется. Да, ещё в военное время».
— Так вот те перестали плавать. Один наш ушёл туда и пропал. Другой поплыл и тоже сгинул. Люди насторожились.
«Прибить разведчика мало! Вместо того чтобы опросить людей, он спутниковыми снимками козыряет. В академии его научили. Нужно проверить: а он в действующих войсках был или нет».
Настроение упало. Он задумчиво пил мелкими глотками вино, чтобы обдумать ситуацию. По опыту генерал знал, что затишье — это плохой признак. Сколько раз вот так затихало, чтобы потом взорваться.
— Ценная информация, — вслух сказал он. — Будем проверять! В любом случае, не скрывайте подобные факты! В разведке всё важно!
На Кавказе самую ценную информацию они получали от местных жителей.
— Так они всё больше в бинокли, да на радары глядят.
— С завтрашнего дня всё изменится! Будут с людьми разговаривать!
Они уже сидели около часа, а стол всё не пустел. Зам вышел и вернулся ещё с одним кувшинчиком.
— А почему не нанести превентивный удар, да и покончить с ними разом? — спросил раскрасневшийся полковник. — По Румынии. Атомного оружия у нас ведь достаточно. Я, конечно, без военного образования. Всё больше по хозяйственной деятельности. И вот в конце жизни стал командовать территориальными силами самообороны. Никогда не думал, что стану военным. Так что, может быть, странный вопрос. Но всё же, почему?
