крестьян. Эх, обязательно почитайте, абитуриент. Это произведение показывает настоящее лицо классового врага социализма — капитала. И к этому сейчас стремится прийти загнивающий запад, строя козни светлому будущему коммунизма.
— Обязательно прочту, — клятвенно заверил я, облегченно выдохнув.
Аспирант назвал волшебную фамилию человека, который обещал помочь. Зинчукова, а вовсе не князей.
— Поверю на слово, — кивнул принимающий экзамен, и потом… поставил в экзаменационный лист пятерку!
— Огромное спасибо, — вырвалось у меня. — Хорошего дня.
Аспирант кивнул мне и повернулся к сидящему неподалеку мужчине средних лет:
— Анатолий Александрович, я закончил с очередным абитуриентом. Позволите отлучиться на десять минут?
— Григорий Степанович, бросали бы вы эту вредную привычку, — с укоризной в голосе проговорил названный Анатолием Александровичем.
— Брошу, — с твердостью в голосе произнес аспирант, а потом посмотрел на меня и повторил с моей недавней интонацией. — Обязательно брошу!
Я улыбнулся в ответ. После этого нашел взглядом всё ещё пишущую Тамару и подмигнул ей. Она подняла большой палец. Дамиров хмуро зыркнул, когда двинулся следом за аспирантом.
Выходили из аудитории мы вместе, уже за дверью я спросил:
— Так вы от Зинчукова?
Аспирант холодно посмотрел на меня и ответил:
— Не понимаю о чем вы, молодой человек. Хорошей вам сдачи экзаменов…
— Прошу прощения, — поправился я. — После билета ещё не отошел. Извините, а можно ещё один вопрос? Последний?
— Ну, если только последний, — сказал аспирант, демонстративно вытаскивая из кармана сигаретную пачку.
— А вот Анатолий Александрович… он кто? Где-то я его видел, а вот вспомнить не могу.
— Возможно в другом университете. Анатолий Александрович Собчак только в этом году к нам перешел. Он учился тут раньше, вот и вернулся в родную альма матер, — сообщил Григорий Степанович. — На этом всё? Всего доброго.
После этого аспирант развернулся и двинулся вглубь коридора. На выход было в другую сторону, поэтому я не стал преследовать мужчину, а двинулся на улицу. Там я и решил дождаться выхода Тамары.
В моей голове появилась картинка сидящего мужчины средних. Так-так-так, это же Собчак, Анатолий Александрович. Вот откуда я его знаю и помню. В моём мире будущий мэр Санкт-Петербурга уже почил, а тут… Сидит и принимает экзамен у абитуриентов…
Надо же какое совпадение. Вот кто станет меня учить, если я пройду оставшиеся испытания.
Вскоре на улицу выскочила Тамара. Она чуть ли не светилась от счастья и на выходе показала растопыренную пятерню. Остальные экзамены мы тоже прошли успешно.
Поле сдачи экзаменов я получил приглашение на праздник посвящения в студенты, в котором было написано:
"Дорогой товарищ!
Ректорат, партком, комитет ВЛКСМ, профком, Центральная приемная комиссия сердечно поздравляют Вас с поступлением в университет.
Вы поступили в Ленинградский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Государственный университет имени А. А. Жданова, богатый славными революционными, научными и трудовыми традициями.
В стенах нашего университета сдавал экстерном по юридическому факультету и получил диплом первой степени В.И. ЛЕНИН.
С Ленинградским университетом связаны имена выдающихся деятелей русской науки и культуры Д.И.Менделеева, И.И Мечникова, И.П. Павлова, А.С. Попова, К.С. Тимирязева, П.Л.Чебышева, Н.Г.Чернышевского, И.С.Тургенева и многих других.
В наши дни ученые, студенты, коммунисты и комсомольцы университета успешно решают задачи, поставленные XXIV съездом КПСС.
Будьте достойными продолжателями университетских традиций!
Мы приглашаем Вас на праздник посвящения в студенты, который состоится во Дворце Культуры имени С.М. Кирова 31 августа 1973 г.
Сбор на Менделеевской линии в 9.00"
Я ещё не знал, что на этот праздник припрется и компания Дамирова…
Как и всякому молодому человеку, который готовится пустить пыль в глаза и распушить павлиний хвост перед девчонками, мне предстояло провести ритуал «начипуривания». То есть нужно было сходить в парикмахерскую и привести буйную шевелюру в более-менее нормальный вид. Также нужно было побриться, смахнуть легкий пушок с губы и щек, выстирать и выгладить рубашку с брюками. В общем, привести себя в такое подобие молодого человека с советского плаката, с которым любая девушка согласится пройтись под ручку.
А что? Мне же Зинчуков сказал не выделяться из общей массы. Но вот как раз вся общая масса будет подобной праздничной и красивой.
В процессе бритья в мою дверь постучали. Вроде бы и не было в этом ничего такого, но… Надо сказать, что снятую на выделенные деньги квартиру никто за три месяца не беспокоил.
То есть я приезжал к Марии Петровне, престарелой хозяйке квартиры, привозил ей деньги и обязательный торт. Всегда покупал ту самую легенду под названием «Киевский». Не могу не сказать, что это действительно была феерия вкуса и лучшее украшение любого праздничного стола. В моё время «Киевский» стал уже не таким — в моём времени в него добавили дешевые растительные жиры, пальмовое масло и тому подобную прелесть. А вот в семидесятые… Ммм, пальчики оближешь.
Мы сидели за чаем порой не меньше часа, я слушал истории из военного прошлого старшего лейтенанта Галкиной, слушал внимательно и с интересом. К тому же я знал, что Мария Петровна иногда звонит своей соседке и интересуется состоянием квартиры. Но та неизменно отвечала, что всё аккуратно, что музыка не играет, гостей нет. Молодой вежливый и весьма обходительный человек готовится к экзаменам.
Надо ли говорить, что Мария Петровна была без ума от такого квартиранта и поэтому никогда не приезжала с проверками?
И соседи старались не беспокоить, хоть любопытствующие взгляды я чувствовал спиной.
А вот на тебе… Постучались…
Я притаился, но стук раздался ещё раз. Громче. Словно человек за дверью знал, что я дома, и стремился достучаться во что бы то ни стало.
Что же, надо посмотреть — кто так настойчиво спешит нарушить покой одинокого молодого человека?
Я на цыпочках подкрался к глазку и аккуратно заглянул в стеклянный кругляшок. На моих щеках ещё белела мыльная пена, которую я перед этим старательно взбивал помазком в стакане. Невольно стер её концом свисающего с шеи полотенца.
— Открывай, Михаил, свои, — сообщил мне стоящий за дверью Зинчуков. — Дядя Вова из Владивостока приехал.
Он смотрел прямо в глазок и явно увидел изменение света в отверстии. И сказал так не просто для красного словца, а на всякий случай — чтобы возможные посторонние уши восприняли нужную информацию.
Я открыл и посторонился, пропуская его внутрь:
— Дядя Вова! Вот это сюрприз! Как же ты тут?
Сказал я это тоже для возможных ушей. Зинчуков
