– Вы жестоки, – возмутился Арнольд Морли, по случаю нашего прибытия он даже оставил ресторан своего имени на попечение управляющего, и взялся лично встретить нас в порту, – такая милая девушка, а вы заставляете ее ходить с этой жуткой повязкой на чудной ножке, да еще и с костылями.
– От ее чудной ножки зависит исход всего дела. Я хочу быть уверен, что когда мы доберемся до Аравийской пустыни, костыли уже больше не понадобятся. Морли ответил мне испепеляющим взглядом. Последний ящик был тяжел и вдвоем мы, кряхтя, едва затащили его в багажник.
– Что это? – удивился Арнольд, – научное оборудование?
– Это наш ответ на вопросы, которые может задать синьор ди Мартти…
– Представляю, что это могут быть за вопросы… – раздался знакомый голос за моей спиной. Я обернулся и растерянно замер с широко открытыми глазами.
– Ты меня не узнаешь?
– Похоже, наш ученый друг несколько озадачен. Нарушение стереотипа – так, кажется, говорят венские психологи, – рассмеялся Морли, – не переживайте Эрика, сейчас он придет в себя.
– Конечно, узнал, – ко мне, наконец, вернулся дар речи, но Арнольд прав, – я первый раз вижу тебя в платье… обычно это был летный комбинезон…
– Я сама очень редко себя в нем вижу, – улыбнулась Эрика, – а это кто?
– Позвольте вам представить – Ортенсия Пикколо, студент-медик, и наш будущий проводник. А это – Эрика Витт, наш пилот и технический эксперт.
– Очень приятно, – довольно сухо заметила Эрика, – а что у вас с ногой?
– Я провалилась в катакомбы в Александрии, когда убегала от бандитов. К счастью, Танкред меня довольно быстро оттуда вытащил.
– Вот как? – мне показалось, что в голосе Эрики появился какой-то холодок.
– Он уже дважды спасал меня из рук этих головорезов, – поспешила поделиться с ней Ортенсия.
– Вы что, так часто оказываетесь в подобных обстоятельствах, сударыня? – холодок в голосе Эрики начал приобретать антарктические масштабы.
– Ее преследуют, потому что она и ее отец знают, где находятся руины… – вмешался я, – а нам лучше занять места в автомобиле. Мы спешим.
– Это точно, – задумчиво отозвался Морли с водительского сидения. Встретивший нас на месте Хеммет Синклер сразу же взял руководство операцией в свои руки.
– Итак, господа, – приветствовал он нас, не успели мы выбраться из автомашины, – мисс Гортензии сейчас нужно показаться врачу. Доктор Лайвсли был настолько любезен, что согласился оказать нам эту маленькую услугу…
– Меня зовут Ортенсия, – робко попыталась вмешаться она в поток его распоряжений.
– Тысяча извинений, сударыня. Я всегда путаюсь в именах. Доктор ждет вас наверху…
– Но я не смогу дойти сама с этими костылями. Если бы синьор Бронн…
– Конечно, я помогу…
– Нет, Танкред, ты нам нужен в другом месте. Девушку проводит Арнольд. Он уже в
курсе наших планов, кроме того он остается в Адене, а тебе нужно подготовиться к отъезду. Времени очень мало. Оставив Ортенсию на попечение Морли, мы прошли на веранду.
– Итак, – приступил к рассказу Хеммет, – вам пришлось сделать довольно большой крюк. Увы, но плавание по Нилу в условиях, когда тебя ищет полиция было бы слишком рискованно. Одно дело – многолюдные города, как Александрия или Каир, и совсем другое – городки Верхнего Нила, где каждый европеец на виду. Поэтому мы зайдем с другой стороны. Опорной базой станет Коссейр, на берегу Красного моря. Это единственный приличный порт на участке от Суэца до Порт-Судана. Он указал на висевшую на стене карту.
– Там мы заберем необходимое снаряжение. Доставить его в Коссейр заранее нам помог ваш старый знакомый лейтенант-коммандер Джеймс Хокинс.
– Как это любезно с его стороны… – ехидно заметила Эрика, со времен ирландского восстания сильно недолюбливавшая британских военных.
– Наш бравый Танкред ухитрился спасти еще и его племянницу… Эрика довольно холодно посмотрела на меня.
– Ты спасаешь всех девиц, попадающихся тебе на пути?
– Нет, только тех, кому действительно грозит опасность…
– Не отвлекайтесь, – постучал линейкой по столу Хеммет, – итак в Коссейре мы заберем снаряжение и двинемся через пустыню на запад к Луксору.
– Вы смогли раздобыть автомобиль? – спросил я.
– Да. У нас будут машины улучшенной проходимости.
– Имейте в виду, – предупредил я, – мои навыки вождения этих жестяных монстров совершенно нулевые… Нам понадобится шофер.
– Управлять автомобилем совсем не сложно, – улыбнулся Хеммет, – кроме того мы с Эрикой вполне можем сами с этим справиться. Я удовлетворенно кивнул.
– Из Луксора мы по железной дороге или на автомобиле сможем добраться до оазиса Харга, – продолжал свой рассказ Хеммет.
– Там есть железная дорога? – усомнился я.
– Армейская узкоколейка. Ее проложили в последние годы перед войной. Если не сможем договориться с властями, поедем сами через пустыню. А уже из оазиса мы отправимся к искомым руинам.
– Вы уверены, что Невер нам не помешает?
– А вот это, – заметил Хеммет, – уже ваша работа, Танкред. Переговорами с местными варлордами и дю Понтом будете заниматься вы. Наша с Эрикой задача – транспорт и техническая поддержка. Вот уже который раз за последние месяцы я оказался на корабельной койке, терзаемый приступами морской болезни. Что поделать, я решительно сухопутная крыса… И если на средиземноморском лайнере или британском линкоре качка чувствовалась еще не так сильно, то на этом потрепанном моторном баркасе,
который вез нас из Адена в Коссейр, в желудке отдавалась каждая волна, ударявшая в борт. Хорошо Синклеру, его никакая качка не берет. Даже Эрика держится молодцом, и только я валяюсь в душной и пыльной каюте, стараясь не думать о завтраке. А еще этот сон… Марк отбросил валявшуюся на пути ветку ногой, затянутой в армейский шнурованый сапог – калигу. Он уже достаточно глубоко зашел в эти влажные заросли. Ветер шелестел стеблями папируса и задумчиво перебирал ветви пальм. На дальнем берегу медленной протоки зеленой стеной стояли оплетенные лианами деревья. Даже не верится, что всего в нескольких часах пути отсюда, по ту сторону окружавших низину скал, лежит безжизненная пустыня. Эти оазисы стали для него золотым дном. Цирки империи нуждаются в постоянном завозе диких зверей. Редко какие игры обходятся без боев гладиаторов и травли. Ради таких доходов он терпел сырость и трепавшие его приступы лихорадки, нападения дикарей и атаки диких зверей. Но на этот раз он зашел в оазис слишком глубоко. От царившей вокруг тишины ему было неуютно. Он оглянулся. Сопровождавшие его ловцы тоже не выглядели
счастливыми. Пожалуй, стоит вернуться. Преследуемый ими слон будто растворился в этих зарослях.
– Идем назад, – скомандовал он, – поймаем другого. По лицам его спутников пробежали улыбки. Это были крепкие ребята, опытные охотники. В основном все местные, потомки
поселенных здесь еще при Птолемеях карфагенян, ливийцев и галлов. Но даже они не чувствовали себя в своей тарелке в этих чащобах. Похоже, жить здесь без страха могут лишь местные эфиопы, да жрецы храма Минервы, выстроенного в самом сердце оазиса. Говорят, что богиня лично защищает своих слуг… Из кустов появился один из ловчих. Обычно невозмутимый он был бледен как призрак.
– Что? Охотник лишь указал рукой в кусты. Марк свернул в указанном направлении, и, продравшись через заросли, вышел на небольшую прогалину. Перед ним лежал растерзанный труп слона. Конечно, слоны, жившие в оазисе, не шли ни в какое сравнение с огромными животными, которых иногда привозили из далекой Индии. Редко какой из местных слонов был достаточно высок, чтобы Марк не мог достать рукой ему до макушки. Но все же это были слоны, а не коровы. И старый гладиатор с трудом мог представить себе зверя, способного вот так убить и разорвать взрослого толстокожего. Это не по силам даже льву. Подошедшие охотники зашептались. Марк не слышал деталей, но знал о чем идет речь. Все жители Стимфалополиса знали, что в глубине оазиса водится много странных зверей. В том числе и тот, кого обычно звали медведем. Марк видел медведей, и мог твердо сказать, что ничего общего со зверем из оазиса они не имели. Но слова, которым его звали варвары-эфиопы, ни один цивилизованный человек выговорить не мог. Цивилизованные люди не используют вместо слов причмокивания и прищелкивания языком…
В любом случае поймать этого «медведя» было бы вершиной его звероловной карьеры.
С другой стороны, как утверждали люди зверя встречавшие, и после этого выжившие, поймать его было невозможно. Марк в юности собственными глазами видел перекушенную надвое цепь, на которой была привязана растерзанная чудовищем корова. Вид аккуратно откушенной слоновой ноги, которая прямо сейчас находилась у него перед глазами, убеждал в том, что детские воспоминания его не обманывали.
