Патенты были забыты: остаток дня стряпчий и Вальтер Грейн увлечённо составляли многостраничный договор, затем утрясали детали, потом переделывали — князь вычеркнул три пункта и добавил пять новых… Когда же всё закончилось и гость наконец-то отправился в гостиницу — переписывать всё набело, Александр достал очередной перечень заявок на привилегии. Газовый и разводной ключ, пружинная рулетка и ещё с десяток разных полезных в хозяйстве вещей.
— Как обычно, Вениамин Ильич. Теперь следующее… Вот по этому адресу находиться Общество первого антрацито-чугуноплавильного и железоделательного завода. Проведите предварительные переговоры с его акционерами, на предмет продажи… и желательно — недорого. Затем… Не знаю, слышали ли вы о неком Мальцове Сергее Ивановиче, генерал-майоре в отставке?
— Э… Не тот ли, что из промышленников будет?
— Он самый. Читая старые газеты, я частенько встречал его имя, и неизменно — лестные отзывы о нем. Потом, правда его все покинули, даже жена с детьми… Так вот, необходимо отыскать сего несомненно достойного господина, и лично передать ему моё письмо. Вот это.
Повертев в руках тоненький конверт, и бережно уложив его в кожаный портфель, Вениамин Ильич осторожно поинтересовался:
— Ваше Сиятельство, мне следует знать его содержание?
— Это не тайна. У господина Мальцева когда-то во владении было немало заводов и фабрик и наверняка он знает всех толковых управляющих. В письме я прошу порекомендовать кого-либо из них, а ежели будет на то желание — пожаловать самому, почётным гостем на открытие моей фабрики. Опять же, его связи… Нда. Вам всё понятно?
— Не извольте сомневаться, Ваше Сиятельство, исполню со всем прилежанием!
На следующий день, вместе с Луневым и Грейном ещё и почтальон заявился, и опять с толстой пачкой писем.
' Этак скоро мешками таскать будет…'
Два раза прочитав окончательный вариант договора, и только после этого подписав, Александр привёл своего иностранного гостя в предоргазменное состояние: Вальтер получил монопольное право торговать ВСЕЙ продукцией Р.О.К. в Германии, Австро-Венгрии и Бельгии. Правда он согласился на маленькое условие в договоре: торговая наценка не могла быть выше — десяти процентов от стоимости изделия плюс накладные расходы.
' Пускай старается… И конкуренты будущие, пусть заранее вешаются — я их задавлю научной организацией труда и конвейерным производством. А не получиться — диверсии буду устраивать, что бы жизнь малиной не казалась!'
Разбирая корреспонденцию, первым делом поручик прочитал послание от господина Циммермана.
' Ого!!! За такую цену… не, я уж лучше в другом месте закажу. Завод не консервным, а золотым получается… Так, что дальше?'
Шухов извещал, что стройка движется по плану, даже с небольшим опережением, вот только непредвиденные расходы…
' Ага, Иваныч что-то добавил. Ну, ему там на месте виднее, посему ставим подпись и в сторонку…'
Письмо от Греве было самое толстое, напоминая небольшой производственный роман. Его автор явно торопился, и только поэтому смог исписать всего двадцать три странички — зато мелким, *бисерным* почерком. Имена и фамилии мастеровых и учеников, перечень их умений, ведомости по зарплате, списки уже установленного и освоенного оборудования, графики, графики, графики… На отдельном листке был длинный перечень того, что уже сломали и починили, короткий — что починят в самое короткое время, и короткая приписка с просьбой переслать ещё денег, на оплату внеурочных работ. Самым интересным было последнее письмо, от его дорогой тётушки Татьяны Львовны. Вот только прочитать его не удалось — кто-то робко постучал в дверь его апартаментов. Посетовав в душе на несвоевременное отсутствие денщика, Александр самолично пошёл встречать очередного гостя.
— Вы? Что-то случилось?!?
— Добрый вечер, э… Александр Яковлевич. Могу я войти?
— Прошу…
Сослуживец князя, подпоручик Дымков, мялся и всё никак не мог начать разговор, поэтому Александр решил немного помочь — налил ему коньяка (сам-то он ни Мартель, ни Бурбон уже и видеть не мог, до того надоели), усадил в кресло и поинтересовался:
— Итак, Игорь Владиславович, я слушаю вас?
— Я… я хотел бы… конечно, ежели это возможно…
— ?!? Нельзя ли… ещё раз, признаться, я не совсем понял?
Подпоручик набрался духу и быстро выпалил.
— Могу ли я посещать ваши занятия?
— ?!!? Да бога ради, только рад буду… Кхм. Позвольте осведомиться, что заставило вас поменять своё мнение по поводу…?
Дымков порозовел, но всё же ответил, и ответил честно, хотя и сумбурно.
— Тогда… вы понимаете?… так по глупому… Уже на излечении мне много раз говорили… И матушка плакала. Я ведь сразу понял, чем вы занимаетесь с унтером, вы не подумайте…
Юноша окончательно смутился и замолчал, нервно сжимая и разжимая кисти рук. А поручик, это же время, усиленно вспоминал всю учебную программу первого Павловского военного училища. Вспомнил. По всему получалось, что везде усердно изучали уже устаревшую тактику: атаку шеренгами поротно, стрельбу залпами и вразнобой, стоя и лёжа… Ну и штыковой бой, конечно — потому как любимая *фишка* русского генералитета. Зачем надёжное, удобное и скорострельное оружие принимать на вооружение? Этак ведь и патронов не напасёшься. Лучше по старинке — прикладом бей, штыком коли! Как двигаться и действовать под внезапным неприятельским огнём — до этого все офицеры доходили сами, если выживали.
' Собственно, и не должны учить, потому как, не доросло современное военное дело до таких высот. Подумаешь — потери большие. Страна большая, ещё нарожают…'
— Извините, Игорь Владиславович, задумался…
— Для вас — просто Игорь!
— Кхм… Благодарю. Ну что же! Для занятий необходимы две вещи: одежда, которую не жалко запачкать и патроны к винтовке и револьверу. Второе вы получите в нашей оружейке, у каптернамуса, а с первым… уж как нибудь сами. Как будете готовы — милости прошу, начнём безотлагательно.
Судя по скорости, с которой подпоручик Дымков отправился на поиски всего перечисленного, всё будет готово уже к завтрашнему утру.
'Ну-ну. Вот Гриша то удивится…'
Тетушкино письмо Александр распечатывал с определённым трепетом и опаской — что там ему уготовила родственница? Татьяна Львовна изволила сильно гневаться на своего непутёвого племянника — за неприлично долгое отсутствие вестей. Но уже на третей странице сменила гнев на милость. Поздравляя с наградами и очередным чином (интересно, как узнала?), тётя настойчиво приглашала посетить её имение, потому как сильно соскучилась, да и у двоюродной сестры Анны помолвка намечается… Между строк очень отчётливо читалось: вот только попробуй не приехать, обормот!
