— Нда. А подпоручик Дымков, о нём что нибудь известно?
— Э… да. Должен вскорости вернуться к службе, о чём прислал письмо-извещение в штаб.
Отдохнуть, в этот день, поручику было не суждено: едва он проводил Блинского и засобирался к себе домой, как прибежал довольный голубятник и положил на стол перед ним огрызок бумаги с процарапанными цифрами.
12 — 17
— Б…!!! Старшего унтера ко мне…
Спустя неделю после завершения инспекционного смотра, довольный и одновременно усталый Александр вышел из особняка баронессы, в вечерний сумрак. Довольный — потому что успел соскучиться по своей, хоть и ревнивой, но всё же, нежной, красивой и очень темпераментной Соне, и наконец-то её… э… увидел. Собственно, и усталый по той же причине, но это было приятная усталость… Улыбнувшись своим мыслям, поручик поправил ножны с шашкой и зашагал к штабным конюшням, забирать своего мерина. Вот только не дошёл.
— Хто нибудь, помогитя!!! Убивають…
Слабо но отчетливо донеслось из неосвещённого переулка-тупичка между двумя двухэтажными *доходными*домами. С сомнением оглядевшись по сторонам, Александр неспешно двинулся на выручку невесть кого — даже чей голос, и то не удалось разобрать: может мужской а может и женский… На границе хоть и слабого но света от луны и почти полной тьмы сам собой пришёл нужный настрой, а рука скользнула в карман, нащупывая Плётку. Глаза всё больше и больше привыкали к темноте, и так же быстро росло напряжение.
'Странно… никого. Из окна кричали, что ли?'
Еле слышный шорох за спиной прозвучал громче орудийной канонады, резанув по нервам ощущением близкой смерти. Рефлексы дернули тело перекатом влево-вниз, а там, где он только мгновение назад стоял, в воздухе что-то прошелестело, и с бряканьем и еле слышным звоном отлетело от стены в уличную грязь.
— Ишь ты, шустрый какой!
На выходе из переулка стояли две мужские фигуры, и та, что позади, уже успела достать револьвер.
— Ну чё, офицерик, пора помирать?
— Ттах!
Тот, что с револьвером, молча опрокинулся навзничь, прямо на дощатые мостки, а второй застыл на месте, смешно растопырив руки.
— Э… Ты чего… ты это, давай не того…
— Сюда иди!!!
— Иду, ага, иду-иду… Это… мы того, пошутить хотели, ага. Вы уж не серча… Акхахкк!!!
Получив резкий пинок в живот, метатель ножей отлетел на пару метров и со стоном упал, натужно кашляя. Александр подобрал отлетевший нож и присел около скукожившегося убийцы, коленом придавив правую руку.
— Хорошая задумка, плохое исполнение. За урок спасибо…
— Мммм!!!
Вернув нож владельцу (правда не совсем удачно — на всю длину клинка и в живот), поручик перестал зажимать ему рот, и спокойно поинтересовался:
— Кто нанял?
— Матка боска… Сами мы, по дурости… Ммм!!!!
Это Александр выразил своё недоверие, щёлкнув пальцами по рукоятке ножа.
— В следующий раз проверну. Кто?
— Акха… Штефан-трактирщик…
— Что-то не везёт мне на Стефанов-Штефанов… а ему кто? Ответишь — и я уйду. Ну?
— Не знаю… Богом клянусь, не знаю…
— Нда. Ну что же, прощай…
Остывшие тела двух *деловых* обнаружили ранним утром. Прибывшим на место господам из полиции долго гадать не пришлось: один ударил другого ножом, рассадив наискось почти весь живот до кишок, а тот в ответ успел выстрелить. Картина ясная. Кумушки потом с полгода обсуждали этот случай, особенно сочувствуя дворнику: тому пришлось немало постараться, засыпая песком и землёй следы крови… А через пять дней после этого происшествия, к дому купца первой гильдии по имени Ежи Ковальски, подошёл хорошо одетый господин и несколько раз дёрнул звонок-колокольчик.
— Как доложить?
— Передайте… давний знакомый, с выгодным деловым предложением.
— Прошу обождать.
' Слуга новый. А так ничего не изменилось… И не скажешь, что владелец всего этого — первый купчина Меховского уезда'
— Хозяин вас примет. Прошу следовать за мной…
И гостиная в доме осталась прежней, и слуга, хотя и новый, а встал на том же месте, что и старый — год тому назад. Почтенный негоциант вышел к своему гостю энергичной походкой и с большим чувством собственного достоинства. Правда, чем ближе он подходил, тем медленнее становились шаги, и меньше оставалось этого самого достоинства…
— Это вы!
Садясь за стол лицом к гостю, хозяин дома оглянулся на служку и коротко ему рявкнул:
— Пшёл вон!
— Я тоже очень рад вас видеть, Ежи. Надеюсь, вы простите мне некоторую фамильярность?
Купец ощутимо напрягся, хотя и старался делать вид, что его ничего не волнует. Сухо, и почти враждебно, пан Ковальски поинтересовался:
— Что вас привело ко мне на этот раз?
— Мне понадобилась консультация и оценка опытного человека. Разумеется, я сразу вспомнил о вас, мой дорогой Ежи.
— Вот как? Что же, я вас внимательно слушаю.
— Дело в том, что совершенно случайно ко мне попал в руки интересный документ. Вы слышали о недавнем побоище в трактире на улице Воскресения?
Побледневший негоциант смог только утвердительно кивнуть. Новость о том, как некто в маске спокойно зашёл в трактир *Королевский олень* и так же спокойно вышел, не найдя хозяина, но — оставив всех посетителей на полу, кого с синяком на рёбрах, а кого с пулей в ноге, была самой *горячей* темой для разговоров за последние три дня. Жандармы с ног сбились, пытаясь понять, кто это был, тем более, что одним трактиром дело не ограничилось: в тот же день сильно пострадали два наиболее уважаемых среди *несунов* посредника-перекупщика, а на следующий день нашли и самого хозяина трактира, правда уже мёртвого.
— Так вот, я успел переговорить с трактирщиком до его безвременной кончины, и он был настолько любезен, что написал полное признание в своих грехах. Признаться, я был немало удивлён, ознакомившись с его трудами — оказывается вы изрядный… шалун. Так же, Штефан любезно поведал мне, кто же его так настойчиво искал.
Ежи Ковальски побледнел ещё сильнее и хрипло поинтересовался:
— И кто?
— Некий офицер, на жизнь которого недавно покушались. Пока он знает только имя трактирщика, но наверняка ОЧЕНЬ хочет узнать, кто именно возжелал его смерти. Поручик князь Агренев вам известен? Говорят, очень деятельный и злопамятный господин…
Казалось, купца сейчас хватит удар: губы посинели, а воздуха стало явно не хватать.
— Что… Что вы хотите от меня?
— Я же говорю — небольшой консультации. Как вы думаете, кто может дать самую выгодную цену за прижизненный автограф бедняги Штефана?
