бортам по одной шестидюймовой и 120 мм пушки Армстронга. Этот корабль Матусевич видел до войны — водоизмещение до двух с половиной тысяч тонн не дотягивает, броневой пояс куцый — в четыре дюйма по оконечностям и восемь в центре. И не удеретдаже от «Севастополя», не говоря о русских канонерках — десять узлов выдадут его машины, не больше, слишком они слабые и изношенные.
Третьим, с разгорающимся костерком на корме шел тоже узнаваемый кораблик, ранее бывший китайским крейсером «Цзиюань», а теперь переименованный японцами в «Сайен».
Матусевич его видел в Чемульпо до войны, где тот стоял стационером рядом с канонерской лодкой «Кореец» и крейсером «Варяг». Водоизмещение чуть больше двух тысяч тонн, бронирована лишь палуба и носовой барбет, где стояли два германских 210 мм орудия. На корме шестидюймовая пушка Армстронга, какими японские корабли вооружались благодаря щедрым английским поставкам, плюс противоминная артиллерия. Вот этот корабль довольно резвый, 15 узлов выдаст, не меньше.
Главная угроза шла от трех крейсеров, которые в русском флоте именовали «симами», по их характерным названиям — «Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидате». Первые два были построены во Франции двенадцать лет тому назад, а третий в Японии, «первенец» кораблестроения островной империи, так сказать. Их «крестным отцом» являлся Эмиль Бертен, решивший что можно построить три крейсера по четыре тысячи тонн, что в совокупности является по водоизмещению броненосцем, и вооружить соответственно одним крупнокалиберным орудием.
Сказано — сделано, и не важно, что француз учудил. Первые две «симы» имели чудовищные пушки в носу, от выстрелов которых маленькие корабли вздрагивали всем корпусом. Стрелять на борт оказалось проблематичным занятием — крейсер просто опасно кренился. «Хасидате», согласно «гениального» замысла француза, был «перевернутым» — у него тяжелое орудие оказалось на корме. Каждый корабль вооружили одиннадцатью 120 мм пушками, вот только бронирование они несли отнюдь не броненосное — за исключением 300 мм барбета ГК, щиты орудий имели 100 мм, а броневая палуба была вдвое тоньше.
— Вам не кажется, Николай Оттович, что сейчас предстоит узнать правильность мысли Эмиля Бертена, что его три крейсера способны заменить в бою полноценный броненосец?
— А что тут проверять, Николай Александрович?! Заменить то они могут, вот только с каким для себя результатом?! Один против троих я согласен подраться — вряд ли они попадут в нас своим главным калибром, а мы в них попадем — ручаюсь! Лишь бы не удрали!
— Они могут, — согласился Матусевич, и посмотрел в сторону Дальнего — из-за мола был виден, начавший набирать ход, двухтрубный броненосец — на «Полтаве» наконец раскочегарили котлы, и корабль вскоре поддержит «Севастополь». Хотя первые полчаса придется сражаться только втроем против шести — в кильватере за «Севастополем» шли две бронированные канонерские лодки, водоизмещением в тысячу семьсот тонн каждая, уже перевооруженные на три 152 мм пушки Кане каждая. «Гремящий» и «Отважный» вполне могли потягаться в бою с бывшими китайскими кораблями — старые германские крупнокалиберные пушки стреляли редко, и отнюдь не метко, вопреки известной поговорке.
— Хорошо, тогда начинайте пристрелку, надеюсь, что японцы примут бой. Ведь с какой-то целью они сюда пожаловали, не просто обстрелять Дальний и удрать…
— Есть, еще раз попали, и «симе» под хвост!
Негромко произнес Эссен, и Матусевич всмотрелся в бинокль. Командир «Севастополя» оказался прав — на корме «Хасидате», под чудовищным стволом главного калибра, была заметна короткая вспышка от разорвавшегося снаряда. Береговая батарея отметилась очередным попаданием, и теперь ее следовало поддержать башенными 305 мм орудиями, попадание тяжелого снаряда могло стать фатальным для любого японского корабля…
«Цзиюань»с 1895 «Сайен»
"Пинъюань", с 1895 года "Хайен"
— Приду к нему и скажу прямо — вот, государь, «промежуточный патрон», с ним всех супостатов Россия-матушка одолеет!
В тишине фанзы с нескрываемым сарказмом в голосе произнес Фок, и, мотнув головою, закончил вполне серьезно:
— Если в смирительную рубашку не оденут, а вышвырнут на пенсию, то будет благо. Но вообще-то, если наши «доценты с кандидатами» не ошиблись, то реципиент уже должен начинать брать под контроль собственное тело. И первый признак головная боль, которая будет чувствоваться все сильнее и сильнее с каждым днем. Но вроде бы за эти тридцать дней ничего не болело, уставал да, но так и работа непрерывная без выходных и проходных, даже две нашивки за ранения заслужил, что для генералов вроде как не по теме — зачем в бой им соваться, когда нужно командовать.
Фок хмыкнул, вспоминая подробности — действительно, помолодев на сорок лет, и на седьмом десятке почувствуешь себя «юношей». Да, целый месяц провел на одном дыхании, а усталость проходила после нескольких часов сна — «живчиком» стал, право слово. И делами занимался круглосуточно, даже сейчас когда пора лечь спать, ибо за окном наползла густая жаркая ночь, а через три часа пора вставать, он все еще сидел за столом.
— Ничего из этого не подойдет, особенно наш, — пальцы Фока перебирали патроны к пистолетам и нагану. Вытянутую гильзу к нагану он оставил в сторону, прекрасно зная, что создать автоматическое оружие на этом патроне невозможно. Ему в свое время случайно попался пистолет-пулемет Токарева, сделанный в середине двадцатых годов небольшой партией как раз под патрон нагана. В сорок первом выгребали из складов все что можно, вот и попался ему в руки необычайный автомат, который вскоре пришлось выбросить. Потому что в мирное время постоянно утыкающаяся в патронник гильза приводила к перекосу — а это любого стрелка приведет в бешенство, потому что в бою будет стоить ему жизни.
Патроны к бельгийскому браунингу и германскому парабеллуму тоже не подходили — найти их в Китае в больших количествах было трудно. Кроме того, в Российской империи эти патроны никогда не производили и не собирались производить, как и СССР, где только после войны на вооружение приняли ПМ и АПС калибра 9 мм.
На столе остался один единственный патрон — 7,63х25 мм к пистолету С96 «Маузер», деревянная кобура с которым сейчас лежала на столе. Китайцы, не имея собственного производства пистолетов, покупали по миру все что придется, а маузеры уже имели хорошую репутацию, проявив себя в войне буров против англичан. Попалась ему в юности книжка «Капитан Сорви-голова», прочитал за одну ночь, сияя очумевшими глазами — хотя идеологически она не выдержанная, еще царских времен издание, и несколько страниц отсутствовали.
— Семь шестьдесят два к пистолету ТТ, и автоматам ППШ и ППС, — Фок покрутил патрон
