– Если изготовить футляр из бересты, – продолжил мысль дед Матвей, – засыпать туда камень и соединить в одном унитаре с пороховым зарядом, то заряжание орудия выйдет быстрее.
– Верно! А пока поступим проще…
Мешочек с картечью положили в ствол и поработали банником. Осталось подготовить запал, но, посмотрев на отверстие, понял, что не хватает пробойника, чтобы проткнуть мешочек с порохом. Мое упущение, совсем об этом забыл. Тот крюк, насаженный на деревянную рукоятку, имел другое назначение – он, прокаленный на углях, служил для воспламенения затравочного пороха.
Пробойник закажем у Тюти потом, а пока имеющимся острием пробил мешок в стволе, после чего насыпал пороха на затравку и закрепил самодельный бикфордов шнур. Пушка готова к испытанию, но прежде надо отвести людей на безопасное расстояние.
– Тимофей Дмитриевич, – сказал я Садову, – проверь вон ту опушку, чтобы там людей не было.
Затем приказал мужикам отвести телеги к реке, а остальным ратникам укрыться вместе с лошадьми в овраге. Когда поляна опустела, я достал зажигалку, так как спички решил поберечь. Нажал на кнопку и… замер, заметив огромного ворона, сидящего на самой вершине дерева и с любопытством на меня взирающего. Давненько не видались. В прошлые разы он перед чем-то нехорошим появлялся, а сейчас что должно произойти? Пушку разорвет? Каркнул бы, что ли…
Но ворон молчал.
– Летел бы ты отсюда, – посоветовал я черной птице. – Сейчас тут всем неуютно станет.
И поднес огонь к фитилю. Шнур зашипел, густо дымя и разбрасывая искры. Появилась мысль использовать дымность пропитанной селитрой ткани, но это потом…
Быстро побежал к оврагу, отметив, что ворон уже исчез. Видно, внял моему совету или почуял опасность. Я спрыгнул вниз. Вот-вот пушка выстрелит…
– Бояре, рты раскрыть! – запоздало посоветовал я, сам раскрывая шире рот.
Оглушающе ухнул выстрел, и ощутимо вздрогнула земля. Первая мысль – разорвало. Смотрю на бояр. Они явно ошарашены, даже немного контужены, раз крестятся очень медленно, при этом, словно рыбы, беззвучно и запоздало разевая рот. Пробкой выскочил из оврага, следом вылез Кубин. Облегченно выдохнули – пушка на вид цела, только ее отбросило на сажень и слегка развернуло. Что с чурбаками – пока не видно, все в дыму. Вместе с дедом Матвеем бегло осмотрели орудие.
– Выдержала! – порадовался Кубин.
– Погоди, надо в стволе тоже посмотреть… мало ли?
Но ствол курился более густым дымом, и там что-то явно тлело. Я схватил банник и принялся чистить. Вновь смотрим внутрь – вроде трещин и раздутия нет.
Бояре поднялись на поляну, оживленно обсуждая гром среди ясного неба. Дым уже развеяло, и я с удовольствием отметил, что все чурбаки сбиты. Надо бы поставить их больше и в шахматном порядке, чтобы определить область поражения. Пока я размышлял, дед Матвей начал объяснять ратникам – что именно произошло.
– Смотрите, бояре, – громко сказал Кубин, – вон те чурбаки были ворогами. Теперь они сбиты, и если это был живой враг, то после «энтого грому» он мертв!
Пока Матвей Власович просвещал ратников, я отправил мужиков за дополнительными чурбаками и начал повторно заряжать пушку. Подошел Демьян, затем приковылял старик литейщик, почему-то с коловоротом в руках. Как раз для прокалывания пороховых мешков подойдет. Демьян всюду лез, и, чтобы он больше не мешался, велел ему в сторонке разжечь костерок, калить запальный крюк.
– Вот видишь, Велислав, – сказал я старику, – как поет сей «колокол»?
– Энто не благовест, – ответил литейщик, – от такого токмо бежать без огляду…
– Вот пусть вороги и бегут!
При последующих выстрелах порох навешивали в половину первого отвеса. Картечь не ядро, далеко не полетит, так что в увеличении заряда проку мало, дальность возрастет не сильно, зато увеличится вероятность подрыва орудия. Глубина эффективного поражения не радовала – всего сто сажен, зато выбивала почти все чурбаки. Картечь их насквозь не пробивала, но глубина, на которую входил камень, намекала, что шансов у попавших под выстрел никаких.
К Вершам возвращались к вечеру. Довольные и слегка оглохшие. Пока ехал, размышлял о зарядах к пушкам. Невольно вспомнил об остатке патронов к «Тигру» и ГШ-18 – десять и восемнадцать, соответственно, то есть по обойме. Знать бы, что меня закрутит водоворотом событий, так подготовился бы лучше. Но я ведь на разведку шел…
И что теперь, вернуться в свое время и закупить боеприпасов? Но к «Тигру» еще возможно патроны приобрести, а вот пистолетные где взять? Даже если я с ребятами свяжусь, то боеприпасы найдутся, но не сразу. И на все про все у меня будет максимум два дня. Сколько тут пройдет времени, если учесть, что в прошлый раз соотношение было сутки-месяц. Стоит ли ради скромного количества боеприпасов к единственному в этом времени карабину терять столько времени? Вот такой каламбур…
Что еще можно найти полезного в двадцать первом веке? Ту же серу, например, но вот закавыка – много ее мне не продадут, и не в чистом виде. И сколько я смогу принести и унести – слезки. Что говорить, за два дня я ничего сделать не успею, даже если помощников возьму. Но если пойду, то на кого оставить подготовку, учебу и прочее?
Уже въезжая в Вершинские ворота решил окончательно: придется обойтись местными ресурсами, а остаток боеприпасов к оружию из будущего поберечь для настоящих целей.
* * *
– Народ честной! Жестокий враг стал с мечом грозить нам. Он занес руку над нашей волей. И уже поработил всю землю на полдень. Теперь ворог собирается пустить огонь по уже нашей, отчей, земле! Поганые камня на камне не оставят от городов и сел наших. Молодых в полон угонят, остальных убьют. Так неужели попустим мы врагу такое? Неужто встанем на колени и в рабы подадимся?
Я стоял на небольшом деревянном помосте, сделанном специально и поставленном вечером у церкви. Народ на площади слушал меня внимательно.
– Поганые недавно приходили на нашу землю. Бог мне свидетель, и друзья мои боевые. Поганые коварны и жестоки. Только вы сами себе защита, защита наших пашен, сел, любимых детей, жен и родителей наших. И я спрашиваю вас: готовы вы дать отпор смертной орде?
Собравшийся народ загудел, соглашаясь с моими словами, но послышались такие выкрики:
– А может, они к нам сюда и не придут?
– Авось мимо пойдут?
– Нет! – возразил я.
Народ вновь притих.
– Нет, орда пройдет пожаром по всем русским городам. Разорят, разграбят и сожгут все! Как был сожжен град Китеж. И не осталось ни одного жителя из града. А всех воев, что защищали свою землю, убьют, как убили всех бояр у деревни Ключи. Никому пощады не будет, ни молодому, ни старому.
