– А что? – согласился Иванов. – По-моему, нормально: «Иван».
– Давай, командир! – поддержали все присутствующие. – Выходи в эфир позывным «Иван». «Иван» для чеченцев – это все русские. Подходит!
Сделав все, как велел командир полка и посидев со звеном за ужином еще какое-то время, Иванов вместе с Ващенкой отправился в город к Мишке Ковалеву.
– Знаешь, Андрей, – признался Иванов своему «праваку», – когда я сейчас сидел с ребятами за столом, то вдруг понял, что не хочу их бросать. Даже на неделю.
– Саня, неделя пролетит быстро. Не успеешь соскучиться, – успокоил Ващенка. – Мы тебя ждать будем. А смена обстановки тебе сейчас очень нужна. Для здоровья, опять же, полезно.
– У меня и так вся жизнь – сплошная смена обстановки.
– Ты неплохо сохранился. И внукам будет что рассказать…
– Если я доживу до них.
– А торопиться не надо. – Ващенка без улыбки посмотрел на своего командира. – Я, Саня, вывел одну формулу: не спеши жить, а то – не успеешь!
– Это точно подмечено, – похвалил Иванов. – Иногда ты бываешь похожим на умного.
– Как говорит мой командир звена, расту над собой, – не обиделся Ващенка.
Несмотря на поздний час, Ковалева не оказалось дома. Не сговариваясь, друзья решили искать его у Иринки.
Летние сумерки уже сгущались, и во многих окнах домов зажегся свет, когда Иванов и Ващенка подошли к калитке у дома Анны Семеновны. На ступеньках крыльца сидели Марина с Тамарой. Заметив летчиков, девчата приветливо помахали им рукой. Парни ответили тем же.
– Вы, наверное, перед сном решили комаров покормить? – вместо приветствия высказал догадку Ващенка.
– Там Ковалев с Ириной семейные проблемы решают, – указав на дом, довела информацию Марина.
– И давно?
– Минут двадцать, – ответила Марина, с громким шлепком убивая на ноге ниже коленки насосавшегося крови комара.
– Может, вмешаемся? – предложил Ващенка. – А то как бы чего не вышло. Иринка – баба темпераментная.
– Спокойно, – предупредила Марина. – Ничего и не выйдет. Иринке не впервой.
– И сколько нам тут торчать? – поинтересовался Ващенка.
– А сие уже зависит не от нас, – вступила в разговор до сих пор молчавшая Тамара.
– Предлагаю пройтись, – предложил Иванов. – Вечер чудесный! Чего сидеть?
Переглянувшись, девушки одновременно поднялись со ступенек.
– Ну, если вы приглашаете… – Тамара взяла Иванова под руку, и они первыми направились к калитке.
На пустынной улице Иванов и Тамара подождали, когда к ним присоединятся Марина с Андреем, и пошли рядом. Иванов попытался поймать взгляд Тамары, но девушка, мягко держа его под руку, смотрела в сторону.
Некоторое время шли молча. Наконец, Ващенка нарушил молчание:
– Не знаю, как вам, а мне сейчас хорошо!
– Признайся, Андрей, это, наверное, потому что ты влюблен? – с улыбкой спросила Тамара.
Спорить Ващенка не стал, а, взглянув на Марину, нараспев произнес:
– Может, мы принимаем за любовь что-то совсем другое, но сейчас эти глазки сводят меня с ума!
Марина радостно рассмеялась и прижалась к Андрею. Тот обнял ее за талию.
– А есть ли она вообще – любовь? И что это такое? – неожиданно произнес Ващенка.
Марина погасила улыбку, сразу став серьезной. Иванов хотел ответить на реплику Андрея, но услышал голос Тамары:
– Человек рождается и приходит на Землю для любви!
Иванов взглянул на свою спутницу и поймал ее взгляд. Показалось, что в ее глазах горел внутренний огонь.
– Ты действительно так считаешь? – спросил Иванов.
– А какая жизнь без любви? – воскликнула девушка. – Не жизнь – мучение! И работа тогда мучение. И все остальное. Зачем тогда жить? Ведь это нечестно – жить без любви! Это обман! Тогда ты занимаешь чье-то место. Делаешь кого-то несчастным. Сам не понимаешь, зачем живешь? Ведь без любви плохо всем. И другие ее тоже ищут, ждут, надеются, что вот-вот она придет.
Иванов молчал, потрясенный. Как просто Тамара вывела формулу того, что мучило его после гибели Наташи. И как больно она ударила!
В разговор вступил Ващенка:
– Может, за любовь мы принимаем нечто другое? Например, инстинкты: мужчине необходима женщина, женщине – мужчина. Это как дышать, пить, есть. Или страсть. Или закон продолжения рода, в конце концов.
– Знаешь, Андрюша, – с какой-то внутренней убежденностью произнесла Тамара, – то, что мы говорим о любви, уже доказывает, что она есть. Не нужно метаться в поисках ее – нужно верить. И она придет. Но когда она придет, нужно суметь быть достойным этого чистого и светлого чувства, чтобы не загасить ее нежное пламя. И тогда она разгорится, как костер! – Тамара смело взглянула в широко раскрытые глаза Иванова.
Иванов остановился, переосмысливая услышанное. Тамара его любит! В этом она только что призналась при свидетелях. А он? А он – он любит Наташу.
Паузу нарушила Марина:
– Давайте уже возвращаться.
За весь обратный путь до дома никто не проронил ни слова. Видимо, монолог Тамары задел всех за живое. Иванов шел, словно под гипнозом, снова и снова обдумывая услышанное, и чувствовал, что с его стороны нечестно затягивать их отношения.
– Завтра я улетаю в командировку на неделю, – сообщил Иванов Тамаре уже во дворе дома.
– Давно ты об этом узнал? – спросила девушка, глядя ему прямо в глаза.
– Только сегодня.
– Ты сейчас останешься на ужин! Мы тебя не отпускаем.
– На ужин останусь, – решил Иванов.
Они подошли к дому и сели на ступеньки крыльца, потому что ссорящиеся еще не закончили выяснять отношения. Через открытое окно до случайных свидетелей доносились голоса из кухни.
– Ты меня ударил! Скотина! – громко восклицала Ирина.
– Не выдумывай, – спокойно отвечал Михаил.
– Ты даже признаться не можешь, что ударил женщину…
– Если бы я ударил, ты бы уже не стояла.
– Отстань от меня! Сколько раз тебе говорить? Все… Между нами все кончено!
– Ничего не кончено…
– Господи, да помогите мне кто-нибудь! Как тебе объяснять, чтобы ты отстал?
– Ты сейчас успокоишься, и мы пойдем ко мне. Хочешь воды?
– К тебе? Никогда!
– Воды дать?
– Не хочу.
– Ирка, знаешь, почему ты часто меняешь мужчин?
– И почему?
– Потому что они прощают тебе твои измены. А я тебе за это буду бить фейс!
– И чего же ты пристал к такой гулящей?
– Да вот, пристал…
– Уйди отсюда!
– Успокойся!
– Уйди!
– Не уйду.
– Тогда уйду я! – с этими словами Ирина выскочила на улицу. На ее раскрасневшемся лице были видны следы слез. Увидев на крыльце подруг, она запричитала:
– Представляете, он меня ударил!..
В дверях появился Михаил:
– Врет, не бил я ее.
– Помогите мне, выгоните его, – попросила Ирина, глядя то на подруг, то на Иванова с Ващенкой. Но все лишь отводили глаза, понимая, что встревать в ссору влюбленных – глупо.
– Хорошо… – бросила Ирина и пошла к калитке. Ковалев, не попрощавшись ни с кем, ринулся за ней. Какое-то время на улице еще были слышны их удаляющиеся голоса.
– Пошли к Ковалеву мириться, – предположила Марина. – Ведь любят друг друга, а без представлений не могут.
– А я рада за них, – произнесла Тамара.
– Два сапога – пара! – усмехнулась Марина, входя в дом.
На стол хозяйки накрыли быстро.
– Предлагаю выпить! – с этого возгласа Ващенки начался прощальный ужин в доме Анны Семеновны. – Вино у девчат, как всегда, – самое лучшее!
– Я чуть-чуть, – подсказал Иванов наполняющему бокалы товарищу.
– За тебя, командир! – поднял Ващенка свой бокал. – И чтобы ты скорее оказался снова с нами!
– За твое возвращение, – подняла бокал Тамара.
– Саша, ты там долго не задерживайся, а то мы соскучимся, – попросила Марина.
– Не понял! – сразу возник Ващенка. – Это кто тут соскучится?
– Ладно! – засмеялся Иванов. – Это мне ревновать надо. На тебя, Андрюха, таких девчат оставляю!
Все звонко чокнулись бокалами и выпили.
– Ты сегодня останешься у нас? – тихо спросила Тамара.
– Нет, – так же тихо ответил Иванов.
Утром на вертолетной стоянке в ожидании вылета Андрей сказал Иванову:
– Марина мне нравится. Но понимаешь, страсти нет. А она ко мне очень тянется. Правда, еще ни разу не сказала, что любит. Может, и любит? Но вижу и понимаю, что нужен я ей. Поэтому, наверное, не брошу. Будь она такой, как Ирка, проблемы не было бы. Если бы бросил, то долго не жалел бы.
– Что, совесть мучает?
– И это тоже. Что я, свинья неблагодарная?
– Знаешь, Андрей, Наташа мне сказала там, когда мы ночевали в госпитале, что это мы, мужики, накладываем на женщину клеймо «гулящей», «непорядочной» своим отношением к ней. Ведь это правда, что когда нам плохо, женщина согревает нас не только телом, но и теплом своей души. А многие из нас потом в эту душу – с грязными ногами. Так что все мы мужики – свиньи непорядочные получаемся.
– А для меня, Саня, «непорядочная» – это когда гуляет замужняя. А свободная женщина имеет право делать все, что захочет. А вот если уж решила выйти замуж, то уж тут-то будь добра… Кстати, я уважаю умных, свободных и смелых. Таких, как Маринка. Но с ними нелегко.
