потеряли весь персонал "Килингтона" - большинство погибло, а вам приходится
изображать из себя труп. Согласитесь, неприятная роль.
- Может тогда перейдём к делу, ...? - Кристи замялась, не зная как
обратиться к генералу, который запретил звания и фамилии.
- Питер. Друзья зовут меня просто Питер, - улыбнулся невысокий
военный. Они прошли в чудом уцелевший зал ожидания аэропорта. Огромное пустое
пространство, со стенами из кое-где уцелевшего грязного стекла, заполненное
изрядно потрёпанными временем рядами сидений, тем не менее было всё же меньше
и уютнее открытого пространства взлётного поля. Снаружи осталось несколько
джипов и солдат в штатском, которые прибыли вместе с генералом.
- Почему вы думаете, что вы мой друг? - настороженно спросила Крепп.
- Да, я понимаю, что того, что я вас спас, ещё мало, чтобы заслужить
ваше доверие, Кристи... Можно я буду называть вас Кристи? - полковник кивнула
и генерал продолжил:
- Я хочу рассказать вам одну очень важную историю. Важна она не только
для меня, я надеюсь, но и для всей нашей страны. А так же для вас лично,
Кристи.
- Хорошо, я слушаю, - они сели друг против друга на сидения где-то
с краю зала ожидания около огромного скошенного стекла во всю стену, нависшего
над огромным помещением - за ним простиралось широкое поле, на котором, припав
на ослабевших стойках шасси, прижимались к потрескавшемуся бетонному полотну
немногочисленные штатовские "Боинги" и европейские "Аэробусы".
- Но сперва я расскажу именно то, что касается вас и сенатора
Катармэна, - генерал Питер Джерриган поправил пиджак, расстегнув нижнюю
пуговицу и поудобнее расположился в кресле:
- На месте концентрационного лагеря в штате Кентукки работает
медико-криминологическая лаборатория. Они проводят оценку состояния выживших
и идентификацию останков тех, кто там был умерщвлён. Так как у лаборатории есть
доступ к общеамериканской базе ДНК, то они обнаружили интересный факт, связанный
с обнаруженным на территории концлагеря ребёнком. Ребёнку несколько недель от
роду. Его мать умерла буквально после родов, успев лишь дать имя ребёнку. После
гибели матери ребёнка взяла себе другая женщина, жившая в том же бараке и у
которой тоже был ребёнок - она разделила своё молоко между своим и приёмным
ребёнком. Самое интересное, что по результатам ДНК экспертизы этот ребёнок
является ближайшим родственником сенатора Александра Катармэна.
- Что? - не поверила своим ушам Кристи.
- Мы провели эксгумацию трупа матери ребёнка и установили, что она
не является родственницей сенатора. Соответственно, сенатор является отцом
ребёнка. Я читал ваш отчёт о том, что вы с лейтенантом были какое-то время
в плену у чернокожих аборигенов штата, пока не были чудом спасены русским
пилотом.
- Это так, - кивнула Кристи.
- Я понимаю, вопрос деликатный, но скажите - сенатор вступал в интимную
связь с представительницами того племени?
- Я..., - замялась полковник Крепп, не зная что ответить.
- Это очень важно, Кристи, - доверительно улыбнулся генерал, но глаза
его оставались холодны и настороженны.
- Да, - кивнула она, сдаваясь.
- Отлично, - обрадовался Джерриган, хлопнув себя ладонями по коленям.
- Ребёнок сейчас находится в надёжном месте в штате Вирджиния под защитой моих
доверенных людей. Вы понимаете, что это нам даёт?
- Нет, - покачала головой Крепп. Такого поворота событий она никак
не ожидала. Хотя разве не для этого Алекса тогда держали в плену те дикари?
- Так как у нас нет возможности вернуть сенатора из его очередного
плена, - на этих словах и полковник и генерал невольно улыбнулись, - то
остаётся заменить его его же наследником. Кто как не собственный ребёнок Катармэна
может претендовать на пост сенатора?
- А цвет кожи ребёнка? - встревожилась Кристи.
- А вот тут я должен рассказать о второй, более масштабной проблеме.
Если мы её решим совместными усилиями, цвет кожи ребёнка станет неважен. Да
и не только этого ребёнка, а вообще любого человека в Соединённых Штатах, -
генерал не сказал слова "Восточных" - это Кристи отметила очень чётко.
корабль "Латунный болт",
26 тысяч метров над уровнем моря,
Геостационарная орбита,
Венера,
10 сентября 2308 года,
22.15
Александр Катармэн-младший огляделся по сторонам. Куполообразное
помещение состояло из проржавевших стен, испещрённых старыми потёками воды,
да многочисленными царапинами, складывающимися в замысловатые картины
каких-то неведомых баталий, едва различимых на столь необычной для воплощения
исторических событий поверхности. Кое-где в застывшем причудливом барельефе
угадывалась сапфировая, рубиновая и другая крошка драгоценных камней.
Всё это чуждое великолепие невольно давило на сенатора, привыкшего в последнее
время видеть вокруг себя только растения.
Сенатор от штата Мэрилэнд сидел по правую руку от командующей Кеб,
застывшей на собранном из мельчайших перламутровых раковин кресле. Впрочем,
на таком кресле расположился и сам Алекс, равно как и принимающая
флораликанских послов сторона. Между представителями сторон неподвижно зависла
в воздухе столешница без каких-либо видимых опор. Чтобы не задаваться
ненужным вопросом, сенатор предположил что это какая-то форма антигравитации.
Напротив Кеб и Алекса сидели две женщины-металлики, державшиеся высокомерно
и властно - это сквозило в их позах и жестах.
Первую звали Гвину. Её прямые рыжеватые волосы свободно ниспадали до
обнажённых плеч. Грудь прикрывали затейливо пересекающиеся иксом полоски
сыромятной кожи, соединяющиеся между грудей большим замком голубоватого
металла, состоящим из двух половинок; стык замка напоминал скандинавскую руну
"сол". На руках у металлика были одеты чёрные кружевные перчатки. Такая же
кружевная юбка прикрывала бёдра, заканчиваясь выше колен. Юбку на бёдрах
пересекал х-образные пояс с замком, в точности повторяя прикрывающую грудь
конструкцию. На ногах у Гвину были одеты высокие железные танкетки с высокой
кожаной перевязью, поднимающейся по играм вверх. Рыжевато-красные зрачки
смотрели настороженно и недоверчиво.
Имя второй металлики Александр Катармэн выговорить не мог, но Кеб
объяснила ему, что оно означает "Свинцовый мотылёк". И если одеяние Гвину было
выдержано в тёплых коричнево-красных тонах даже при наличии чёрной юбки и
перчаток, то Свинцовый мотылёк была одета в болотно-ржавые тона.
Первым, что бросалось в глаза в её образе, был головной убор - огромные
непонятного вида и происхождения то ли перья, то ли модифицированные плавники
диковинных рыб грязно-зелёного цвета с красными пятнами по обе стороны от
головы расходились асимметричными веерами. С левого виска вниз свисало три пера
поменьше, зато яркого алого цвета, ярко выделяясь на фоне остальных достаточно
блеклых собратьев. Собранные наверх бело-зелёные волосы поддерживал широкий
железный обруч, к которому, собственно, и крепились перья.
Достаточно большая грудь женщины была открыта всем взглядам, лишь соски
едва прикрывали приклеенные крестами полоски то ли кожи, то ли текстиля,
наподобие того, как это делали некоторые панки Земли. Под грудью располагался
ржавый железный сегментный корсет, покрытый сверху тонким слоем не то пластика,
не то стекла - при всей своей ржавелой невзрачности он отливал на свету
гладкими полированными боками. Две небольших чашечки в верхней части корсета
поддерживали грудь.
Чего-либо, прикрывающего бёдра, на Свинцовом мотыльке не наблюдалось -
лишь ниже бедра начинались кружевные болотного цветка чулки, которые были
заправлены в футуристичные железные сапоги, выполненные всё по той же
технологии, что и корсет - ржавое железо было покрыто сверху прозрачным
материалом. На выступающих острых краях обуви можно было разглядеть потёки
чего-то красного, навсегда оставшегося под слоем защитного материала.
Руки были полностью обнажены, ногти левой руки выкрашены в красный
цвет, а на правой руке на пальцы были одеты длинные хищно изогнутые
когти-фаланги - ржавые, ярко красные на кончиках, залитые в защитный плстик
