из-за него волноваться?
— Скажешь тоже. Дело ответственное, перед всем заводом выступать. Как справился?
— На отлично справился. Не сомневайся во мне, — бодро ответил я бабушке.
— Ну да. На работу пойду, узнаю, что там за отлично, — проворчала бабуля.
Никакого доверия внуку-подростку!
— Ты мне лучше подскажи, — сменил тему я, — можно ли в городе найти какой-нибудь коллектив приличный танцевальный или певческий? А лучше и тот, и другой. Надо чехов развлекать, а на заводе в основном секции спортивные.
— На заводе самодеятельность слабая, — кивнула бабуля, — был инструментальный ансамбль, но развалился. Зам начальника отдела кадров, который за пианиста был, уехал в Брянск работать, а замену ему не нашли. Но есть очень хороший ансамбль народной песни и пляски на хлебозаводе. Мы их как-то выступить у нас приглашали на майские праздники. И в область они с концертами ездят.
— Так это то, что надо, — обрадовался я. — Народные танцы и песни — для иностранцев самое оно. А как с ними договориться можно? Служебную от завода писать?
— Зачем служебка? К начальнику профсоюза подойди, — ответила мама, входя на кухню, — он договорится обо всем с хлебозаводом без проблем.
— Отлично. Спасибо за совет! — искренне поблагодарил я домашних. — Одной проблемой меньше. Завтра же все решу.
— Ты посмотри на него, решит он все. Деловой такой стал, — в шутку возмутилась бабушка, но по глазам было видно, что она мной очень довольна.
— Да, быстро наш Пашка на заводе в работу втянулся, — подхватила мама, — только начал, а уже вон сколько всего делает.
— То ли еще будет, — сказал я. — Бабуль, ты помнишь, что завтра твой генерал приедет?
— Помню, конечно, — кивнула бабушка. — Надеюсь, что сможет заехать. Давно не виделись.
— А как вы познакомились? — спросил я.
— Завтра все узнаешь, любопытный, — отмахнулась бабуля. — Иди вон, делом займись, Аришка одета уже.
Ну капец. Быстро мои к хорошему привыкли. Вечернюю прогулку с малой уже как само собой разумеющееся воспринимают. И Тузик вокруг скачет, лапки на колени мне ставит. Тоже уже к режиму привык, что ли?
Ладно, делать нечего. Подхватил малую и повел на улицу «бегать» на шарфе за собачкой. А сам руки качал пока суть да дело. Малая хоть и не особо тяжелая, но в зимних одежках вполне себе увесистая. Так что пока гулял, потренировался отлично.
Утро выдалось суматошное. Все встали очень рано. Мыли, чистили, гладили, жарили, парили, пекли. Я даже на пробежку не смог пойти. Несколько раз на колонку бегал. Потом по дому помогал. Мою попытку убежать на стадион и мама, и бабушка восприняли в штыки. Пришлось уступить.
Всё говорило о том, что сегодня у нас ждут очень дорогого гостя.
В школе тоже был трудный день, все предметы экзаменационные, кроме двух последних уроков. И то на черчении закрывал «долги», чтобы в третьей четверти вышло пять. Если и в четвёртой четверти будет пять, то в аттестат пятёрка пойдёт. Немного расслабиться удалось только на географии. Когда столько поездил, как я в прошлой жизни, фигня вопрос!
На заводе сразу занялся вопросами приема делегации: сам Шанцева уговорил на это дело благословить, так что надо не подкачать. Не думаю, что он бы в нормальной ситуации школьнику такое важное дело поручил, но, видимо, мое вчерашнее выступление произвело на него сильное впечатление, и теперь директор воспринимал меня несколько иначе.
Главбуха не было, так что я сразу умчался в профсоюзный комитет, даже не отчитываясь Изольде о своих планах. Перебьется! Пусть в бухгалтерии привыкают, что я прочно связан с комсомолом.
Профсоюзом у нас заведовал серьезный седой дядечка лет за пятьдесят, и он меня сразу поприветствовал, едва я, постучав, вошел в его кабинет:
— О, сам Павел Ивлев пожаловал!
Я бы мог принять это за издевку, но сказано было очень дружелюбно. Только не понял, откуда он меня знает?
Видимо, мое удивление было написано на лице, поскольку он, улыбнувшись, сказал:
— Да, не таращься ты так, был я просто вчера на твоем выступлении. Молодец, очень хорошо все сказал, и без бумажки! Я Михаил Иванович, если не знаешь.
Встав из-за стола и пожав мне руку, он показал на стулья за длинным столом:
— Садись поближе!
Я обратил внимание, что он подволакивает ногу. Не удивлюсь, если очередной фронтовик с ранением. Надо будет у бабашки уточнить. Она все про всех знает на заводе, такое впечатление.
— Я по какому делу пришёл, Михаил Иванович, — с места в карьер начал я, — бабушка моя, Эльвира Эдуардовна, посоветовала к вам обратиться. Как вы знаете, комсомол будет отвечать за культурную программу во время визита чешской делегации, и у меня есть пара вопросов, в которых нужно ваше содействие. Первый — у нас с самодеятельностью беда, а чехам что-то нужно показать. Говорят, у вас есть выход на творческий коллектив хлебозавода. Можно их пригласить выступить у нас?
— Хорошая идея, организую! — Михаил Иванович кивнул и сделал запись в блокноте, — какой второй вопрос?
— На второй день неплохо бы отвезти иностранцев на охотбазу какую. Кто хочет пострелять, то пусть их, кто хочет попариться, баньку организовать. И было бы очень неплохо, если бы удалось у какого народного умельца самогону хорошего достать. Чтобы никакая водка и рядом не стояла! Для экзотики!
— Тоже дело говоришь! — одобрил глава профсоюза, — и это все без проблем организуем. Мы тут по старой памяти с военными завязаны — есть у них охотбаза, и нас там всегда с гостями привечают. Только вокруг солдатики будут, не напугаются твои иностранцы?
— Да, чего им пугаться, не дети же, — пожал плечами я, — напротив, дополнительно будет что рассказать по возвращении. Что наш народ и армия едины!
— Как и в зале, даешь прикурить! — засмеялся профсоюзный босс, — и как ты так ловко словами жонглируешь, диву даюсь! Да, и по самогону, конечно, тоже найдем умельца. Будет!
Вышел из кабинета и головой покачал. Чтобы оно так же все легко и просто и со всеми другими прошло!
Тут ко мне Галия подскочила. Вылетела из-за угла коридора, запыхавшись:
— Извини, припоздала, у нас очередь из работников на Чили деньги сдавать выстроилась! А все ты виноват! Ну что, пойдем к Михаилу Ивановичу?
— Уже не надо, я все порешал! —
