– Я предпочитаю брать в натуральном выражении, – отшутился Колесников, с трудом удержавшись от фразы «не только на спине, но и пониже». Увы, вот ТАКОЙ юмор здесь бы не поняли, и последствия могли оказаться непредсказуемыми.
– Да уж, наслышан, – кивнул Роммель. – Жаль, сам не догадался попросить что-нибудь подобное. Хотя, вот убейте, не понимаю, почему именно там.
Ну да, не догадались, причем никто. Скорее всего, просто наглости не хватило. А вот у него хватило – взял, да и попросил себе в довесок к награде кусок земли в занятой немцами Норвегии, на диком-диком берегу. Небольшой такой кусочек, в пару Люксембургов размером. А Гитлер, уже который день ходивший гоголем и разве что не облизывающийся от удовольствия, недолго думая, согласился. Еще и небольшой городок к этим землям приписал. И стал адмирал Лютьенс феодалом. Реальным таким феодалом, как это ни архаично звучало в двадцатом веке. Хозяином скотины мычащей и говорящей…
Касаемо же места… Где-то там, адмирал помнил об этом, в будущем найдут огромные запасы нефти. На шельфе, правда, но не суть. Главное, что тот, кто успеет подсуетиться и развить инфраструктуру, имеет шанс сорвать умопомрачительный куш. В том числе и воспользовавшись служебным положением, но новоявленного землевладельца последнее обстоятельство ничуть не коробило. В конце концов, все так делают. Вот только о нефти и всем, что с ней связано, остальным знать пока не следовало.
– Нравится мне это место, только и всего, – усмехнулся Колесников. – Сделаю пристань, после войны куплю яхту и буду там ставить. А может, уйду в кругосветное плавание. Один, и чтобы больше никто не мешал. Представляете, Эрвин, на тысячу миль вокруг ни единой души!
– Бр-р, – генерала явственно передернуло. – Странные вы люди, моряки.
– Какие уж есть. Ладно, Эрвин, мне пора. Нехорошо к самому, – тут он многозначительно ткнул пальцем вверх, – опаздывать. Вечером я вас жду. На этот раз коньяк с меня.
Роммель кивнул и бодро рванул к выходу, а Колесников решительно направился на очередную встречу с Гитлером. Ему оставалось только гадать о причинах срочного вызова, буквально выдернувшего его из постели. Только-только собрался отлежаться за все бессонные ночи в походах и тяжелые дни с официальными церемониями, интервью и прочими радостями жизни – и на тебе! А главное, если вызвали по какой-то ерунде, будет обидно.
Гитлер выглядел… странно. Словно не знал, радоваться чему-то или огорчаться. На приветствие откликнулся вяло и жестом пригласил к столу. Похоже, сегодня предстоял неофициальный разговор на высшем уровне, до которого Лютьенса ранее не допускали. Крохотные чашечки, мелкие, на один укус, пирожные – все в чопорном немецком стиле. У Гитлера вместо чая, похоже, какой-то сок… И, кажись, салат? Ну да, он вроде бы вегетарианец. Лучше бы сосисок предложил, желчно подумал не успевший толком позавтракать адмирал.
Гиммлер поприветствовал его с непроницаемым лицом. Вообще, он тоже был каким-то задумчивым. А вот Геринг буквально источал полное довольство жизнью. Еще бы, в последних событиях авиация оказалась на высоте, и свою порцию дивидендов хозяин всея люфтваффе явно хапнул. Какую, правда, не совсем ясно, но факт, что немалую. В противном случае не вручил бы Лютьенсу наградной пистолет, инкрустированный сапфирами. Почему не рубинами или, скажем, бриллиантами, Колесников так и не понял, да и игрушка – маленький, компактный, калибром шесть и тридцать пять сотых миллиметра, больше подходящий женщине, его заинтересовал разве что с эстетической точки зрения. Подумав немного, он в тот же вечер подарил пистолет Хелен, у которой при виде этого ювелирного кошмара глаза стали вдвое больше, чем обычно.
Чаепитие проходило в полном молчании. Даже рейхсмаршал предпочел не лезть. Видимо, дело было серьезное. И лишь закончив церемонию, Гитлер, тяжело вздохнув, сказал:
– Вы говорили, адмирал, что война с… США неизбежна?
– Говорил и говорю.
– К сожалению, это, возможно, скоро станет реальностью. И нам надо решать, атаковать русских или американцев.
– А подробнее можно? – сказать, что Колесников был удивлен началом разговора, значило ничего не сказать. – Я, в общем-то, человек, от политики далекий. Мне отдают приказ – я его выполняю, не более того.
– Знаем мы, как выполняете. Так заставлять других плясать под свою дудку даже Риббентроп не умеет, – ухмыльнулся Геринг и резко затих, придавленный тяжелым взглядом фюрера.
– Адмирал прав, – голос Гиммлера звучал, как обычно, ровно. – Сейчас он не владеет информацией. Разрешите?
Гитлер медленно кивнул. Да что здесь происходит-то? Если трое не самых лучших, но, безусловно, умных людей выглядят настолько озабоченными, то ситуация как минимум неординарная. Оставалось обратиться в слух и ждать. Впрочем, рейхсфюрер не стал тянуть, испытывая морские нервы:
– Как вы знаете, благодаря действиям нашей армии и флота Великобритания на сегодняшний день оказалась в крайне затруднительном положении. Она утратила господство на море, потеряла контроль над торговыми путями, понесла значительные потери в технике и людях. В первую очередь благодаря вам, адмирал. Не зря же на вас развернута такая охота. Кстати, последнее покушение было предотвращено людьми Мюллера буквально вчера. Вас планировали убить прямо у вас дома.
Колесников остался внешне бесстрастным, но внутри все сжалось. Ладно он – и так прожил почти год сверх отмеренного судьбой. Насыщенный год, интересный, он так никогда не жил, и помирать грустно – но почему-то совсем не страшно. Но там же была Хелен!
– Не волнуйтесь, адмирал, думаю, больше покушений не будет. Во всяком случае, всерьез опасных. Нам удалось выйти на организатора.
– И кто же он? – голос адмирала, как он ни старался его контролировать, звучал хрипло.
– Почти что ваш коллега. Тоже адмирал. Канарис.
О-па! Глава Абвера, сиречь разведки. И что мы про него знаем? Да практически ничего, здесь непосредственно пересекались мало, а в прошлой жизни банально не интересовался. Потомок то ли греков, то ли итальянцев, но это осталось далеко, в глуби веков. Вроде бы Гитлера не любил, по слухам с англичанами был как-то связан, алкоголик… или это уже из другой оперы? Черт, и не вспомнить теперь.
– Чем же я ему насолил? – мрачно спросил Колесников.
– Ну, этого нам уже, скорее всего, не узнать. Канарис оказал сопротивление, при нем были преданные ему люди… В общем, людям Мюллера достались трупы и сгоревший дом.
– А как на него вышли?
– Через евреев. Мюллер принялся трясти всех подряд, возможности у него громадные, опыт тоже. И случайно узнали, что наш разведчик занимался еще и вывозом из рейха влиятельных деятелей сионистов. Ну а дальше перехватили нескольких на границе, заставили говорить. Они и не запирались, не в их правилах покрывать гоев. В результате появился материал на Канариса. Стали разрабатывать, уже не по вашему делу, а так – подозреваю, Мюллеру просто хотелось иметь на него рычаги влияния. Но копали профессионально и получили неожиданный результат. Деталей я не знаю, да и никто всего не знает. То, что замешаны британцы, факт доказанный, но степень их участия пока неизвестна. Да и неважно, в общем-то, все это. Главное, вы можете спать спокойно. И ваша… дама тоже.
