Да, конечно, ее комната была роскошно обставлена. Особую элегантность придавали ей занавеси из венецианского шелка.
– Но у нас нет слуг, – возразила Тео. – Жить без слуг ужасно неудобно. Не окажешь ли мне любезность… Опусти меня на пол, пожалуйста.
– Нет еще, – ответил Джеймс. – Мне нравится тебя держать. – И тут он сделал нечто странное: опустил голову и поцеловал ее в нос.
Поцелуй был нежнейший, как прикосновение крыльев бабочки, и такой же мимолетный. Но все же он вызвал дрожь во всем ее теле, и Тео вдруг увидела их обоих – элегантного молодого мужа, каким Джеймс был семь лет назад, и нынешнего гиганта-пирата. Причем было ясно: в любой момент у него наверняка появится это голодное выражение в глазах.
Тео начала вырываться.
– Отпусти меня! – закричала она.
И он отпустил.
– Так вот что я пытаюсь тебе сказать… – выпалил он, прежде чем Тео успела заговорить. – Я уже не так молод, как тогда, Дейзи. И у меня больше не возникает… странных и неудержимых желаний. Но я хочу заниматься любовью с моей женой. Хочу иметь детей. Кстати, хочешь узнать точно, сколько всего женщин было у Джека Ястреба?
– Нет, – буркнула Тео.
– Три, – сказал он. – Только три. И много месяцев, целых восемь, отделяло один день свидания от другого, когда я встречался с какой-либо из моих любовниц. Вот кем они были: не возлюбленными, а любовницами. В прошлом же году я не спал ни с одной, – продолжал он в задумчивости. – Мы с Гриффином отправились в Китай, а затем, уже на пути в Индию, нас атаковали. У меня ушли долгие месяцы на то, чтобы оправиться после ранения в горло.
Тео взглянула на его шрам и содрогнулась.
– Ты слышала, что я сказал, Дейзи?
– Ты не такой распутник, как описывал сыщик с Боу-стрит, – заметила она.
– Вместе с умением сдерживать ярость приходит умение контролировать желание. Нельзя добиться одного без другого.
– Почему?
Он пожал плечами:
– Могу сказать только следующее: не имею особой склонности к пылкой страсти. И я определенно не хочу заниматься любовью в гостиной… или вообще где-нибудь, кроме спальни, – и чтобы при полном уединении, под пологом уютной кровати.
– А я вовсе не желаю заниматься любовью. – Тео взглянула на мужа украдкой, чтобы понять, правду ли он говорил.
– Как я уже сказал, я хочу иметь детей. И хочу, чтобы ты была рядом, Дейзи. Я полностью контролирую свои аппетиты. И поверь, я больше никогда не изменю тебе. У меня никогда не будет любовницы.
Тео почувствовала, что искра надежды затеплилась в ее душе. Ах, как было бы приятно снова вернуть Джеймса, если бы только не приходилось беспокоиться об этих постельных делах.
Но она не вполне ему доверяла и откровенно сказала об этом.
Джеймс со вздохом пожал плечами, а Тео подумала, прикусив губу: «Может, я ошиблась? Может, он на самом деле предпочитает пышные формы этих своих любовниц? И если так… Тогда со мной будет держать себя в руках, потому что привык к другим женщинам».
– Я могу доказать, – заявил Джеймс.
– Можешь?
Он тут же кивнул:
– Принимай ванну, а я буду исполнять роль твоей служанки. Тогда убедишься…
– Нет-нет!
– Почему? Ты ведь знаешь, что я никогда не стал бы принуждать тебя к чему-либо. Ты должна это знать. – Он встретился с ней взглядом. – Может, я и женился на тебе под фальшивым предлогом, но я никогда не говорил тебе того, чего не думал. Когда мы занимались любовью, я говорил тебе все, что было у меня на сердце.
– Допускаю, что это правда.
– Я даже пел для тебя!
Тео рассмеялась. Ужас, прозвучавший в его голосе, напоминал прежнего Джеймса. Что ж, если он и впрямь не собирался разжигать все эти эротические глупости, тогда она совсем не против остаться его женой. И даже сможет смириться с татуировкой и всем остальным…
– Ты снова отрастишь волосы?
– Если хочешь. – Он нахмурился. – Но никакого пения! Я больше не могу петь.
– Я слышу это. – Ей стало грустно, но Джеймс улыбался. Так что она была единственной, кого это печалило.
– Я хочу детей от тебя, – повторил он, и она увидела искренность в его глазах. – Хотя ты стала жесткой, как изгородь из кольев, ты все еще мой ближайший друг, и я восхищаюсь тобой, Дейзи. И кто знает, может быть, ты со временем научишься расслабляться…
– Нет, ни за что! Ты это поймешь, если поживешь со мной некоторое время. В моей жизни все упорядочено и все продумано, так что мне не приходится что-либо в ней менять.
Джеймс молча пожал плечами, а Тео тихо сказала:
– Хорошо. Верю тебе на слово.
Он улыбнулся и сбросил сюртук.
– Джеймс, что ты делаешь?!
– Раздеваюсь. Ты увидишь, говорю я правду или нет. – Ответ был вполне разумный, и в то же время это было чистейшим безумием.
– Но ты не можешь… вот так просто снять с себя одежду… О господи! Еще один шрам?! – Тео подступила к мужу. Этот шрам начинался у правого плеча и пересекал живот, резко выделяясь белым натянутым жгутом на загорелой коже цвета темного меда.
– Штык, – с беззаботной улыбкой ответил Джеймс.
Он наклонился, снимая сапог, и перед Тео открылось его мускулистое плечо, плавно переходившее в могучую спину. Он был прекрасен. То есть он по-прежнему был прекрасен, и у Тео прямо-таки чесались руки от желания прикоснуться к нему.
– А вот и еще один! – воскликнула она, увидев длинный белый рубец у пояса.
– Сабельный удар, – пояснил Джеймс, скидывая второй сапог, а следом и чулки. – Сувенир от глупого француза, вообразившего, что он дерется на дуэли. Я пристрелил его.
– Сколько раз тебя едва не убили? – спросила Тео, ощутив дурноту и сознавая, что голос выдает ее.
– Только раз, – беззаботно ответил герцог и взялся за ремень бриджей.
– Подожди! – воскликнула Тео, но почему-то в голосе не чувствовалось решительности.
Без колебаний стянув с себя бриджи, герцог предстал перед женой во всей своей красе. «Он стал гораздо крупнее, – мысленно отметила она. – Да-да, он не был таким огромным семь лет назад». Тео отвела глаза и сказала как бы с некоторым осуждением:
– Я думала, ты умеешь контролировать свою похоть… – Один только вид его заставил ее насторожиться, и она готова была ринуться в другую комнату.
Но взгляд Джеймса по-прежнему оставался спокойным и невозмутимым.
– Ошибаешься, умею, – возразил он.
– Тогда – почему? – Она кивнула на его восставшую плоть.
– Ах, это?… – Джеймс ухмыльнулся. – А ты что, помнишь, как должно быть?
– Да, помню. Надо, чтобы висело.
– Висело?… – Джеймс изобразил удивление. – Но разве ты когда-нибудь видела у меня нечто подобное?
Тео со вздохом ответила:
– Нет, наверное. Но я уверена, что так, как сейчас, быть не должно.
