Если бы до поверхности воды было на полметра дальше, то тело Лисова в конце концов всплыло бы где-нибудь ниже по течению. Но эти пятьдесят сантиметров были на моей стороне и поэтому сумел всё-таки вынырнуть, с хрипом втягивая воздух. Сзади слышались голоса, и оглянувшись, я увидел удаляющийся мост и бегающие фигуры на нём, которые светили в воду фонариками. Офигеть! Высота моста была метров шесть. То-то мне показалось, что долго лечу. И как только не расшибся, ума не приложу? Луч фонаря скользнул по глазам, поэтому пришлось опять нырнуть. Правда, ненадолго. Я ещё толком от предыдущего ныряния отойти не успел. Хорошо — течение быстрое и даже особо грести не надо, чтобы как можно быстрее удалиться от этого места.
Через несколько минут ногу свела судорога, и чуть очередной раз не утонул, благо до берега было несколько гребков и получилось, подвывая от боли, выползти на камни. Стуча зубами отжал одежду и подпрыгивая от холода, двинул куда глаза глядят. Где нахожусь, даже близко не представлял, поэтому просто уходил быстрым шагом от берега, справедливо опасаясь, что мои захватчики могут подумать, что я не утонул и хоть немного, но прочешут берега ниже по течению. Да и если оставаться сидеть на месте, то к утру превращусь в ледяную статую. Поэтому шёл то быстрым шагом, то трусцой, пока часа через три, когда уже ноги заплетались, не набрёл на сарай. Там ещё и дом был, но туда я не сунулся, а проникнув в сарай, чтобы хоть как-то от ветра защититься, нащупал сваленное большой горой сено. Сил хватило даже на то, чтобы зарыться в него поглубже и лишь потом отрубиться.
Проснулся оттого, что в сарай вошли люди. Я их не видел, по голосу только определил, что это мужик и бабка. Они сначала трепались, причём старуха явно наезжала на мужика, потом, чем-то погремев, оба убрались наружу. В сене было тепло и одежда почти высохла, поэтому я, похрустев спиной, чувствовал себя достаточно бодро. Единственно голова болела, да сильно саднили изрезанные руки. Ещё и бок при каждом вздохе простреливал, но я думаю, это скоро пройдёт. Сползя вниз, с копны, осторожно подошёл к стене сарая. Глядя в щели между досками определил, что уже далеко за полдень. Часы — обычная немецкая штамповка, ночного купания не выдержали и их стрелки застыли на полвторого, поэтому время пришлось определять на глазок. Потом, в поле зрения мелькнул мужик, которого подгоняла замотанная в платки резвая бабуся. Похоже, что это мамаша великовозрастного сынка воспитывает. Мужик вяло отбрёхивался, и в конце концов усевшись на велосипед уехал, а бабка что-то ворча ушла в дом. Ну, значит и мне пора отсюда сваливать. Я эту парочку наблюдал всего полчаса, но сделав вывод, что натуры они довольно склочные, решил на глаза хозяевам не попадаться. Объяснить к примеру, что я жертва грабителей, из-за незнания языка не представлялось возможным. А во всех других случаях, старая карга видя незнакомца на своей территории подняла бы такой вой, что её пришлось бы валить. Старуху то ещё ладно, но вот затурканного мужичка было бы жалко — может он маму любит... Поэтому я выбрался из сарая и пошёл в ту же сторону, куда уехал велосипедист.
Что буду дальше делать, не представлял совершенно. Когда-то приличный костюм превратился в драную, грязную тряпку. Документов тоже нет. Часы, которые можно было на что-то сменять, не ходят. Остатки денег, хозяйственные англичане тоже прикарманили. Зараза! Я даже не знал, в какой части Франции нахожусь. За ночь меня могли увести хоть к Альпам (кстати какие-то горы на горизонте стоят) хоть в центральную часть страны. И вообще, какое хамство! Макизары гоняют по ночным дорогам, как будто немцами тут и не пахнет. Расслабились здесь все в корень! И воюют тоже по-хамски — «ах херр, мы завтра планируем раскидать листовки в городе, поэтому не могли бы вы сказать патрулям, чтобы не мешали? Нет мусью, завтра не получится. На завтра намечен парад, и начальство будет недовольно мусором на улицах».
Представив этот разговор хмыкнул и прикинул, что если бы было всё так просто, то я бы сейчас не шёл весь в напряжении, готовый при малейшем звуке мотора на дороге нырнуть в канаву.
Пройдя километра три начал уже подмерзать, как вдруг увидел здоровенного мужика, стоящего посредине поля. Я сначала испугался, в любой момент готовясь атаковать, но мужик стоял неподвижно, как капитан Немо на палубе Наутилуса. Понял странную неподвижность здоровяка, только когда на него ворона уселась. Ёптыть, пугало! Да уж, докатился диверсант... уже и пугал боюсь. Но потом посетила интересная мысль. Брезгливости у меня почти не осталось, а пальтишко на нём хоть и драное, но мне в самый раз будет...
Идти сразу стало гораздо веселее. Во всяком случае, если не обращать внимание на лёгкое амбрэ, так и прущее от моего нового приобретения. Похоже, этот макинтош сначала собачьей подстилкой был, и только потом перекочевал в поле. Да и птички на нём хорошо отметились... Меня теперь наверное даже полиция задерживать побрезгует... А так как наконец согрелся, мысли приобрели конструктивный характер. Теперь мог обдумывать сразу два вопроса: первое — где бы пожрать и второе — где добыть одежду и документы. Кроме банального гоп-стопа, сиречь ограбления, в голову почему-то ничего не приходило. Надо будет бомбануть, какого-нибудь местного колхозничка по размеру. Во всяком случае, одежду и деньги можно добыть именно так. Насчёт документов буду потом определяться, когда одежду сменю и на бомжа перестану быть похожим. Можно обойтись и без них, просто на глаза немцам да полицаям попадаться не надо. Франция страна достаточно маленькая, так что дней за десять пёхом, можно будет добраться до Оранжа. А там друг Гельмут пропасть не даст...
Несколько раз прятался от проезжающих грузовиков в кустах и канавах, но упорно шёл по дороге ведущей на юг. Вокруг были колхозные, то есть фермерские поля в некоторых местах присыпанные снежком. Народу попадалось на удивление мало. Кроме трёх машин, больше никого не увидел. Мда... В связи с отсутствием потенциальных жертв, карьера благородного разбойника находилась под угрозой. Чтобы не думать о еде, стал думать о том, как это романтично — заделаться бандитом во Франции. Буду грабить богатых и отдавать деньги... нет, это чересчур. Деньги надо оставлять только себе. Бабки они и в Африке бабки. Так что буду трясти всех встречных, поперечных. Мужикам при сопротивлении фейс рихтовать, а что с барышнями? Да, точно — с девицами буду галантен и обходителен, а за это они меня будут любить страстно и разнообразно. И вскоре слава о неуловимом налётчике разнесётся далеко... Мда, так далеко, что в конце концов мной гестапо заинтересуется.
Блин! Шутки это конечно хорошо, но ведь пора бы уж кому-то появиться. А так как пеших не наблюдается, то придётся тормозить машину. При звуке мотора посмотрю что за колымага едет, а потом лягу на дороге и пусть попробуют не остановиться! Только машин как назло не было, а мне становилось как-то не по себе. В смысле здоровья — всё хреновей и хреновей. Судя по тому, как начало колотить, поднялась нехилая температура. Градусника за пазухой не было, но судя по звону в голове и горящей морде — где-то под сорок. Ещё через полчаса передвижения по просёлку, я понял, что разбойника из меня, по причине общего упадка сил, не получится и надо предпринимать радикальные шаги. Это если не хочу в канаве помереть... Судя по всему, ночное моржевание вылезло боком и я подцепил если не воспаление лёгких, то сильную простуду наверняка.
