Стоя боком к врагу значительно уменьшаешь площадь своего тела как мишени.
Со временем от этого откажутся, я знаю. Современные мне пистолеты обладают достаточной мощностью, чтобы выпущенная из них пуля могла пробить тело насквозь. Так что боком лучше не вставать, больше шансов выжить при ранении, иначе одним выстрелом вполне могут быть поражены оба парных внутренних органа.
Но все это будет позже, через века.
Пока же мне нужно научиться стрелять левой рукой. Потому что основным оружием все равно останется клинок, который не подведет осечкой или не вовремя выкатившейся из ствола пулей.
И еще один момент. Если положить рукоятку пистолета на правую руку с клинком, ствол не так играет, да и встать можно если еще не боком, то уже в пол оборота корпуса, что тоже существенно. Интересно, это моя собственная разработка или кто-то уже так делает? Надо будет у Тибора спросить, он в таких вещах дока.
Вот только заряжать его после каждого выстрела очень долго и хлопотно. Да и кремень менять пора, что-то осечки зачастили.
Все, стрельбы на сегодня хватит. Иначе и оглохнуть можно.
Я возвращался в свою комнату, когда меня подозвал к себе Горднер и спросил, не приходилось мне слышать в тех краях, откуда я прибыл, о таком человеке как Фред Груен. Надо же, оказывается, мир тесен не только на моей родной планете.
— Да, господин барон. Я знаю этого человека. И, должен вам признаться, многим ему обязан — не замедлил я с ответом.
И закончились мои рассказы о времени проведенном вместе с Фредом далеко за полночь. При моем рассказе даже пара бутылок вина присутствовала и еще один слушатель, Михен. Я так понимаю, что Михен — правая рука Горднера. То, что не слуга, это точно. Слугой у него был пожилой мужик, прихрамывающий на правую ногу. Бетором его все называют. С ударением на последний слог. И держал он его, скорее из жалости, потому что бывали дни, когда тот даже с постели подняться не мог. Особенно в сырую погоду.
Я его и не видел еще, а о том, что он существует, мне Тибор поведал. Вот у кого точно рот никогда не закрывается, он даже во сне иногда что-то бормочет. И, что характерно, не надоедает его слушать.
Возможно, когда-нибудь потом надоест, а пока любой из его рассказов является для меня источником информации.
Горднера интересовало все, что было связано с Фредом. Где он, кто с ним, чем занимается, и что планирует делать дальше. Ну, насчет его планов мы особо никогда не разговаривали, а вот все остальное мне было известно. Как было известно самому Горднеру о картине, висящей в каюте Фреда. Ему тоже, кстати, понравилось мое толкование ее сущности.
Внешне они похожи не были, так что вряд ли родственниками являются. Скорее всего, когда то у них были общие дела.
Некоторые эпизоды мне пару раз приходилось повторять. А дуэль Фреда с капитаном 'Пулуса', я и имени его уже не вспомню, только кличка Хряк в голове задержалась, так вообще не меньше трех раз.
Когда я, наконец, был отпущен, Горднер с Михеном как раз в воспоминания о делах минувших ударились. И в этих воспоминаниях Фред тоже присутствовал.
Спускаясь со второго этажа, я размышлял о том, что далеко не все лица знатного происхождения бывают такими снобами, как те, что попались мне на пути. И Горднер тоже тому прямое подтверждение. И еще Фред. Потому что его настоящее имя звучало раньше как Фред фер Груен. Горднер даже удивился, когда узнал, что я всего лишь догадываюсь об этом.
Следующим вечером мне пришлось здорово раскошелиться, потому что традиции нарушать нельзя, на то они и традиции.
Хорошо хоть то, что визитом в ближайшую корчму отправились не все. А второе хорошо заключалось в том, что еще несколько человек должны были прибыть через пару дней. Их решили не дожидаться, потому что сразу по их прибытию нам предстояло всем вместе куда-то отправиться.
А что ж это за гулянка, если на следующий день нет возможности от нее отдохнуть.
Вообще-то я думал, что эти люди повышают свое боевое мастерство все свободное время от сна и принятия пищи, благо время и возможности такое позволяли.
Оказалось, что это не так, вернее, не совсем так. Тренировались они больше от скуки, не более пары часов в день. В остальное время каждый был предоставлен самому себе и занимались кто чем. Правильно это или неправильно судить не мне, да и смысла, наверное, в этом особого не было. Все они в достаточной степени были мастерами своего дела и всего лишь стремились поддерживать форму.
И мне до сих пор было непонятно, какими критериями пользовался Горднер, предлагая остаться в его отряде.
Когда мне пришлось схватиться в учебном бою все с тем же Тибором, собрались практически все. Понятно, что каждому интересно, кто я такой и насколько мне можно будет доверить свою спину и, в конечном счете, жизнь.
Продержаться мне удалось минуты полторы — две и я даже не успел запыхаться.
Мог бы и больше, поскольку следовал рекомендациям Дерка — по обыкновению держал дистанцию. Было у меня несколько моментов, чтобы достать Тибора. Глазами видел, а вот скорости не хватало. Все таки техника у него не чета моей. Идет его движение, вот он шанс, но не успеваю, не прерывается оно, как раз туда и продолжается, ровно настолько, чтобы мой клинок отбить. Чуть бы больше скорости мне, да где ее взять. И так на пределе.
Вот втакой ситуации он меня и достал. Провалился я совсем чуть-чуть, посчитал, что этот мой выпад достанет его наверняка. Не получилось.
Но Тибор молодец. Не стал задаваться, какой он крутой боец, а сразу же все мои промахи объяснил. И еще надавал мне целую кучу советов.
Горднер тоже присутствовал. Только по его лицу никогда ничего не понять. Да и без того ясно, крутого бойца он себе в команду приобрел. Это он еще не видел, как я верхом биться умею.
В корчме же мы отлично посидели. Видимо не в первый раз сюда завалились и далеко не второй, поскольку чуть ли не всех их уже знали по именам. И кухня вполне приличная. Вино, мясо, сыр и зелень, что еще нужно для хорошего настроения?
Ну разве что немного женской ласки. Из той, что по доступным ценам. Но вот тут уже без меня обошлось и без моих денег. Не стал я им собой компанию составлять, когда парни в веселый дом отправились.
Как обычно все началось с воспоминаний о тех делах, что им вместе пришлось участвовать. А вспомнить им, судя по рассказам, было что. Давно я так много не смеялся, потому что все рассказы были о смешных ситуациях, случившиеся с ними в их результате тех самых дел.
Затем, на минуту взгрустнув, помянули погибших, не доживших до этой вечеринки.
Но, как говорится, живым живое, и вновь пошли тосты, здравицы, шутки и дружеские подковырки.
