— Франсуа! Где вы? — послышался растерянный голос Вильбоа, но я не стал отвечать. Вдруг Вильгельм Телль хорошо стреляет на звук?
Внезапно впереди, совсем близко, послышался шорох. Неизвестный был рядом, он двигался тихо, почти бесшумно, и лишь скрип гальки выдавал его. Я быстро обернулся. Только бы Шарль не вздумал высунуться…
— Бросай оружие, синяя сволочь! — молодой задорный голос прозвучал буквально над ухом. — Выходи по одному, а не то…
Вначале я не поверил своим ушам, затем все-таки понял и едва удержался от смеха. Вот так встреча!
— А не то — что? — я повернулся к неизвестному надеясь на его здравый смысл. Если уж он решил вступить в переговоры…
Тишина молчала, затем тот же голос, но уже растерянный и даже робкий, повторил:
— Бросай оружие, синяя… Смерть Христова! Господин дю Люсон, это вы?
Нельзя сказать, что последняя фраза привела меня в восторг. Слишком часто меня стали узнавать в славном городе Париже! Но это все же лучше, чем начинать боевые действия с сомнительным исходом.
— К вашим услугам, — я встал и принялся приводить в порядок плащ. — Если вы еще будете так любезны и зажжете фонарь…
— Конечно! Сию минуту, господин дю Люсон! Я оглянулся и заметил в проходе темный силуэт. Похоже, Вильбоа решил прийти мне на помощь. Я не стал его прогонять — стрельба явно откладывалась.
Фонарь вспыхнул. Невысокий молодой человек с военной выправкой, которую не могла скрыть нелепая санкюлотская одежда, шагнул ко мне, но не доходя двух шагов, остановился, став по стойке «смирно».
— Господин полковник! Лейтенант армии Его Величества Сурда к вашим услугам!..
Лейтенант Сурда! Ну, конечно, Николя Сурда! Имя в списке!
— Что за церемонии? — Я пожал широкую крепкую ладонь, начиная понимать, что когда-то хорошо знал этого человека. Молодое, чуть скуластое лицо — и глубокий шрам, пересекающий его наискось. Похоже, лейтенант Сурда — задира не только на словах. Конечно, я знал его не в санкюлотском тряпье. И он тоже помнил меня другим…
— Извините, господин дю Люсон, — парень вновь смутился. — Я, так сказать, проштрафился. Фонарь вам разбил… Но, смерть Христова! Менее всего ожидал встретить вас здесь!
Кое-что прояснилось. Де Батц не ошибся относительно моего прежнего звания. Впрочем, не это интересно. Сурда скорее всего из организации д'Антрега, он хорошо знал меня — прежнего…
— Шарль! Юлия! — позвал я. — Выходите, война отменяется.
Из прохода появился мрачный Вильбоа с двумя пистолетами наготове. Из-за его плеча выглядывала любопытная физиономия гражданки Тома.
— Николя Сурда! — лейтенант коротко поклонился и внезапно широко раскрыл глаза: — Мадемуазель де Тома? Бог мой, вот так встреча! Вы меня не помните?
Да, мир оказался тесен. Впрочем, Юлия явно не спешила признавать прежнее знакомство.
— Помилуйте, мадемуазель! — заволновался лейтенант. — Я ведь знаком с вашим батюшкой, бывал у вас… Конечно, еще без этого, — рука на миг коснулась страшного шрама. — Я сын Антуана Сурда, мой отец…
— Помню, — без всякого энтузиазма откликнулась девушка. — Вы были почему-то уверены, что хорошо танцуете котильон. И, между прочим, все время наступали мне на ноги.
Сурда растерянно поглядел на меня, словно ожидая помощи. Но не в моих силах было защитить его от гражданки Тома. Впрочем, пора было овладевать инициативой, иначе лейтенанта могло потянуть на расспросы.
— Итак, господин Сурда, что вы тут делаете?
— Но… — парень удивленно оглянулся в сторону темного зала. — Вероятно, то же, что и вы. Только что проводил «Анжуйской дорогой» нескольких бедолаг, теперь возвращаюсь…
— «Анжуйская дорога»! — поразился Вильбоа, до этого молчавший и поглядывавший на бравого лейтенанта с явным подозрением. — Подземный ход, по которому анжуйцы проникли в Париж? Но ведь это легенда!
Сурда улыбнулся, и я тут же вспомнил разговор с Титаном. Да, «синие» не зря стерегли катакомбы!
— Мы ищем часовню Святого Патрика, — пояснил я. — Но, похоже, сбились с дороги. Николя кивнул:
— Так точно. Это совсем не здесь. Честно говоря, вы здорово промахнулись.
Я покосился на гражданку Тома, и та поспешила отвести взгляд.
— Если желаете, я вас провожу. Я в общем-то спешу, но… Отсюда идти минут сорок.
Я поглядел на своих спутников и кивнул. В конце концов, наше знакомство со святой Клотильдой завершилось не так уж плохо.
Гипсовые штольни кончились. Теперь мы шли среди черных ровных стен. Свет фонарей отражался в тысячах мелких блесток, покрывавших камень. На этот раз мы не следовали каким-то определенным проходом. Сурда вел напрямик — через переплетение штолен, с удивительным искусством находя дорогу в черном хаосе. Можно было догадаться, что бывший королевский лейтенант проводит в катакомбах немало времени.
Вильбоа и Юлия шли чуть сзади, явно давая нам с Николя возможность поговорить. Но я решил не спешить с вопросами. Сурда молод, разговорчив, а значит, и сам подскажет, о чем спрашивать.
— Признаться, мы уже не ожидали увидеть вас живым, — начал он, как только мы покинули зал. — О гибели армии Святого Сердца «синие» твердят на каждом перекрестке… Маркиз де Руаньяк жив?
— Он погиб. Гильотинирован в Лионе.
Я вновь увидел огромную площадь, залитую мягким осенним солнцем. Помост, высокий широкоплечий человек в белом солдатском мундире с ярко-красным пятнышком на груди — знаком Сердца Христова…
— Сволочи! — парень скрипнул зубами. — А Жан? Виконт Пелисье?
— Тоже…
Отвечать было тяжело. И не только потому, что я видел, как погибли эти храбрые люди. Где-то там, совсем близко, притаилась и моя смерть — смерть по имени Бротто.
— Это ужасно! — вздохнул Сурда. — Господи, ну почему так вышло? Смерть Христова! Мы все так верили, что Лион сумеет продержаться до прихода войск Конде! А главное — без Руаньяка будет в сто раз труднее. Без него — как без знамени…
Я вспомнил разговор с гражданами из Комитета общественной безопасности. Похоже, они того же мнения. Недаром армия Святого Сердца пытается скрыть смерть командующего.
— Такого, как он, уже не найти, — с горечью продолжал лейтенант. — Преданного Королю, смелого — и жестокого…
Внезапно я почувствовал боль — прямо в сердце.
— По-вашему, жестокость — достоинство? Сурда покачал головой:
— Понимаю. Сам такой! Представьте, не могу заставить себя выстрелить в безоружного. А в нашей войне надо быть беспощадным, как Руаньяк. На кровь отвечать кровью! Смерть Христова, только так! То, что он расстреливал не только «синих», но и всех, кто им помогал, вешал комиссаров, убивал тех мерзавцев, что предали Церковь и присягнули Конвенту, — это правильно. Предатель Ла Файет38 был его другом — но он приговорил негодяя к смерти! Только так можно победить!
